«Снег», укротивший «Тайфун»

В первом говорилось, что 1 7 июля по маршруту: Ленинградское шоссе — улица Горького — площадь Маяковского — Садово-Каретная — Садово-Самотечная, Садово-Черногрязская — улица Чкалова — Курский вокзал и по улицам: Каляевской, Новослободской, 1-й Мещанской планируется провести 42 тыс. военнопленных, в том числе колонну военнопленных генералов и офицеров численностью 1227 человек, из них 19 генералов и 6 старших офицеров (полковники и подполковники).

Движение колонн военнопленных на этом маршруте, по предварительным данным, должно продолжаться не менее двух часов.

Вторая часть колонны военнопленных пройдет от площади Маяковского по улицам: Большая Садовая, Садово-Кудринская, Новинский бульвар, Зубовская площадь, Крымская площадь, Большая Калужская улица, станция Канатчиково Окружной железной дороги.

По этому маршруту пройдет 15 600 военнопленных с продолжением движения колонн продолжительностью более 4 часов.

Колонны пройдут по фронту в 20 человек. Руководство движением колонн возлагается на командующего Московским военным округом генерал-полковника Артемьева.

По прибытии к пунктам погрузки военнопленные немедленно будут погружены в железнодорожные эшелоны для отправки в лагеря военнопленных…

Вечером 16 июля немцам раздали усиленный паек — кашу и хлеб с салом, потребовали привести себя в порядок и построиться в коробки по 600 человек с рядами по 20. Из ипподрома колонны направились в сторону улицы Горького, но неожиданно остановились. Из прилегающей улицы в голову передней коробки вывели группу немецких генералов, попавших в плен при разгроме группы армий «Центр», с орденами и медалями. Среди них находилось два командира корпусов и 17 командиров дивизий.

Германское воинство шло грязное, небритое, оборванное, страдающее от чесотки и педикулеза.

Нужно сказать, что сами немцы не догадывались о прогоне, некоторые даже считали, что их собрали в Москву для массовой казни или показательного расстрела.

Со слов генерал-майора ГРУ Генштаба ВС СССР Виталия Никольского, эта операция по переброске немецких военнопленных с Белорусских фронтов до лагерей называлась «Большим вальсом», с «протанцовкой» их по улицам Москвы.

Пройдет время, и в воспоминаниях многочисленных свидетелей той операции унижения немцев появятся нотки критики властей за этот акт явного невеликодушия. Все правильно — мы добры, отходчивы, человеколюбивы. Но нельзя забывать запах и окраску того времени. Еще шла война, и фронтовой ротапринт похоронок каждый день приносил печаль и горе в родительские и вдовьи дома, делая наполовину сиротами детей. Свежи в памяти москвичей и жителей Подмосковья были и те моральные, физические и материальные раны, которые оставили фашисты в регионе.

— По-всякому реагировали москвичи на проход колонны немцев, — вспоминала теща автора Тихонова Лидия Алексеевна. — Я стояла на улице Горького.

Москвичи заполнили тротуары. По середине улицы текли колонны немецких военнопленных. Создавалось впечатление, что конвой был каким-то многослойным. Ближе к тротуару шли солдаты с винтовками наперевес, а между ними и немцами цокали копытами лошади кавалеристов с карабинами за спиной и саблями в руках.

Одни люди застывали, как каменные, катая желваки, и злыми глазами глядели на военнопленных.

Пацаны бросали через головы наших солдат при винтовках с примкнутыми четырехгранными, как мне тогда казалось, какими-то удлиненными штыками, то камешки, то картофелины — кто что.

Помню, кто-то из толпы швырнул даже старый башмак в сторону колонны. Люди неодобрительно зашумели, но когда кидали картофелины в мундирах, куски, а то и буханки хлеба и другие продукты, народ молчал. Много было криков со стороны юнцов — «Гитлер капут!», «Гитлер капут!». В ответ из колонны, не всегда, но раздавалось «Найн!», что означало с немецкого на русский язык «Нет!». Отмечались и факты матерщины в адрес немцев и плевков в их сторону.

И все же, особенно у женщин, на лицах было больше сострадания, чем ненависти…

— А как вели себя в колонне плененные генералы вермахта? — спросил я Лидию Алексеевну.

— Большинство шло с достоинством, глядели прямо, держа головы высоко и гордо. Но были и такие, которые буравили асфальт глазами. Они были в форме и даже с наградами — увешаны всякими «крестами».

— Какая была форма на остальных?

— Одежда на них была обветшалая и грязная. Много было обмундирования порванного. На ногах разная обувь, вплоть до самодельных «чуней» из резиновых автомобильных покрышек. Видела и таких солдат вермахта, кто шел босыми. Они пританцовывали от жаркого асфальта. Стояла звенящая тишина, слышно было лишь шарканье тысяч подошв о раскаленный асфальт, кое-где он даже поблескивал от таянья на солнце.

И еще запомнился тяжелый запах пота и немытых долгое время тел, а также исходило зловоние от дерьма. Наверное, многие страдали поносами. Конвоиров было мало. За ушедшими колоннами пленных потом прошли поливальные машины. Они смывали оставленную грязь на улицах.

Помню, у одной из машин была привязана березовая метла. Заметала следы прошедших вчерашних оккупантов…

* * *

По результатам прогона военнопленных Берией в тот же день был подготовлен Сталину своеобразный отчет.

НКВД «17» июля 1944 г.

г. Москва № 763/Б

Государственный Комитет Обороны

товарищу Сталину.

НКВД СССР докладывает о результатах конвоирования через город Москву немецких военнопленных, захваченных войсками Красной Армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов.

Движение колонн военнопленных с Московского ипподрома началось ровно в 11 часов утра сегодня, 17 июля, по маршруту Лениградское шоссе, улица Горького, площадь Маяковского, Садово-Каретная, Садово-Самотечная, Садово-Черногрязская, улица Чкалова, Курский вокзал и по улицам: Каляевской, Новослободской и 1-й Мещанской.

По этому маршруту прошло 42 000 военнопленных, в том числе колонна военнопленных генералов и офицеров численностью 1227 человек, из них 19 генералов и 6 старших офицеров (полковники и подполковник).

Движение колонн военнопленных на этом маршруте продолжалось 2 часа 25 минут.

Вторая часть колонн военнопленных прошла от площади Маяковского по улицам: Большая Садовая, Садово-Кудринская, Новинский бульвар, Смоленский бульвар, Зубовская площадь, Крымская площадь, Большая Калужская улица, станция Канат-чиковая Окружной железной дороги.

По этому маршруту прошло 15 600 военнопленных, и движение колонн продолжалось 4 часа 20 минут.

Колоны шли по фронту 20 человек.

Движением колонн руководил командующий Московским военным округом генерал-полковник Артемьев.

По прибытии к пунктам погрузки военнопленные немедленно погружались в железнодорожные эшелоны для отправки в лагеря военнопленных.

К 19 часам все 25 эшелонов военнопленных были погружены в вагоны и отправлены к местам назначения.

Из общего числа проконвоированных через город 57 600 военнопленных 4 человека были направлены в санлетучку ввиду ослабления.

Военнопленные генералы по прибытии на Курский вокзал были погружены на автомашины и доставлены по назначению.

При прохождении колонн военнопленных население вело себя организованно.

При прохождении колонн военнопленных со стороны населения были многочисленные восторженные возгласы и приветствия в честь Красной Армии, нашего Верховного Главнокомандования и в честь генералов и офицеров Красной Армии.

Было большое количество антифашистских выкриков:

«Смерть Гитлеру», «Смерть фашизму», «Сволочи, чтобы они подохли», «Почему вас не перебили на фронте» и т. д.

Никаких происшествий в городе во время прохождения колонн военнопленных не было. Улицы города по прохождении колонн военнопленных были соответствующим образом очищены и промыты…

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

Лаврентий Берия.

* * *

После прочтения отчета о проведенном «параде» немецких военнопленных Сталин сказал Берии:

— Молодец, Лаврентий, мероприятие прошло успешно. Теперь надо ждать отзывов на радио и в прессе как у нас, так и за рубежом.

— А кто осмелится сказать, что мы неправильно что-то сделали? На наших плечах лежит продолжающаяся война. Для немцев, особенно Гитлера, это очередной Сталинград, — заискивающе поглядывая на вождя, вещал нарком внутренних дел. — Это, в конце концов, наше внутреннее дело…

Унижение било в Гитлера прицельно.

Говорят, когда ему принесли снимки с этого прогона, он со злостью их отшвырнул от себя и затопал ногами.

«Сталинское представление» стало сразу же использоваться на Западе в антисоветской пропаганде. По существу, это был первый идеологический залп по Советскому Союзу в начинающейся холодной войне.

Не любили почему-то вспоминать об этом театрализованном действе и в СССР. Но такие спектакли знала история многих войн.