Снежный перевал
Шрифт:
Магеррам, держа за ствол винтовку, слушал эту перепалку. При последних словах он поднял оружие и двинулся к Гамло.
— Пусть извинит меня дядя, но что ты о себе возомнил? Думаешь, ты храбрее Абасгулубека? Ты знаешь, за что он получил орден? За мужество!.. Он мог с голыми руками идти на пулемет. Не таился в кустах, не стрелял в безоружных, как ты!
— Помолчи! — прикрикнул Кербалай на Магеррама. — Думай, что говоришь.
— Конечно, — огрызнулся Гамло, — я совсем забыл. Ведь и у тебя такой орден.
— Сказано вам — замолчите! — строго повторил
— Человек, посланный за арбой, не вернулся. Что будем делать, Гамло?
Кербалай снова спрашивал мягким, уступчивым голосом, ждал ответа. От прежнего его гнева не осталось и следа.
— Что будем делать! Похороним убитых. А дальше поступай как знаешь. Мы теряем время, убиваясь над трупами врагов. Этого не тронь, того не обидь! И весточку послали: мы убили ваших посланцев. Ты думаешь, они будут сидеть сложа руки? Как бы не так! Бьюсь об заклад, на нас уже идут солдаты. Кто станет воевать с ними? Самандар? Черта с два! Такой же балбес, как Расул. Не он ли позавчера пропустил их?!
В последние дни Кербалай Исмаил стал больше приглядываться к Гамло. Да, он из тех, кто взобравшись на ветку, хочет растрясти все дерево. Гамло очень изменился после последних событий, и многое в нем тревожило и беспокоило Кербалая.
«Что он мнит о себе? Не понимает, что убийствами, жестокостью ничего не добиться?! Надо думать и о будущем. А ведь раньше был конокрадом. Крал коней, овец, обменивал их на зерно, ячмень. Я приблизил его к себе, сделал человеком. Дал власть. А сейчас он готов боднуть даже меня».
— Что ты советуешь? Уйти?
— Нет, будем сидеть над этими трупами, пока не придут и не уложат нас рядом с ними, — захохотал Гамло.
— Надо уходить, я тоже это знаю. Но и с ними следует как-то кончить. Не можем же мы оставить их на съедение зверью и птицам. Люди проклянут нас. Ведь мы мусульмане...
— Зульфугар! — позвал Гамло.
Зульфугар стоял в стороне, вдавив приклад винтовки в снег. Он тотчас откликнулся и направился к Гамло.
— Я же говорил тебе, чтоб ты нашел лопату, где она?
— Здесь, — ответил Зульфугар, проходя за скалу, где были привязаны кони.
Гамло не случайно решил, чтобы землю копал Зульфугар. Во-первых, он принес лопату, во-вторых, ему можно приказать вырыть могилу неглубокую. В этих местах немало гиен, найдут, разроют могилу.
— Такова уж их судьба, — сказал он Кербалаю. — Ты сам говорил, что судьбу не выбирают.
— Да! — покачал головой Кербалай. — Что написано на роду, тому и быть. Гамло, мы похороним их без савана?
— Удивляюсь я тебе, Кербалай. Будто нашел в поле осла и теперь мучаешься, не зная, самка это или самец. Потом похороним как надо.
Кербалай поправил шубу, сползшую с плеча, сказал Зульфугару:
— Расчисти здесь снег.
Зульфугар расчистил снег, вонзил лопату в затвердевшую землю. Кербалай нагнулся, взял горсть земли, раскрошил ее меж пальцев и направился к недавним врагам. Он провел ладонью по их лицам, закрыл им глаза, посыпал
сверху землей и ушел.Магерраму казалось, что дядя еще долго не придет в себя после смерти Абасгулубека. Сейчас он понял, что ошибался. Комок горечи вновь подступил к горлу, и Он опустил голову, чтобы никто не видел его слез.
Он плакал. По ком — и сам не знал, — то ли по дяде, который стоит на краю пропасти и может каждую минуту сорваться в бездну, то ли по Абасгулубеку.
Затвердевшая земля поддавалась с трудом, Зульфугар часто останавливался, переводя дух.
— Сил больше нет, Гамло, камень, а не земля.
— Достаточно и этой ямы.
И тут Магеррам уже не смог сдержаться. Подошел, вырвал из рук Зульфугара лопату.
— Ты что это, сукин сын?! Для себя роешь могилу? Разве не видишь, кого хоронишь?! Убирайся ко всем чертям!
Зульфугар счел за лучшее спрятаться за спиной Гамло. Магеррам стал исступленно долбить землю.
— Так ты не мог работать, подонок?!
— Не сквернословь, — поняв, к кому обращены слова Магеррама, сказал Гамло.
— Скверна ко мне не пристанет. И руки у меня чисты. На них нет крови!
— Не советую задевать меня!
— Я отвечу за каждое свое слово.
Зульфугар обнял Гамло и увлек в сторону.
— Не пойму, чего вы не поделили?
Гамло оттолкнул его и направился к Кербалай Исмаилу:
— Поговори с ним, иначе я сам это сделаю.
Кербалай не хотел, чтобы вражда меж ними обострилась/и., потому сказал как можно спокойней, как о чем-то несущественном:
— Не обращай вним.ания. Он еще многого не понимает. Садитесь на коней, едем. Пусть выроет могилу и похоронит. Потом догонит нас.
Сев на коня, Кербалай Исмаил увидел, что гнедой Абасгулубека привязан к коню Гамло, но не подал виду, что заметил это. Он подъехал к Магерраму и сказал:
— Как кончишь, сразу же возвращайся домой.
Злость душила Магеррама, он не поднял головы и даже не ответил дяде. Кербалай тронул коня.
...Магеррам был так занят своими мыслями, что не увидел подъехавших быков. Животные, прядая ушами, лениво глядели на человека, влезшего по пояс в яму.
Ширали опустился над Халилом. Магеррам, опершись руками о края могилы, выбрался из нее. Подошел к Ширали, сел на камень, скрутил цигарку.
— Ведь ты был их товарищем по оружию. Делил с ними хлеб, последний патрон...
— Я не успел. Опоздал. Пришел, когда все было кончено, — виновато покачал головой Магеррам.
«Хочет, чтобы я поверил ему. Знает, что наступит день, придут те, кто послал этих героев, и рассчитаются с ними. Рассчитаются сполна».
— Дай я увезу их обоих.
— Нет! Мы похороним Абасгулубека рядом с Ядуллой. Так решил дядя. Я сам похороню его. Он мне заменил отца. Оберегал, говорил, что я молод и у меня впереди много счастливых дней. Вот я и дождался счастливых дней.
Он ударил камнем о кремень, зажег самокрутку.
— Помоги мне уложить Халила на арбу.
— Хорошо, сначала похороним Абасгулубека, потом...