Снежный бал в королевском дворце

Отец с гордостью продемонстрировал семейству прямоугольный голубой конверт, в котором и находилось само приглашение. Увидев заветный прямоугольник картона, семнадцатилетняя Эстель восторженно ахнула, приложив руки к груди, карие глаза ее радостно заблестели. Причина этого была проста: на Снежном балу могли появляться девушки из аристократических семейств, которым на момент праздника уже было семнадцать лет. Значит, в этот единственный раз, когда их пригласили, Вийоны могут появиться на балу в полном составе, не считая, конечно, малыша Криспина.

Жанин обегала глазами лица домашних: восторженное и до конце еще не поверившее – Эстель, полное удовлетворения худое лицо мачехи и гордое – господина секретаря. И никак не могла решить – какое чувство эта новость вызывает лично у нее, Жанин. Потому что еще никогда она не бывала не то, что на Снежном балу, но и в самом королевском дворце.

А мачеха с дочерью уже наперебой рассуждали о том, что это такое счастье – попасть на бал, и они должны выглядеть безупречно, чтобы не казаться деревенскими простушками на фоне остальных приглашенных дам.

– Дорогой супруг! Вы же не будете против, если мы все закажем себе новые бальные туалеты? – заискивающим тоном обратилась Клодетт к мужу.

Тот беззлобно усмехнулся и ответил:

– Конечно, нет, дорогая! Я тоже желаю, чтобы мои близкие блистали там!

– К тому же, дорогой, – продолжала мачеха, – Снежный бал – прекрасное место, чтобы найти девушке достойного мужа! Я говорю о нашей Жанин, – посмотрела многозначительно на падчерицу. – Девочка весной выпускается из Пансиона. К тому времени хорошо бы уже определиться с ее будущим!

Жанин промолчала на эту реплику, да ее слов никто и не ждал. А отец промолвил, покачав головой:

– Дорогая, девочке всего девятнадцать лет. Куда торопиться? В таком деле спешка может только навредить.

– Но вы же знаете, мой дорогой, что на Снежном балу это обычная практика! – не отступала Клодетт.

Однако супруг был непреклонен:

– Я-то знаю! Но насильно выпихивать девочку замуж, лишь бы выдать – мы не будем! И это мое последнее слово! – с нажимом добавил он, и женщина поняла, что далее давить не стоит. Вместо этого она вновь повернула разговор к теме предстоящего бала, уточнив у мужа, когда будет бал. Услышав от господина секретаря, что через четыре дня, заохала и заахала – времени на то, чтобы сшить три новых бальных платья, оставалось катастрофически мало! А ведь еще и нужен был новый фрак для главы семейства. Муж принялся успокаивать ее, говоря, что если она пригласит нескольких модисток, то те всё успеют сделать к нужной дате. Сошлись на том, что завтра же Клодетт пригласит к ним домой столичных швей, дабы определиться с выбором ткани и фасона будущих нарядов.

После ужина отец предложил старшей дочери разместиться в одной из небольших уютных гостиных, которых в просторном особняке было несколько, и пообщаться – всё-таки они не виделись уже очень давно. Эстель и маленький братик разошлись по своим комнатам, а Клодетт расположилась за секретером в своем будуаре, намереваясь написать письмо нескольким столичным модисткам, с тем, чтобы с самого утра отправить его со слугой адресатам. Авось удастся заполучить себе хотя бы трёх!

– Девочка моя, ты стала совсем взрослой, – сказал Роже, ласково глядя на белокурую и голубоглазую Жанин, и добавил с легкой грустью. – И еще больше стала похожа на свою матушку! Расскажи мне, дитя, как тебе живётся в пансионе. Там не обижают тебя? Всё ли хорошо?

Дочь его благоразумно не стала откровенничать, рассказывая правду о том, какие строгие правила царят внутри заведения, какая железная дисциплина определяет любые поступки девушек-пансионерок.

Вместо этого она заговорила о том, как много полезного для дальнейшей жизни дают воспитанницам, как им прививают основы этикета, учат вести хозяйство и обучают наукам и искусствам. Роже согласно кивал в такт словам девушки и, похоже, в очередной раз только еще больше уверился, что решение отправить дочь в Королевский пансион было верным.

Но вот он начал зевать, деликатно прикрывая рот ладонью, и, заметив это, Жанин сказала:

– Папенька, может быть, мы пойдем отдыхать? У вас был насыщенный день на службе…

– О да! – тотчас же согласился мужчина. – Да ведь и ты с дороги, малышка моя! А завтра предстоит еще вся эта суматоха с нарядами! Но я очень рад, что в этот раз, когда мы получили приглашение от Его Величества, ты тоже будешь с нами! И кто знает? Может быть, именно на балу ты встретишь того, кто станет совершенно особенным человеком для тебя!

Жанин улыбнулась, сомневаясь, что именно так и будет, и сказала:

– Доброй ночи, отец! Позвольте мне удалиться?

– Да, ступай, моя милая! – махнул он рукой. Девушка вскочила с софы, на которой сидела рядом с отцом, и, сделав изящный реверанс, поцеловала отца в щеку и отправилась в свою комнату.

Там служанка уже приготовила постель, и тончайшая батистовая сорочка лежала поверх одеяла, дожидаясь свою хозяйку. Девушка освежилась в небольшой ванной комнате и, переодевшись, с наслаждением вытянулась во весь рост на мягкой постели, подумав, что узкие кровати в Пансионе никогда не были и вполовину так удобны, как ее девичья постель в родительском доме.

Глава 4

Наутро ее разбудили довольно рано, но для Жанин это было привычно: воспитанниц в Пансионе будили в пять утра. Поэтому девушка успела-таки как следует выспаться и проснулась в отличном настроении, предвкушая, как сегодня будет выбирать фасон для нового бального платья.

Быстро освежившись и переодевшись в легкое домашнее платье, девушка спустилась в столовую залу, где уже находилось всё семейство. Господин Роже торопливо завтракал, спеша отправиться на службу в Королевский столичный суд, Эстель, позёвывая, лениво ковыряла серебряной ложкой в тарелке с овсяной кашей, и только Криспин, как обычно, был спокойным и сосредоточенным и методично поглощал свой завтрак, запивая его теплым молоком.

Клодетт, завидев падчерицу, замахала ей ладонью:

– Давай, давай скорее, Жанин! Садись к столу! С утра я отправила слуг с письмами к столичным модисткам, и, по счастью, три из них написали ответ, дав согласие прибыть сегодня к одиннадцати утра в наш дом! Дорогой, на какой бюджет я могу рассчитывать? – посмотрела она на супруга.

Тот спокойно ответил:

– Насколько хватит вашей фантазии, моя дорогая! Все расходы записывайте на мой счет! Что ж, мои милые, мне пора! – заметил он, откладывая в сторону льняную вышитую салфетку, которую заправлял за шейный платок, дабы не испачкать мундир судейского чиновника, и вставая из-за стола.

Подошел поочередно ко всем трем детям, поцеловав их в макушки, чмокнул супругу во впалую щеку и, промолвив: «Хорошего дня, мои дорогие!», покинул трапезную.

Оставшееся семейство закончило завтрак, после чего Клодетт отправила сына в его комнату играть, а девушкам наказала быть наготове, чтобы, когда прибудут швеи, не терять напрасно ни одной лишней минутки.

В назначенный срок прибыла сначала одна мастерица, а почти вслед за ней и две других. Мачеха радушно встретила их и, проводив в большую семейную гостиную, отправила служанку позвать обеих девушек.