Смутное время

Когда сумрачное окно полностью открылось и Архимаг уже было шагнул в него, он вдруг о чем-то вспомнил – развернулся и взглядом вырвал из земли рубин. Сердце портала в воздухе вздрогнуло и разлетелось на сотню мелких осколков. Ярко-синяя пленка начала таять, закрываться, Тиан вошел в затухающую дверь в пространстве и исчез…

* * *

Еще пытались что-то сделать воины ордена Серебряных Крыльев. Полторы сотни грифонов сложили крылья и тучей начали пикировать из утреннего поднебесья на легионы мертвых. Звери, расправив красивые оперенные крылья, с клекотом неслись на врагов. Когти и клювы наносили страшные удары по пешим воинам легиона, но ауксилары вовремя выставили оружие, встретив грифонов лесом копий. Несколько зверей повисло на острых листьевидных наконечниках.

– Уиррр! Уиррр! – клекотал огромный белоснежный грифон, отзывая собратьев.

Архонт велел отступать. Оценив обстановку, он понял, что уже ничего не сможет сделать, так зачем впустую жертвовать жизнями и воинов, и крылатых красавцев?

Мертвые стрелки взялись за луки. В воздух со свистом взвилась туча стрел, но стремительно отдалявшихся чудовищ достигли лишь несколько, вонзившись в бока и оперение изумительных зверей. Грифоны кричали от боли, дрожали и прерывисто махали крыльями, но продолжали лететь: все-таки они – необычайно могучие и выносливые создания, и одной стрелой или даже двумя их не свалить. А раны… их излечат заботливые служители ордена: шкуры затянутся, перья отрастут вновь.

– Поверить магу?! Да запросто! – зло воскликнул в небо архонт, гоня зверя прочь из Элагона. – Сила грифонов в атаке, а не в защите, старый ты глупец! Я ведь, болван, думал, ты знаешь, что делаешь! Сдать город! Так легко сдать город! Ну, только попадись мне, Тиан! Только попадись, я тебе покажу, где грифонов гнездо!

Архонт еще долго сокрушался, гневно сотрясая облака криками и проклятиями. Обреченный Элагон остался далеко за спиной. Всадники Серебряных Крыльев летели на северо-восток, к замку Тулиан, цитадели их ордена.

Рев, казалось, сотрясал сами основы города магов. На многочисленных кладбищах раздавался грохот рушащихся памятников и треск разбиваемых гробов. Земля пенилась, и из нее вырывались полуистлевшие руки мертвых элагонцев, разбуженных злобной магией некромантов. Жалкое подобие жизни затеплилось в полусгнивших телах, обернутых обрывками погребальных саванов, почти отсутствующему сознанию доступен был только один инстинкт – есть. Жуткий потусторонний голод, казалось, разрывал их внутренности, и единственное, что могло его утолить, – это человеческая плоть. Нестройной походкой бывшие горожане, превосходно чувствуя живых, шагали по улицам, вваливались в дома. Мертвецы жадно бросались на людей, впиваясь гнилыми зубами в их руки и ноги, они отрывали от них куски, в ужасных пастях исчезало мясо, а кровью они завершали свой жуткий пир.

Один разупокоенный ринулся на солдата в королевской форме. Его встретил удар мечом, отсекший голову, но даже без нее мертвец не оставил своих попыток достать человека. Зомби даже не думал упасть и затихнуть: судорожно растопырив пальцы с кривыми желтыми когтями, он вновь бросился на вояку. Тут подоспели несколько солдат и изрубили мертвеца на куски. В конце переулка послышался нестройный рев нескольких десятков глоток. Зомби было слишком много.

– Отступаем, братцы! – проревел старый тысячник Граймл.

Воины побежали вверх по улице в сторону северных ворот. Поговаривали, что нежить туда еще не добралась. Враги были повсюду. Скелеты, казалось, росли из земли, как трава, и повсюду, где они появлялись, разносилась по улицам трупная вонь. Солдаты Граймла отступали по извилистому переулку, среди них бежал и сам тысячник.

Обернувшись, он увидел, как из-за угла, со стороны парка, выскочила фигура в черных одеждах: камзоле и плаще. Старик-командир задержался, намереваясь отправить к праотцам хотя бы одного мерзкого некроманта, но тот, как оказалось, был довольно умелым бойцом: кинжалом отбил в сторону удар меча и с размаху всадил острие своего посоха, словно копье, в бок старому тысячнику. Тот покачнулся – оканчивающееся стальным клинком навершие пробило кирасу – и упал в пыль. Склонившись над королевским солдатом, чернокнижник вырвал посох из тела поверженного врага. Офицер закричал от дикой боли. Тяжело хватая ртом воздух, он, не мигая, смотрел, как некромант, намереваясь его добить, вновь поднимает в замахе свое оружие. Сердце замерло, старик пытался рукой зажать дыру в боку, но багровая кровь немилосердно струилась сквозь пальцы, будто вода… Он крепко сжал зубы, ожидая последнего удара, но его так и не последовало. Поверженный старик не сразу понял, отчего вдруг захрипел его враг. Некромант выронил из рук оружие, схватился белыми пальцами за торчащее из груди прямое лезвие и, прохрипев на последнем выдохе, упал рядом с раненым офицером армии короля.

Старик с расширенными от ужаса и непонимания глазами взирал на того, кто пришел ему на помощь. Это был отнюдь не рыцарь, не солдат и даже не маг – его спаситель также был некромантом! Самый что ни на есть темный маг! Темнее не бывает! Длинная мантия развевалась на страшном ветру, капюшон скрывал лицо, отчего был виден лишь узкий бледный подбородок.

– Вставай, старик, – быстро прошептал нежданный спаситель. – Если хочешь жить, поднимайся и беги.

– Кто ты? – только и прохрипел Граймл, ладонь не могла остановить кровь.

– Можешь идти? – вместо ответа спросил некромант. – Твои – на площади близ ратуши. Поспеши.

Темный маг протянул руку, предлагая помощь. Старик из последних сил ухватился за нее и поднялся на ноги.

Порыв ветра внезапно сорвал с некроманта капюшон.

– Вы? – Старик застыл, словно статуя в фонтане Основателей в Гортене. Он сразу же узнал этого человека, однако его он ожидал здесь увидеть меньше всего. – Но как?

– Бансрот подери! Ты спас когда-то моего отца – я спас тебя. Долг выплачен. В следующий раз убью. И только посмей кому-нибудь сказать обо мне – душу вырву!

Некромант оттолкнул тысячника и бросился в переулок, на ходу натягивая капюшон и опрокидывая себе в горло какую-то склянку. Смочить горло, догадался старик.

– Нашел время-то, – прохрипел Граймл и поковылял к ратуше. – Значит, и вы, сударь, во тьму ударились? Куда мир-то катится…

А за его спиной все нарастал гул – мерный топот ног Прклятого легиона. Старый вояка будто кожей чувствовал, как позади, по узеньким переулкам родного града, маршируют легионеры и ауксилары и добивают раненых воинов, отставших женщин, детей и немощных стариков. Кое-где еще солдаты пытались сопротивляться, но таких мест было немного, и главное из них – это Центральная Площадь Элагона, где располагалось здание Школы Магического Искусства. Вот и она!

Здесь волшебники и воины еще сражались, но все больше и больше защитников падало под ударами мертвых. Пятый полк копейщиков почти полностью был уничтожен. Рыцари Златоокого Льва тоже все пали. Остался только их магистр.

Сэр Эвианн неустанно отражал мечом удары со всех сторон. Сталь со звоном скрещивалась с изъеденными ржавчиной, покрытыми зеленоватой плесенью клинками. Знание множества приемов и многолетний боевой опыт позволяли магистру держаться против восьмерых скелетов. Рядом в помощь ему и вступил в бой тысячник Граймл. Старик был весь исколот и изрезан, но продолжал упрямо сдерживать врагов и прикрывать бок своего командира. Пропел-проревел рог – из-за здания Школы подошел резервный полк гвардейцев. Надо же, Эвианн полагал, что они давно отступили.

Прклятые уже напирали со всех направлений, кроме северного. Все улицы, выходящие к площади, были перекрыты противником. Сэр Эвианн бросил последний взгляд на тусклые окна ратуши за спиной и устремился в бой, но камень, неудачно слетевший откуда-то с верхнего этажа, ударив его по голове, сбил шлем. Ноги подкосились, и он рухнул на вымощенную плитами площадку перед входом в ратушу.

Из пустовавшего до этого окна, прямо над головой магистра, его бесславное падение сопровождал тяжелый взгляд двух пронзительных глаз, принадлежащих темной фигуре, облаченной в сумеречную накидку. Высокий и статный некромант в черных латах с двумя мечами за спиной усмехнулся, наблюдая, как бессознательного Миттернейла оттаскивают назад, в глубь строя, словно мешок с железом.