Снаружи и внутри Приключения микронелов. Книга первая
Шрифт:
Глава 10. Венера
Венера посмотрелась
В зеркальце Луны:
Надула губки, спела
Что ночи не длинны Стихи автора
...
Так и не дозвонившись до Настьки даже на другой день, Лиона всерьёз обеспокоилась. Она
Георгий, само собой, не хотел прерывать чудный отпуск из-за проблем на работе, да ещё и не своих, а какой-то далёкой девчонки.
– Разберутся без тебя, солнце ты моё. И луна. Всё ведь хорошо, - стал убеждать её Георгий, вникнув в суть проблемы.
– Ты не знаешь Настьку. Она всё принимает слишком близко к сердцу. А если что-нибудь случится?
– Лина продолжала нервничать.
– Ну что может случиться?
– Георгий решил дать совет: - Соединяйся каждый день, утешай. Кредит на связь открыт.
– Она не отвечает, - помрачнела Лиона.
– Тогда найди ей кого-то поближе. Уверяю тебя, пока мы долетим, она будет в полном порядке. А нам осталась неделя отпуска здесь. Не-де-ля. Дозвонись кому-нибудь близкому, пусть с ней пообщается.
Он непроизвольно вздохнул. Георгия можно было понять.
Раньше, сотни лет назад, считалось, что жить на Венере невозможно. Давление около ста атмосфер, как на дне морском, температура доходит до пятисот градусов, так что всё горит и плавится, плавится и горит.
Вместо привычного воздуха - углекислый газ, вместо земного дождя - ливни серной кислоты с неба. Женский характер у Венеры, ничего не скажешь.
Однако эти условия необычайно хорошо подходили для производства антигравов и гипергравов в промышленных масштабах. Если ещё учесть, что магнитное поле совсем незначительное. А ветра на поверхности почти нет, и поверхность эта плоская, просто поля застывшей лавы.
На Земле один образец антиграва в своё время потребовал столько сил и средств на изготовление, что никто и не собирался их выпускать массово. Он оставался диковинкой, почти цирковым номером.
Но когда инженер Николай Смородинов создал проект воздушного города-купола для людей и наземного, то есть "навенерианского" завода для производства, вот тогда-то всё и изменилось.
Как известно, если есть идея, то будут и исполнители. Нашлись первопроходцы, которые создали суровое сообщество на орбите Венеры. Искусственный спутник положил начало орбитальным станциям, в которых жили люди, как и везде в космосе.
Но они работали в модулях на поверхности планеты, создали заводы и транспортные системы, которым не страшны давление и серная кислота. Эти заводы и производили так необходимые людям антигравы и гипергравы. А ещё и венерианские бриллианты... Сотню лет они трудились, на орбите выросли новые поколения.
Условия жизни первых поселенцев, действительно, были суровыми. Малые пространства для жизни на орбитальных станциях, тяжёлая работа в модулях, неземные магнитные поля и освещение. Поэтому люди изменились.
Их облик стал отличаться от земного. Хотя и не кардинально. Они были более стройными, вытянутыми вверх и сплошь покрыты загаром. Венерианский загар отличался оттенком
красного золота. Оказалось, здоровью не вредит, не усиливается, получить его земная модница могла за три недели, просто пребывая в куполе. Волосы немного выгорали, и девушки возвращались на Землю совершенно золотыми.Красота необыкновенная. Венерианский загар вошёл в моду, так что Венера стала фешенебельным курортом.
Оказалось, что вид сверху на необычно яркие, гладкие облака серной кислоты, да ещё под умопомрачительным звёздным небом, привлекает и любопытных туристов, а не только модниц. Так что Венера стала процветать.
Её обитатели построили летающие города-куполы. Мегаполисы ОМайя, Смородинов и Доки парили над облаками серной кислоты. Они представляли собой наборы куполов вроде конических стеклянных ваз, или колокольчиков. То есть не имели дна.
Такая конструкция была наиболее энергетически выгодна для "парения" вверху с помощью антигравов. Купол выглядел, как хрустальная игрушка с росписью. Зелёные этажи оранжерей сменялись рядами окон жилых секторов, а те перемежались узкими оранжевыми полосами плантаций венерианских водорослей.
Эти водоросли были особой гордостью венериан. Конечно, растения были не с самой Венеры, а просто мутация, разновидность земных. Но они были очень красивы, давали кислород и белок, а также обеззараживали воду. Венерианские условия, в куполе, им подходили прекрасно. Отдельные части использовали в пищу, а ещё в парфюмерии, что приносило немалую выгоду.
День на Венере длится больше года, вот такой парадокс. Поэтому окна спален всех этажей выходили внутрь купола, на затенённую поверхность. Там было и темно, и оживлённо. Внутри, в нижней части, располагались многочисленные причалы. Поэтому катера с орбитальных станций подлетали снизу.
Жители города и туристы из своих спален могли наблюдать за движением местного транспорта или закрыть жалюзи. Все остальные помещения всё время насквозь просвечивало солнце. "Наружные" окна никогда не закрывали шторами. От кого, действительно? Вокруг даже птички не летали. Ещё бы, мороз минус семьдесят. Да и откуда птички на Венере...
Сверху конуса каждого купола высилась относительно короткая "ножка", заполненная антигравами, лифтами и другим оборудованием, а над ней большая плоская площадка, вроде основания этого громадного хрустального фужера. Там располагались пентхаусы, зрительные залы, стадионы и залы заседаний.
В одном из залов наверху купола в ОМайя и проходил Конгресс по актуальным проблемам исследования гравитации, на котором должен был выступить Рысаков. Он составил стандартный академический доклад, где приводил известные и новые факты, свои расчёты и выводы.
Гео сидел в зале. Ему было душно. Новый галстук постепенно давил всё больше, но снять его нельзя. "Так, в докладе ничего лишнего, - думал он.
– Ничего лишнего, чтобы не дразнить гусей. А то мою кандидатуру уже отклонили, когда планировали экспедицию на Луну. Спасибо хоть, приглашение на Конгресс не отменили".
Делая доклад, молодой учёный старался ни с кем не встречаться взглядом, только быстро бубнил своё да демонстрировал объёмные слайды. Да знакомых в зале и не было. Только Тарас Наливайко-Рытов торчал в первом ряду, поглаживал разбойничью бородку, да улыбался ехидно.