Снадобье для вдовы

— Дайте бедняжке время оплакать свою потерю, — ответил добросердечный мастер Понс, думая о своей любящей жене. — Лучше бы она осталась в безопасном месте хоть на какое-то время.

Кто должен остаться в безопасном месте? — спросил подошедший Луис Мерсер.

— Жена Паскуаля, — ответил торговец зерном. — Епископ отослал ее домой. Наверное, устал от нее.

— Отослал? — удивился Мерсер. — Не похоже на него.

— Но это так, — сказал торговец. — У меня надежный источник.

— Это какой же? Бартоломью, торгующий рыбой? Не может быть, чтоб вы верили сплетням и слухам, которые разносят на рынке.

— Каким слухам? — спросил присоединившийся к ним Луис Видаль.

— Что госпожа Серена вернулась в свое имение. А сказал мне об этом отец Франциск, — добавил торговец возмущенно. — Я не слушаю рыночных сплетен.

— Так я и думал. Для этого у тебя есть жена, — сказал Луис Мерсер и все рассмеялись.

— Это правда, — заметил Видаль. — Сегодня рано утром я сам видел, как она уезжала.

— Надеюсь, под охраной, — сказал Понс Мане.

— Ни одного стражника, если вы не считаете таковым паренька, что живет у лекаря, — ответил Видаль. — Он и его хозяин были единственными мужчинами, сопровождавшими ее.

— Тогда буду молиться за то, чтобы она благополучно добралась до дома, — сказал Понс.

Клара делала последние стежки на платье цвета морской волны, принадлежавшем ее величеству, когда ее срочно вызвали.

— Донья Клара, — сказала ее величество, — подойди и присядь рядом со мной.

Клара послушно села.

— Я получила несколько писем, в которых говорится о тебе, Клара де Фенестрес, — за этими словами королевы последовала долгая пауза.

— Ведь это твое нестоящее имя?

— Да, — ответила Клара.

— В письмах есть новости о тебе. И хорошие, и очень печальные.

— Да, ваше величество? — сказала Клара дрожащим голосом. — Могу я спросить, что меня ждет?

— Ты услышишь ответ на свой вопрос чуть позже, донья Клара. Мне горько сообщать тебе об этом, но твой отец, преданный и доверенный слуга его величества, пал от руки убийцы.

Кларе показалось, что время побежало вспять и что ей снова одиннадцать лет.

— Но, ваше величество, это случилось…

— Месяц назад, — сказала донья Элеонора. — Твоя мать, однако, жива и ждет не дождется, когда сможет тебя увидеть.

— Моя мать? Ваше величество, моя мать умерла.

— Нет, дитя мое, — мягко возразила королева. — Твоя мать жива и ждет твоего возвращения. Ты отправляешься утром. Поскольку донья Томаза выразила желание повидаться со своим братом, я посылаю ее с тобой. Остальное она тебе объяснит. Тебе нужно собрать свои вещи. Галера отчаливает на рассвете.

Клара застыла, последние слова королевы эхом отдавались у нее в голове.

— Донья Клара, вы поняли, о чем я говорила?

— Ваше величество — самый великодушный монарх на свете, — глаза Клары наполнились слезами. — Не знаю, как вам это удалось, но вы не только спасли меня, но и вернули в семью. Моя жизнь и моя честь принадлежат вам. Как я смогу оплатить такой долг?

— Девочка моя, никакого долга не существует, — ответила королева. — Это сделали другие люди. Когда ты вернешься домой, у тебя будет возможность отблагодарить их. Желаю тебе приятного путешествия, — добавила она. Разговор был окончен.

Клара складывала свои вещи — их было довольно мало, хоть и больше по сравнению с днем приезда — в небольшой ящик, появившийся неизвестно откуда. Ящик получился неполный.

— Томаза, — сказала она, — посмотри сюда, я сама могу залезть в этот ящик, и еще место останется.

Донья Мария Лопес де Эредия откинула полог шатра и вошла внутрь. Обе девушки вскочили и присели в изящных реверансах.

— Я принесла вам кое-что от ее величества, — сказала она. — Это свадебный подарок.

— Свадебный подарок, — повторила Томаза. — Но ни одна из нас не…

— Это для доньи Клары, в память об ее отце, — сухо ответила донья Мария.

Она отошла в сторону и в палатке появилась служанка, в руках которой было то самое зеленое платье, на котором Клара вышивала венки, составленные из цветов и фантастических зверей.

— Мне упаковать его? — спросила служанка и начала аккуратно его складывать, чтобы уложить в коробку.

— Вам невероятно повезло, — сказала донья Мария. — Это необыкновенный дар. — Она кивнула и оставила их.

— Это означает, — лукаво заметила Томаза, — что раз платье подарили одной из нас, оно предназначалось для доньи Марии. А я-то считала, что оно для сицилийской племянницы ее величества.

Служанка бросила на них быстрый взгляд, на ее лице мелькнула улыбка, но и она тут же вернулась к своему занятию.

Глава 20

Раздававшийся за окном птичий щебет, возвещавший начало нового дня, разбудил Исаака. Наступило утро его второго дня в имении. Он лежал тихо, слышно было, как кто-то поднялся с кровати в соседней комнате. Услышав звук скрипнувших дверных петель, он встал, умылся, как мог привел в порядок свою одежду и совершил свою утреннюю молитву. Прежде чем взять свой посох и выйти из спальни самому, он растолкал Юсуфа, крепко спавшего на самодельной походной кровати в той же комнате.

На кухне жизнь уже кипела вовсю. Огонь в печах горел и он мог слышать, как двигаются по меньшей мере два человека.

— Доброе утро, мастер Исаак, — сказала кухарка. — Как только печь прогреется, я напеку свежего хлеба. Если вы голодны, могу предложить вам вчерашний.

— Благодарю вас, госпожа, но я пока подожду и не буду нарушать свой пост, — ответил он и направился в сторону двери.

— Сеньору вы найдете в ближайшем винограднике, — сказала кухарка. — Она сидит там в тишине с самого утра. Если вы хотите к ней присоединиться, мальчик отведет вас.

— Я сам найду дорогу, — ответил Исаак. — У вас и без меня забот хватает.

— Это точно, — согласилась кухарка, глядя, как он уходит из кухни, затем вернулась к своему тесту, нарезала его на маленькие квадратные кусочки и поставила их отстаиваться возле печи.

— Просто удивительно, как он сам находит дорогу, — сказала она, но мальчик, помогавший ей на кухне, вышел и не слышал ее последних слов.

Исаак прогулочным шагом обошел дом, с наслаждением вдыхая свежий утренний воздух и прислушиваясь к звукам, которые можно услышать только за городом. Наконец, он повернул на тропинку, ведущую к речушке, нашел мостик и перешел через него. Отсюда он уверенно зашагал к скамейке, что стояла между рядами виноградника.