Смута

Короче, на военном совете герцог Курляндии, мой дядя Фридрих, взял руководство битвой в свои руки. У нас было большое преимущество по пехоте (5000 против 2000) и артиллерии (14 против 5) и примерное равенство в коннице (3500 у нас и 3000 у противника). Поэтому дядя решил наступать. Ведь «нас же вдвое больше».

Согласен, преимущество у нас было. Два батальона Меховой компании и два полка шведских мушкетёров были неплохо тренированы, надеюсь, лучше полка венгерской пехоты у противника. Канониры моей компании тоже были подготовлены всяко лучше польских. Ещё у нас было два полка ополчения, но они были не слажены и без боевого опыта. Цена такого ополчения в битве была близка нулю.

Впрочем у противника тоже был обозный полк, который Ходкевич вряд ли будет использовать в битве. А вот тысяча польских гусар, тысяча рейтар и тысяча запорожских казаков — это очень грозная сила. Но, дядя казалось не замечал этого.

Наша поместная конница была собрана с миру по нитке. Были и неплохие эскадроны, а были и такие, что смотреть страшно. О чём я и сообщил, главнокомандующему-герцогу. Мой дядя, потрепал меня по затылку, мол, яйца курицу учат, и заметил:

— А твой драгунский («драконский») полк я оставляю в резерве. Это же вчерашние пехотинцы, пару недель назад севшие на лошадь. И в первой же сшибке, не только гусары, но и рейтары их затопчут. Опозоришься!

Крыть тут мне нечем. Я и, правда, отобрал в драгуны лучших пехотинцев Меховой компании, которые хоть немного держались в седле. Нет, были среди них и классные конники, типа Мамая. Я их сразу же отправил в первый разведэскадрон (полусотню). Всего было восемь эскадронов, конная батарея (4 упряжки с шестифунтовками калибром около десяти сантиметров) и обозная полусотня. Многие пехотинцы пока ещё только начали привыкать к седлу. Но мне на войне позарез нужна ездящая пехота. Рейды в тыл врага, дальняя разведка, уничтожение складов, захват штабов — пока всё это было только в перспективе. Сегодня дебют моего полка и нужно не ударить в грязь лицом.

На недавнем отчёте о сожжении польского флота, Адмирал похвалил меня и попросил присвоить мне звание вице-адмирала. Но, подпевалы моего дяди герцога сказали, что это неслыханно — присваивать такое звание двенадцатилетнему пареньку.

— Вот если бы ты был сыном короля… Тогда, другое дело. А то ты… — говоривший с усмешкой потупил взор, тактично не сказав, что я бастард.

В принципе никаких опасений по поводу победы у меня не было. Позиция на холме хорошая. Пока чужая конница будет к нам идти по заболоченной низине — наши канониры (10 пушек) половину убьют или ранят. Разгон в гору у гусарии будет так себе. А рейтары и казаки до пушек точно не доедут — закалка не та.

Но, в бою всё пошло совсем не так. Запорожцы россыпью спустились в низину и, на безопасном от картечи расстоянии, покричали проклятия в адрес герцога и всей немецкой знати. Мол, имели они их во всех позициях. Начальник поместной конницы приказал «в атаку!».

Слабоумие и отвага!

Запорожцы, как зайцы ломанулись за свою гусарию. Наши остановились внизу и подняли сигнал, что просят помощи для атаки. И мой дядя-герцог отдал приказ пехоте в атаку. Мол, сейчас все вместе как ударим и полякам крышка. Но, не тут то было. Гусары ударили первыми прорезали и конницу и вставшую пехоту пощипали. Чаша весов склонилась в сторону соперника. Наша конница бросила пехоту в поле и удрала за пушки. Нужно срочно что-то делать. Командую своему полку «на дорогу, марш».

Пока наши и поляки бодаются в низине, мы по тыловой дороге за десять минут доскакали до чужого обоза. Дали залп из пушек картечью. Обозники дружно повалили в лес. А в обозе ведь и порох и продовольствие и личные вещи небедных гусар. И вот несколько хоругвей несутся на нас с копьями наперевес. Залп пушек сметает первые ряды. На заряжание десять секунд. Новый залп первой хоругви нет совсем, а следующую основательно проредили. Тут поэскадронно начали палить мои драгуны. Второй хоругви нет. В третьей начинается какое-то замешательство и пара всадников вываливается из стоя вбок. Залп картечью. Третьей хоругви нет и следующие за ней разворачивают коней назад.

И в низине пехота не дрогнув, смогла потрепать гусар и рейтар так, что они отступили. Ну, а курляндская конница пришла в себя и решилась на новую атаку. Пехота тоже двинулась на чужую батарею. Мы поддержали наших, подойдя с тылу к холму, ударили из пушек по польским канонирам и венгерской пехоте. Наши, наступая, просто взяли числом. Поляки побежали. Победа!

Но, радость вскоре сменилась тревогой. Герцог Курляндии Фридрих, мой дядя, погиб от шальной пули (или из своих кто-то постарался). Короче, в Митаве соберут ландтаг и призовут моего отца на трон Курляндии. Что ж, как оно будет? Поживём — увидим.

Место действия: Москва.

Время действия: июнь 1604 года.

Вильгельм Кетлер, князь Себежский, отец попаданца.

Месяц назад умер царь Борис Фёдорович. Бояре, церковные иерархи, а за ними и простой люд присягнули царице-матери Марии и Царю Феодору, обязываясь страшными клятвами не изменять им, не умышлять на их жизнь и не хотеть на Государство Московское ни бывшего Великого Князя Тверского, слепца Симеона, ни злодея, именующего себя Димитрием Ивановичем.

И вот за три дня до венчания на царство Москва взбунтовалась. Вести в город приходили страшные. Царское войско во главе с боярином Петром Басмановым перешло на сторону самозванца. Князья Голицины и другие знатные люди тоже встали на сторону злодея. Оставалось лишь надеяться на крепость кремлёвских стен и верность москвичей. Зря надеялись. Толпа, возбуждённая обращением ложного царевича к москвичам, ворвалась в царские покои.

Эх, зря мы с Ксенией не сбежали в Себеж. Не дал нам Семён Годунов уехать. Говорил, что не вместно бежать. А теперь уже и поздно. Хорошо, что наш сын не поехал на венчание родного дяди на царство. Может, жив останется. Я уже послал в Себеж вестового, чтобы с казной и войском в Виндаву уходили к моему сыну Виктору.

Вот, ломают последнюю дверь. Врываются. Первой рубят мать-царицу, вставшую на пути. Бояре в горлатных шапках орут из-за двери:

— Кончай всех Годуновых. Освободим престол для настоящего царя-батюшки!

Я со шпагой буду биться. И умру раньше Ксении. Хоть она меня и не любила, но была хорошей матерью законного сына. Законного… А Виктор хлебнул, как бастард. Мне докладывали, что почти каждый рыцарь в курляндском ландтаге непочтительно о нём отзывался. Мол, из грязи в князи.

Купец Меховой компании Фёдор Андронов хрипит за моей спиной:

— С Ксенией всё. Преставилась сердешная.

Наседают. Отбиваюсь и раню нескольких нападавших. Боярин из-за двери кричит:

— Пистолем в него бей. Потом и Фёдора на Вильгельма-цареубийцу спишем. А мать царя и Ксения, мол, с горя отравились.

Вспышка! Всё! Прощай, жизнь!

Место действия: Минск.

Время действия: июль 1604 года.