«Снег», укротивший «Тайфун»

Надо отметить, что в кризисном состоянии войск не только с психологической точки зрения проявилась более опасная проблема — кризис военной экономики Германии. В сентябре — ноябре 1941 года Берлин понял, что надо срочно перестраиваться во имя победы над Советским Союзом.

Примером беспокойства может служить доклад командующего резервными войсками вермахта генерал-полковника Фридриха Фромма начальнику штаба Верховного командования сухопутных войск Францу Гальдеру. Так, в беседе 25 ноября он заявил своему начальнику:

— Военно-экономическая ситуация в рейхе катастрофична. Мы можем скоро остаться без горючего. Наши потери на Восточном фронте увеличиваются с каждым днем из-за отсутствия зимнего обмундирования. Значительная часть обмороженных солдат уже не возвратится в строй — они стали инвалидами.

— Не паникуй, Фридрих, ошибки очевидны, но впереди у нас весна и лето.

— Нет, нет, Франц, я же не об этом. Я о нашем рейхе. Он не выдержит такого напряжения… Растянутая пружина под огнем теряет свои качества упругости. Наш фронт уже не пружина, а пережженная проволока.

— Я с тобой солидарен, — поправил перекосившиеся очки-пенсне Гальдер. — Будем вместе разворачивать фюрера в нужную сторону.

— Его трудно переубедить.

— Постараемся.

Сделаем небольшое отступление. В дальнейшем Фридрих Фромм был посвящен в планы заговора 20 июля 1944 года против Адольфа Гитлера, но отказался от активного участия в операции «Валькирия», хотя и не препятствовал ее подготовке. Он был готов поддержать заговорщиков только в случае гибели фюрера. Но, как известно, операция по устранению Гитлера не удалась, и, чтобы устранить свидетелей и спасти свою жизнь, Фромм приказал арестовать и расстрелять организаторов заговора Штауфенберга, Мерца фон Квирнхайма, Ольбрихта и фон Хафтена. Но этот акт предательского самосуда не спас его. По приказу Гиммлера на следующий день после казни своих единомышленников Фромм был арестован и приговорен Народной судебной палатой к смерти. Расстрелян 12 марта 1945 года в каторжной тюрьме в Бранденбурге…

Через четыре дня, 29 ноября, уже к самому Гитлеру обратился имперский министр вооружения Фриц Тодт. Он достаточно смело заявил фюреру:

— В военном и военно-экономическом отношении война уже проиграна.

_???

— Для выполнения военно-промышленных программ не хватает сырья и рабочих рук.

— Как же так? — вскипел Гитлер. — А куда девались 450 тысяч военнопленных?

— Двадцать процентов отправлено в деревни — посланы, мой фюрер, поднять сельскохозяйственное производство. Поля ведь не обработать немецкими хозяйками. Большая часть оставшейся рабочей силы страдает сыпняком и дистрофией. Поэтому она неработоспособна.

Гитлер нагнал страха на всех жалобщиков.

Но промышленники не унимались. Они обратились к Кейтелю, конечно, не из соображения гуманности, а из потребности в рабочих руках — с протестом по поводу катастрофического положения пленных, работающих у них на предприятиях. Фельдмаршал среагировал солдафонски:

— Ваши соображения основаны на рыцарских представлениях о войне. Здесь же речь идет об уничтожении определенного мировоззрения. Поэтому я одобряю эти мероприятия и оправдываю их.

Это потом, на Нюрнбергском процессе он станет открещиваться от подобных заявлений и действий. Представится этаким голубком, который был под прессом своего хозяина. Он во всем с ним соглашался. Это было безропотное животное, а поэтому к нему прилипло меткое название Лакейтель, которым его нарекли сослуживцы, в том числе и с большими погонами.

* * *

И вот самая гигантская, до предела растянутая по фронту от Мурманских сопок до Днестровских лиманов пружина войны в самый критический момент — в битве под Москвой — лопнула, разорвалась, разлетелась в стороны.

Но, как известно со школьной скамьи по законам физики, всякое действие вызывает равное противоположно направленное противодействие. И возвратная сила этой пружины ударила по немцам.

Немцы не выдержали контрнаступления и побежали.

Как писал Василий Соколов в романе «Вторжение», в военной истории нередки явления, когда нападающая сторона чем ближе стоит к победе, тем дальше оказывается от победы, и наоборот, противоборствующая сторона, которая терпела неудачу за неудачей, поражение за поражением, становится как бы обновленной, в переломный кризисный момент копит силы для ответного удара и наносит его с такой ярой мощью, что ранее слывший непобедимым противник вынужден бежать очертя голову.

Нечто подобное бывает и в спорте, особенно в таких видах, как борьба и бокс.

Неожиданное хорошо и заранее подготовленное Ставкой ВГК советское контрнаступление для разгрома неприятеля на Московском стратегическом направлении, начатое 5 и 6 декабря, захлестнуло и переполошило весь немецкий Восточный фронт.

Собираясь в решающий поход на Москву, немецко-фашистское командование развернуло свои войска в линию, образовав группой армий «Центр» стрелу, которая упиралась на своеобразную тетиву длинного фронта. Эту стрелу они выпускали не раз, объявляя заранее, что советские войска вот-вот будут разбиты, что части и подразделения Красной Армии выдохлись, что они разочарованы сериями крупных поражений и уже не верят своему правительству и командирам.

У нас же была своя тетива на луке, с вложенной в нее острой стрелой, — Западным фронтом, усиленным на севере 1 — й Ударной армией и заново сколоченной 20-й.

На южном фланге фронта вступила в сражение 10-я армия…

Шумно и тесно было на дорогах, ведущих к позициям. Фронт с ожесточенными боями продвигался вперед, оставляя за собой груды искореженной военной техники врага. Это было уже поверженное оружие вермахта — металлолом.

По дорогам, по тропам, по целине, несмотря на глубокие снега, тянулись полковые обозы; ездовые, чтобы согреться, по старому русскому обычаю размахивали руками и разминали ноги — шли рядом, плечом подпирая сани на взгорьях или сдерживая на крутых съездах.

Вихрем проносились и тотчас исчезали в метели лыжные батальоны в белых халатах. Среди них было много сибиряков. Гарцевали конники, держа наготове клинки. Мчались батареи и дивизионы гвардейских минометов. Глухо рокотали танки, тягачи, тракторы, натужно стонали грузовики.

И вся эта армада наступающей Красной Армии устремилась на запад, чтобы догнать и встретиться снова с врагом с одной праведной целью — добить его, перепуганного и деморализованного, но еще достаточно сильного для сопротивления.

* * *

Считаю уместным привести описание всего лишь одного дня из дневника командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока о битве за Москву.

«01.12.1941 г.

Поскольку у меня сложилось впечатление, что вчера Браухич не понял меня и что, несмотря на все, в высших инстанциях все еще царит переоценка моих сил, я направил главному командованию сухопутных войск нижеследующую телеграмму: