Снежные псы
Шрифт:
— Давно не практиковался, — пояснил Энлиль, поморщившись.
Гобзиков хихикнул. Страна Мечты оказалась довольно веселым местечком.
— А ничего, — усмехнулась Лара, — ты попытайся. Привыкли руки к топорам… Может, еще попробуешь? Я имею в виду материализацию. Ну, вторая попытка? Или нет силы в членах моих слабых?
Гобзиков хихикнул громче.
Энлиль горестно кивнул. Снова сел, снова опустил ноги в воду.
На сей раз он обошелся без бумканья, но чесался несколько по-другому, диссонансно, если выражаться языком музыки. Глаза его почернели, а уши зашлись малиновым,
— Жабопад, жабопад, не мечи мне на косы… — прошептал Ляжка и несмело посмотрел в небо.
Гобзиков тоже посмотрел.
Небо, впрочем, выглядело довольно мирно — редкие ватные облачка навевали мысли об уединенности и покое. Опять же шиповник, он же дикая роза, распространял хмельной аромат.
— Боюсь… эльфы, к тому же бывшие… — осторожно произнесла Лара.
— Ы! — вдруг выдавил из себя Энлиль. Затем крикнул: — Ы-ырбан!
— Что он сказал?
— Он сказал Ыырбан, — перевел Ляжка.
— Что такое Ыырбан?
— Не знаю. Те эльфы, с которыми я дело имел, по-другому работали. Знаешь, мне кажется, лучше нам немного отойти…
— Ыырбан! — уже дико завопил Энлиль.
Он спрыгнул с берега, зашел в ручей до коленок, вода вокруг него принялась закручиваться и вытягиваться в воздух, будто ее засасывало мощным пылесосом. Образовывалась воронка, только не обычная, а перевернутая, конусом вверх.
— Лягушки… — Лара с опаской прикрыла голову.
Воронка вытягивалась и вытягивалась, и вокруг ее верхушки уже вертелись какие-то предметы смутных очертаний, но на плотницкие инструменты вполне похожие.
— Ах ты, блин! — закричал Ляжка. — Это не лягушки! Бежим!
И дернул в кустарник.
Гобзиков тоже понял, что погодные условия ухудшаются как-то чересчур резко, а потому схватил Лару за руку и рванул с места. Вокруг был один шиповник, пришлось продираться сквозь него. Гобзиков бежал, разумеется, первым, Лара против такой доблести ничего не имела, поскольку все колючки доставались Егору. Полезный парень, думала она. И станет еще полезней.
Они отбежали всего метров на пятьдесят, как за спиной мощно лязгнуло. Гобзиков остановился. Из зарослей выставился Ляжка.
— Пронесло… — охнул он.
Лара бы так не стала говорить — у нее болела нога. Левая. Ниже колена, там, кажется, мениски располагались. Болела хрустящей болью, какая бывает именно при повреждении соединительных тканей. Не хватало еще охрометь, подумала Лара и попыталась наступить на ногу чуть сильнее. Больно. Терпимо, но неприятно.
Гобзиков пострадал не шибко. Так, поцарапался только.
— Я же говорил, что материализовывать не стоит… — заныл Ляжка. — Это опасно, всегда что-то не то получается. Для материализации нужны настоящие специалисты…
— Тихо… — обронила Лара.
— Что?
— Тихо, говорю, слишком. Нехорошо…
И они вместе кинулись обратно к ручью. Бежали быстро, на шиповник внимания не обращая. Теперь первой бежала уже Лара. Она выскочила на берег и едва успела остановиться,
едва успела не запнуться.Весь берег был завален топорами и пилами. Просто в каком-то немыслимом количестве. Инструменты громоздились на траве, возвышались из воды, торчали из кустов на противоположном берегу. Топоры и пилы были везде. Тысячи, может, даже десятки тысяч. Все топоры с красными рукоятями, все пилы с рукоятями пластмассово-синими.
— Однако… — протянул удивленный Гобзиков.
— Надо было у него что-нибудь другое заказать… — пролепетал Ляжка. — Что-нибудь на самом деле полезное…
Из-под завала послышался стон.
— Живой, — усмехнулась Лара. — Вот эльфийское счастье…
Стон повторился, гора топоров сдвинулась, и на свет появился перемазанный травяным соком Энлиль. Он одурело огляделся и прошептал:
— Слишком… Как-то слишком получилось… Много силы вложил…
— Да, силы много, — Лара подняла топор, проверила. — Куда столько девать будете?
— Можно продать… — с сомнением предположил Ляжка. — Топоры денег стоят. И пилы тоже…
— Кому ты тут их продашь, баран? — злобно рыкнул Энлиль.
Он схватил ближайший топор, широко размахнулся и зашвырнул инструмент в ручей. К другим топорам.
— Можно в Деспотат, допустим, — ответил Ляжка. — Через подставных лиц, разумеется. Вот, через Егора.
Ляжка ткнул в Гобзикова пальцем.
— Я не знаю… — засомневался тот. Ему совсем не хотелось становиться торговцем топорами.
— Зачем Деспотату столько топоров? — возразил Энлиль. — Он же в тундре находится, там даже лесоповал толком не организуешь…
— Не скажи, — покачал головой Ляжка. — Они своих кобольдов черт-те чем вооружают, а топоры получились что надо, крепкие.
Лара поглядела на Ляжку строго.
— Или гномам их загнать…
— Гномам они не по размеру.
— Это ничего! — уверил Ляжка. — Рукоятки просто обрезать и можно продавать, гномам всегда инструментов не хватает. У меня есть старые связи…
Ляжка неожиданно замолчал и принялся смотреть куда-то за плечо Лары. Энлиль тут же посмотрел в ту сторону, и щека у него нервно дернулась.
— Ну что там еще? — Ларе не хотелось оглядываться.
Оглянулся Гобзиков. То, что он увидел, совсем ему не понравилось.
— Это не я! — заверил Энлиль и чуть не всхлипнул. — Не я!
Лара тоже обернулась.
Над холмами медленно клубилась черная туча. Через тучу проскакивали сполохи света. Ларе даже показалось, что не просто сполохи, а лучи прожекторов, пытающиеся прорваться в этот мир. Внезапно мельтешение остановилось, лучи замерли и приобрели красный оттенок.
— Ну, Копперфильд, ты что наделал?! — нервно спросил Ляжка. — Что за дрянь?
— Это не я… — растерянно повторил Энлиль. — Оно само…
Лучи сместились и сошлись в крупную сетку.
— Сеть… — пораженно пробормотал Энлиль. — Похоже на сеть…
И указал пальцем. Гобзиков проследил. Небесные лучи и правда сошлись в правильные геометрические решетки, которые начали медленно вращаться. Будто насаженные на одну ось две прозрачных шахматных доски. Выглядело их вращение почему-то зловеще. Как-то даже особенно зловеще. Готически как-то.