Смутное время

Конь взмок так, словно только что перешел вброд бурную реку, он закусил удила до крови, удары подков по каменистой земле слились в один сплошной звон. Животное, подгоняемое эльфийским заклятием, казалось, разрез'Aло пространство, а посторонний наблюдатель мог бы разглядеть только серую тень, мчащуюся по дороге.

Аллаэ Таэль сняла заклятие лишь тогда, когда догнала человека.

– Что ты делаешь, Альтиэль? – закричал Логнир. – Скачи! Скачи в Гортен!

– Я вернула тебя к жизни не для того, чтобы снова терять! – упрямо воскликнула эльфийка.

– Стой! – завизжал вдруг Гарк.

Логнир резко натянул удила, и вовремя – тракт был перегорожен: четыре всадника в длинных плащах и широкополых шляпах стояли в стременах, вскинув заряженные арбалеты.

– Поворачивай коня, Альтиэль, поворачивай!

Но этого не удалось сделать – из-за деревьев с двух сторон на дорогу выехали еще всадники. Логнир, Аллаэ Таэль и Гарк были полностью окружены.

– Именем короля Инстрельда Пятого Лорана, вы арестованы! – громко сказал человек с длинным алым пером на шляпе. Его голос и вправду походил на рык злого пса. – Спешьтесь и сдайте оружие!

– Какова причина нашего ареста? – с виду спокойно спросил Логнир, но Аллаэ Таэль заметила, что руки у него дрожат. Даже бесстрашный сотник, прошедший множество схваток, не раз рисковавший в бою своей жизнью, боялся этого человека. А кто его не боялся?

– Измена! – прозвучал короткий ответ.

– Что? – не поверил своим ушам Логнир. – Мы посланцы ко двору Его величества Инстрельда Пятого Лорана от эльфийских правителей. Сия дама – принцесса лесного народа!

– Значит, осведомитель не солгал, – процедил Прево. – Продался эльфам.

– Продался, ты говоришь?! – закричал взбешенный Логнир, позабыв о всяком этикете, позабыв о страхе. – Мои люди в плену в Кайнт-Конкре, им угрожает смерть, если я не доставлю эту деву в Гортен! А что знаешь ты, Черный Пес, о дружбе, братстве, долге?!

– Взять их, – бесстрастно приказал сеньор Прево.

Семеро всадников с повязками, скрывающими лица, направили на них своих коней. Но лишь только они подъехали к скакунам сотника-предателя и остроухой женщины, как те вдруг подернулись дымкой, стали расплывчатыми и исчезли с глаз. Лес и тракт почти мгновенно затянуло взявшимся из ниоткуда туманом.

– Где они? – закричал господин королевский Прево.

– Не можем знать, сеньор! – ошарашенно отвечали воины тайной стражи, размахивая руками в попытках хотя бы чуть-чуть развеять эту пелену, похожую на саван.

– Только что они были здесь! – кричал сеньор Прево. – Я же сам их видел! Своими глазами!

– Это магия эльфов! – догадался один из агентов тайной стражи.

– Нет, Бансрот вас подери! – В ярости Бриар Каземат так натянул удила, что бедный конь болезненно заржал и встал на дыбы. – Это не эльфы! Это мороки! Им помогает кто-то!

– Что будем делать, монсеньор? – спросил один из воинов.

– Что делать? Болваны, искать их! Вперед!

Всадники направили коней в туман, но врагов королевства и след простыл.

– Никого нет, монсеньор! – отрапортовал один из воинов тайной стражи.

– Вижу, что нет, иначе они втроем уже болтались бы в петлях: и эльфийка, и предатель, и гоблинская мразь!

Вдали, со стороны Гортена, раздался стук копыт. Вскоре показался еще один всадник.

– Монсеньор!

Это также был воин тайной стражи, в черном плаще, широкополой шляпе и с лицом, скрытым повязкой. Агент подъехал к предводителю и склонил голову в почтении.

– Пароль, воин! – приказал Каземат.

– Король и его верные слуги! – ответил агент.

– Ты от Кармали? – удивился Бриар. – Что ты здесь делаешь?

– Дело, требующее срочного вашего вмешательства! Модлог схвачен.

– Наконец! – Впервые за весь вечер на губах Черного Пса появилась улыбка.

Ее не могли стереть даже мысли о неудаче с изменниками. Ничего, они еще повисят в петельке, раскачиваясь на ветру, дайте только срок. Во дворец он их не пропустит. Сейчас нужно заняться срочным делом первостепенной важности, а уж затем вернуться к предателям. Пусть они и ускользнули, но до короля им никто не даст добраться.

– Воины! На запад!

Сеньор Прево тронул коня и поскакал за провожатым, агенты тайной стражи поспешили за ним.

А Логнир, Аллаэ Таэль и Гарк, надежно защищенные туманом, направились к столице и на рассвете уже были там. Следом за ними до самого Гортена бежал так никем и не замеченный большой пес со вздыбленной черной, словно сажа, шерстью и пламенем в глазах.

6 мая 652 года. Крайний север. Горы Тэриона.

Северо-запад. Глубоко под землей.

На крайнем севере, глубоко под горами Тэриона, в одном из темных подземелий по узкому проходу, заваленному осколками камня, шел гном. Точнее, не шел, а еле-еле переставлял ноги. Шел он так медленно не потому, что был тяжело ранен в прошедшем бою или еще что, – просто он волочил за собой за бороды шесть мертвых тел своих боевых товарищей. Мертвецы были невероятно тяжелы и все время цеплялись доспехами и одеждой за различные выступы и камни, будто негодующе сопротивляясь подобному с собой обращению, но силы гному было не занимать.

Закованное в синеватую мифриловую броню коренастое тело изнывало от усталости, но гном упрямо брел вперед, преодолевая фут за футом. От пышного черного плаща остались лишь полуобгоревшие ошметки, потрепанные и свисающие со спины. Из-под глухого шлема с наличьем на глаза все время стекал противный пот. Темно-русая борода, доходившая до самого пояса (гном ею очень гордился), с вплетенными золотыми кольцами (от чего она напоминала корабельные снасти) являла собой жалкое зрелище: мокрая, грязная – она была вовсе не такой, какая должна быть у любого уважающего себя гнома. В петлях на спине висела украшенная рунами двусторонняя секира, грозное оружие, верный помощник и единственный друг, – сейчас она была вся забрызгана черной демонской кровью и покрыта копотью.

Подгорный воин остановился, отдохнул несколько секунд, после чего поудобнее перехватил руками длинные бороды мертвых товарищей и потащил их дальше.

Гнома этого звали Торин Камень-Сердце, и был он сыном Балина, сына Дарина. Свое прозвище он получил из-за очень жестокого характера, которым наградил его когда-то давно один демон-колдун (ныне покойный). Чародей Бездны проклял его, превратив перед смертью сердце своего врага в кусок ледяного камня, и сказал, что проклятие сойдет на нет лишь тогда, когда появится в жизни Торина та, кто сможет полюбить его таким, какой он есть: жестоким и злым. Пока же такой не нашлось, и он продолжал идти по тоннелю, хрипя от усталости и обливаясь потом.