«Снег», укротивший «Тайфун»
Шрифт:
Одна нога у него не сгибалась. Дело в том, что в 1932 году он потерял левую нижнюю конечность во время террористического акта в Китае. Тогда в группу японских генералов во время парада была брошена граната. Деревянный протез был недостаточно хорошо подогнан, поэтому культя постоянно натиралась и ныла. Порой министра одолевали фантомные боли, как будто они исходили от живой ноги.
Коренастый, круглолицый, крепко сбитый Иосидзиро Умедзу был одет в генеральский мундир оливкового цвета. Узкие бриджи, заправленные в начищенные до блеска кавалерийские сапоги со звенящими шпорами, придавали стройность фигуре.
В 7:30
Примерно через час с лишним, а точнее, в 8:55 первый японец появился на палубе «Миссури». Им был, как и положено по должностному рангу, Мамору Сигэмицу — министр иностранных дел. Интересен момент, как японцы попали на линкор «Миссури».
Когда катер, спущенный с эсминца «Лэнсдаун», на котором находилась японская делегация, подплыл к линкору, с его высокого борта была сброшена веревочная лестница. По ней вместе со всеми карабкался наверх инвалид Мамору Сигэмицу, превозмогая дикую боль в обрубке ампутированной ноги.
Так поступить янки могли только из соображений последнего унижения поверженного врага. Англосаксонское нутро и здесь заявляло о себе в полную мощь.
На «Миссури», украшенном флагами, царило необыкновенное оживление, несколько напоминающее театральное представление: поблескивали золотом и серебром погоны, кокарды и козырьки форменных фуражек военнослужащих разных стран; на мостках трещали фото— и кинокамеры.
Орудийные башни корабля, разные выступы и площадки были облеплены американскими моряками, внимательно рассматривающими яркие лампасы наших генералов. На брюках генералов США их не было. Появление советских моряков они приветствовали одобрительным свистом и подбрасыванием своих белых шапочек вверх.
Общее внимание было обращено к накрытому зеленой скатертью столу, перед которым с одной стороны плотным строем стояли представители стран-победительниц — США, Китая, Великобритании, СССР, Австралии, Канады, Франции, Голландии и Новой Зеландии, а с другой стороны разношерстной, бесформенной кучкой толпились 11 человек — представители разгромленной Японии.
Ровно в 9:00 распахнулась дверь одной из палубных надстроек линкора, и из нее вышел Главнокомандующий войсками союзных держав генерал армии Макартур. Прервав тишину ожидаемого мероприятия, он подошел к столу с листом бумаги и обратился к присутствующим с речью. Он, в частности, заявил:
— Мы собрались здесь как представители главных воюющих держав, чтобы заключить торжественное соглашение, посредством которого будет восстановлен мир. Все проблемы, касающиеся различных идеалов и идеологий, были определены на полях сражений всего мира и потому не являются предметом наших дискуссий или дебатов…
Макартур продолжал читать, потом на мгновение оторвался от бумаги и быстро скользнул глазами по стоящим напротив японцам.
Закончил он чтение документа такими словами:
— Как Верховный Главнокомандующий войсками союзных держав, я вижу свою цель в своевременном и правильном выполнении всех условий капитуляции.
После этого он небрежным жестом пригласил японскую делегацию.
Первым к столу приковылял министр Сигэмицу. Положив свой черный шелковый цилиндр на край стола и нервно стянув перчатки, он растерянно посмотрел на бумагу, прежде чем медленно опуститься на стул.Присев, он произнес короткую дипломатическую фразу:
— По приказу и от имени императора Японии и японского правительства.
Вытащив из кармана авторучку, он глазами стал искать место росписи. Но поршень ручки то ли не подавал чернил, то ли перо сломалось. Рядом стоявший секретарь преподнес ему другую. Мамору Сигэмицу снова стушевался, глядя на документ, который он должен был подписать.
— Сутерленд, покажите ему, где подписать, — со сталью в голосе скомандовал Макартур своему начальнику штаба.
Гримаса смущения пробежала по зардевшимся щекам министра иностранных дел. Наконец-то при помощи американца он нашел это место и поставил подпись.
Следующим к столу подошел генерал Умедзу. Не читая документ, он, с оттенком безразличия на лице, на мгновение присев на стул, быстро поставил свою подпись под подписью Сигэмицу и четко промаршировал в сторону японской делегации.
От имени союзных держав акт подписал вначале Макартур.
Он почему-то сам объявил свой выход:
— Верховный Главнокомандующий войсками союзных держав подпишет теперь документ от имени союзных наций. Я приглашаю генерала Уэйнрайта и генерала Персиваля подойти со мной к столу для подписания документа.
Названные генералы совсем недавно были освобождены из японского плена.
На документе с английским текстом он расписался одной ручкой, а с японским — другой.
После этого он вручил присутствующим ручки как сувениры.
Кроме того, Акт о капитуляции от имени американских военнослужащих подписал адмирал Честер Нимиц, потом подпись поставил генерал Су Юн-чан, начальник оперативного отдела Китайского Совета Национальной обороны армии Чан-Кайши. От Англии подписал адмирал Фрэзер.
И вот наступила очередь советского представителя. Подписать Акт о капитуляции Японии от имени Советского Союза, как уже говорилось выше, было поручено активному участнику Великой Отечественной войны генерал-лейтенанту Кузьме Николаевичу Деревянко, знавшему этот ТВД не понаслышке.
Его сопровождали генерал-майор авиации Николай Васильевич Воронов, контр-адмирал Андрей Мефодьевич Стеценко и переводчик капитан Николай Михайлович Ка-рамышев.
Генерал К.Н. Деревянко окончил в свое время восточный факультет Военной академии имени Фрунзе, владел английским, китайским и японским языками. В 1936–1938 годах выполнял одну из секретных операций по снабжению оружием китайских войск, воевавших с японцами.
Сын генерала Деревянко впоследствии рассказал о забавном случае перед подписанием Акта о капитуляции:
— Известный советский фотожурналист Виктор Темин подарил мне фотоснимок, на котором изображен момент подписания акта генералом Деревянко. При этом он рассказал любопытную историю о происхождении этого снимка.
Около 500 корреспондентов со всех концов мира прибыли на линкор «Миссури». Каждому из них было указано определенное место для съемки. Советских журналистов поставили примерно в 70 метрах от стола, где предстояло подписание акта.