Снегурочка для детей министра
Шрифт:
– Заражение крови, – повторяет врач. – Иными словами – сепсис.
– Но как же так?! Пять дней назад она чувствовала себя отлично!
– Так бывает, к сожалению, – говорит мужчина. – Организм оказался ослаблен. Возможно, были какие-то стрессы в последнее время?
– Учеба, сессия, работа, – перечисляет мама.
– Ну вот. Это тоже могло сказаться.
– И что теперь?!
– Будем наблюдать и делать все возможное, Надежда Игоревна.
Однако уже на следующий день Эльвире становится еще хуже, и врач с мрачной миной сообщает совсем уж неутешительную новость: инфекция добралась до сердца,
– Что нам делать?! – спрашивает мама, а сама почти рыдает. Я стою рядом и тоже едва держусь.
– Лучше всего было бы перевести вашу дочь в платную кардиологию, – говорит врач.
– Сколько это будет стоить?!
– Пребывание в палате – от полутора тысяч в сутки, а лечение – десятки, а то и сотни тысяч рублей.
– Но у нас... у нас нет таких денег! – маму начинает трясти, она рыдает, уже не в состоянии сдерживать эмоции.
– Простите, мне очень жаль. Если девушка останется у нас – мы не можем дать вам никаких гарантий.
Мы отходим, мама плачет, а мне в голову вдруг приходит мысль:
– Мам...
– Что? – спрашивает она, шмыгая носом.
– У меня есть идея.
– Какая еще идея?! Твоя сестра может умереть, ты понимаешь?!
– Понимаю, – киваю я. – Ты подождешь меня здесь?! Мне нужно к администратору, чтобы получить доступ к вещам Эльвиры.
– Зачем это тебе?! – не понимает она.
– Потом объясню, – говорю я и бросаюсь по больничному коридору к администраторской стойке.
МАТВЕЙ. 19 глава
Анатолий стоит прямо передо мной и сверлит мрачным пристальным взглядом, в котором нет ничего, кроме ненависти и презрения:
– Ты должен одобрить этот законопроект.
– Я ничего вам не должен, Анатолий Германович, – обращаюсь я к нему спокойно и вежливо и сам себе искренне удивляюсь, что мне еще хватает терпения, потому что внутри все кипит и хочется просто ударить ублюдка лицом о стену и не слушать больше этот бред и эти угрозы.
– Тогда и я не должен останавливать Карину, наверное. Ты ведь знаешь, что твоя суррогатка весьма заинтересована в том, чтобы отсудить у тебя сначала дочь, потому что по документам она все еще числится ее матерью, а затем и сына, потому что разлучать биологических братьев и сестер, которые с рождения воспитываются вместе, – негуманно по мнению государственных органов опеки, – Анатолий противно кривится, а я сжимаю под столом кулаки, потому что сдерживаться становится все сложнее:
– Карина заинтересована исключительно в ваших деньгах! Сколько вы ей пообещали?! Пару миллионов?! Или пару десятков миллионов?! Я запрошу банковскую выписку для суда и смогу доказать, что вы просто подкупили ее!
– Не забывай, любезный, что подкупить я могу кого угодно... не только суррогатку – но и все суды Москвы и Московской области.
– Я найду на вас управу! – рыкаю громко, и мне хочется продолжить, сказать еще что-то, меня переполняет гнев, но в этот момент у меня неожиданно начинает звонить телефон – причем не рабочий, а личный.
– Ну что же, думаю, на сегодня разговоров достаточно, – хмыкает Анатолий и бросает на мой письменный стол бумаги с законопроектом. – Подумай еще немного. Даю тебе время до конца января – а потом пеняй на
себя... – с этими словами он разворачивается и быстро выходит из моего рабочего кабинета, а я остаюсь сидеть в кресле оглушенным, растерянным, до боли вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла.Между тем, звонок настойчиво продолжается, смартфон медленно ползет по столу от вибрации, и я наконец беру его в руки, чтобы посмотреть, кому я понадобился. В такое время обычно звонит только няня Маша. Варвара и Богдан сейчас с ней – возможно, детям нужно что-то купить или заказать...
Но нет, это не она. На экране высвечивается: «Снегурочка Эльвира», – и мои брови невольно ползут вверх от удивления.
Мы не виделись с девушкой больше недели, с того самого злополучного вечера с похищением, и хотя она мне очень понравилась, я был совершенно уверен, что наше знакомство закончилось раз и навсегда... ну, разве что в следующие новогодние праздники приглашу ее к детям. А теперь она звонит мне на личный телефон – причем действительно очень настойчиво. Еще немного – и оператор связи просто разорвет соединение.
Чтобы этого не произошло, я поспешно беру трубку:
– Добрый день, Эльвира, слушаю вас... – но на том конце провода раздается какой-то совершенно незнакомый девичий голос:
– Здравствуйте, Матвей Тихонович, это вы?!
– Да, это я, а кто вы?! – напрягаюсь я невольно, и в голове почему-то проскакивает мысль, что это Анатолий решил шантажировать меня каким-то новым, изощренным способом. Хотя при чем здесь он?! Он ведь ничего не знает об Эльвире, да и нет ничего между нами! Разве что Карина рассказала ему о девушке, которая спасла моих детей от этой сумасшедшей...
– Меня зовут Аделия, я младшая сестра Эльвиры, – представляется голос на том конце провода, а я все еще ничего не понимаю:
– Ладно... и что дальше?! С Эльвирой что-то случилось?!
– Да! – подтверждает девушка.
– Ясно... что именно?
– Она попала в больницу с пневмонией, у нее случилось заражение крови и теперь развивается сердечная недостаточность.
– Ооо... – выдыхаю я мучительно. – Мне так жаль.
– Матвей Тихонович, не поймите меня неправильно, но... – девушке явно непросто, и я пытаюсь ее поддержать:
– Говорите, Аделия, я вас внимательно слушаю.
– Эльвира рассказывала, что хорошо поладила с вами и особенно с вашими детьми, а еще – что помогла вам найти их тем вечером, когда...
– Да, все верно, – я киваю, перебивая ее. – Я обязан вашей сестре.
– Именно поэтому я и решилась обратиться к вам за помощью. Вы ведь чиновник, у вас наверняка есть связи и деньги, а моей сестре очень нужна платная палата в кардиологическом отделении хорошей больницы. Если сейчас не перевести ее на определенные аппараты – она может погибнуть.
– О боже, – невольно я закрываю рот ладонью. – Это ужасно.
– Пожалуйста, Матвей Тихонович, – просит Аделия умоляющим тоном, и я слышу в ее голосе боль и ужас. – Спасите мою сестру.
Через пятнадцать минут, предупредив секретаря и всех помощников, что буду занят личными делами до конца рабочего дня, я уже мчусь на такси в больницу по адресу, который дала мне младшая сестра Эльвиры. Аделия встречает меня прямо у дверей – а вместе с ней и ее мама, растерянная, разбитая и глубоко несчастная... Еще бы! Я даже не представляю, как бы чувствовал себя, если бы что-то угрожало здоровью моих детей...