Снег, путь и приворот

Гости переглянулись и согласились.

Сыновья Светомира застелили в предбаннике простыней широкую лавку, и вскоре вошел к ним низенький кривоногий старик с подточенными зубами. Златан содрогнулся. Слыхал он про племена, где вот эдак зубы точили. Мало хорошего про них баяли.

Однако калмык тот закатал рукава темной рубахи, плеснул на ладони масла льняного, да и взялся сперва за Зорко Военежича. Ох, стонал старый воин! Ох, кричал да ругался! Кабы Златан рядом не сидел на скамье, поверил бы, что пытают кого! Зато как закончил калмык свои издевательства, да велел мятому да ломаному воину медовухи чарочку поднести – вскочил Военежич, будто молоденький! Пришлось и Златану на лавку лечь да орать непотребно, когда пальцы калмыка, словно гвозди, начали в тело втыкаться. Зато уж потом чувствовал себя гонец так, словно на коне и не сиживал, зад свой о деревяшку не отбивал!

После уж окатили гостей еще разок, чтобы масло смыть, да чистые рубахи натянуть помогли и в горницу к столу проводили.

Что уж говорить – посидели славно. И выпили сладкой медовухи, и томленой с брусникой оленины отведали, и пирожков с зайчатиной, и щей густых, с головизною, и пирога с визигой – сытых и довольных гостей в отдельный покой проводили да спать уложили. Зорко Военежич враз захрапел – караулы он еще до бани проверил и расставил. Да и мало ему тревоги было на воеводском-то дворе. Никто не посмеет печати взломать на возках с данью. А Златану Удаловичу не спалось. Сладко и расслабленно ныло размятое тело, придавая бодрости мыслям.

На пиру гонец постарался присмотреться к сыновьям Светомира и сделал для себя кое-какие выводы. Окомир отрок еще, чуть старше Услады, но парень неплохой. Не так красив, как старшие братья, зато в женщинах явно разбирается лучше. И девки сенные к нему с любезностью, без заигрываний, и сама боярыня, что вынесла по обычаю дорогим гостям напиток, на младшего сына любезнее глядела, чем на старших.

За чарочкой Златан выяснил, что парень сестру любит, бережет и ждет, пока она замуж выйдет – раньше его из дому не отпускают, а ему хотелось бы не мечом махать, а товарами заморскими торговать. Пока же он артелку вдовиц да старых девок собрал, кои ему платки шерстяные маками да васильками расшивают. Так что к обозу еще возок с шитьем прибавится, чтобы было чем в Тулее расторговаться.

Красибор постарше Окомира, покрепче и на лицо покраше будет. Но прост и прям. Жизнью своей доволен, мечтает служить в княжьей дружине и воин, судя по всему, ладный. Воеводой, может, и не станет, а до сотника точно дослужится. Присмотрелся к нему Златан и головой покачал – не его в женихи Радомире будут прочить. Парень рвется в Тулею, под княжью руку, а в Ставгороде воевода помудрее да похитрее нужен.

А вот Зареслав вызвал у гонца подозрения. Всем хорош – молод, весел, удачлив. И мечом не дурак помахать, и казну счесть может, да и Правду княжескую наизусть знает. Лучший кандидат в женихи еще и потому, что сам готов на знатной, богатой да пригожей девице жениться, чтобы обзавестись своим домом и делом.

Еще раз покрутив в голове сыновей опального воеводы, Златан Удалович все же погрузился в сон с мыслью – отыскать Ладу Волеговну да предупредить, чтобы близко Зареслава к боярышне не подпускала! А там уж сохранят Род и Лада!

Глава 5

Не только в Водницах да Ставгороде невест княжичу собирали – каждый городок старался красавицу подобрать, да такую, чтобы не стыдно было показать. Если же красавица была не так уж красива – справляли ей наряды, каменьями да жемчугом шитые, чтобы не красоту, так богатство явить.

Между тем к свадебным поездам княжьих невест и другие караваны присоединялись – где с данью, как в Ставгороде, где купеческие возки, как в Водницах. Окомир свой возок пристроил и другие купцы – кто пушнину, кто дичь везти собрались. Под воеводской-то рукой спокойнее. Посему задержался караван Радомиры в городке, и от скуки невеста княжья с Усладой задружилась.

Первые-то дни одна девица с дороги была – больше спала или в бане парилась, да еще нянька вокруг ходила – снадобья для красоты готовила, дорожные меха сушила, да бельишко стирать отдавала. Обычные хлопоты дорожные. Потом дела все переделали, сундуки собрали, а караван с места не сдвигается – то Усладе забыли полотна в дорогу отмерить, то купчишки позадержались со своими возками, то соболей на шубу не хватило.

Радомира в тереме истомилась совсем. Она у батюшки и седьмицы дома не сиживала просто так. День-два – и в поле умчится, али в лес, али на реку – мяса, рыбы или мехов раздобыть. Тело потешить, коня погонять… А тут ее пухом обложили и чихнуть лишний раз не дают! Еще и нянька Услады укоризненно глядит да усаживает боярышень за рукоделие!

Нет, руки у Радомиры из нужного места росли, но расшивать она любила колчаны да чехлы для луков, али уж ножны для клинков, али пояса кожаные. А больше того любила тетивы плесть, уздечки да поводья или сумки охотничьи. Не цветами расшивала – птицами хищными, конями бьющимися или волками серыми. А нянька все им ширинки притаскивала шелковые – чтобы ме-е-еленькими стежками цветы да травы выводить. Над этакой работой Радомира зевать начинала с первой минуты, а Услада часами сидеть могла!

Измучившись, послала Радомира свою няньку Златана Военежича отыскать и пристала к нему:

– Пусти, дядька Златан, коня погонять! Сил моих нет уже в терему сидеть, да за вышиваньем глаза портить, и бабские разговоры про летники да душегреи слушать! Из терема только в церковь выпускают, да и там за решеткой стоим, сверху на всех глядючи!

Присмотрелся гонец – и впрямь девица с лица спала. Эдак не румяное яблочко в столицу привезешь, а грушу сушеную! Пришлось идти к Светомиру, договариваться.

Не понравилось воеводе девичье своеволие – где это видано, чтобы боярская дочь верхом по лесам гоняла?! А с другой стороны – голову пробьет или руку сломает, и вот уже не княжья невеста, а калека хромоногая, кою могут сыну опального боярина не глядя отдать. Вместе с воеводством! А если и уцелеет девица – так слух о ее дурости все равно поползет. Княжичу жена нужна нраву твердого да спокойного, а не это шило в седле!

«Размять коней» пожелали многие. Кое-кто из свиты Радомиры, кое-кто с воеводского двора. Златан тоже поехал, но в возке, и Ладу Волеговну с собой прихватил, велев ей с собой бинтов набрать, и мазей, и разного такого нужного. Нянька перепугалась, но гонец ей на ухо кое-что поведал. Успокоил, подготовил и указал взглядом на Зареслава.

Тот был одет всем на зависть – белый короткий полушубок с красными вошвами, белые же валеные сапоги с алой строчкой, и конь под ним красовался такой, что и княжичу сесть не стыдно. Два других брата одеты были в привычную обмятую по телу охотничью одежду. Как и Радомира. Воеводская дочь нервно косилась на веселого и нарядного Светомировича, отворачивалась, вздыхала.

Ей хотелось погонять коня по полю, может, пару зайцев плетью сбить или куропаток стрелой достать. А тут – нарядная толпа, Услада в расписном возке, няньки, парни, охрана, холопы… В такой компании на ярмарку ездить, а не в поле!

Однако денек выдался славным – легкий морозец, солнце, скрипящий под копытами коня снег – постепенно, отдаваясь скачке, Радомира расслабилась, заулыбалась и наконец, гикнув, понеслась вперед.

Ее конь был невысок, но легконог и весьма вынослив. Разумный отец подбирал дочери такого друга, чтобы мог унести от опасности, а уж внешние данные интересовали его в последнюю очередь. Поэтому понимающие люди на лошадку боярышни смотрели одобрительно, а непонимающие морщили нос – мелкий, невидный конек, неужто Бус Доброгорович лучше для дочери не нашел?