Сны и Реальность Саймона Рейли

Сейчас ее тон был резкий, деловой и слегка грубый.

Мне хотелось спрятаться, укрывшись одеялом с головой, но такие выкрутасы уже не прокатывают. Когда ты школьник, уже не веришь в то, что одеялко спасет от всех бед, а когда тебе было лет пять, ты верил в то, что оно сможет уберечь от любой Бабайки.

— Вчера вы хотели меня убить и съесть.

Я не переставал сверлить ее недоверчивым взглядом, сжимая кусок одеяла в руках.

Если она сейчас снова превратится и набросится, то шансов выжить нет.

— Правда? Когда? — усмехнулась она, как будто я всё придумал, медленно приближаясь к кровати. — Нельзя путать сны с реальностью. Попрошу у детского врача, чтобы выписал тебе направление к психологу. Я же понимаю, пережить такой стресс...

— Но... вы...

— Послушай, когда я провожала тебя домой, то ты вдруг потерял сознание. Упал в обморок, потому что получил серьёзное нервное потрясение. А детская психика так ранима. Если удивляешься, почему я здесь и трачу свое время на всяких неблагодарных детей, то можешь не волноваться. Ты сам назвал мне адрес, а ключи были в твоем кармане. Я донесла тебя до дома и уложила. Утром решила проследить, чтобы ты хорошенько поел, когда придешь в себя.

— Ясно, — вздохнул я. Ее объяснение было убийственно-логичным.

— Так что вставай и иди ешь, — скомандовала медсестра, отходя от моей кровати.

Я поплелся на кухню и сел спиной к окну. Желудок, предчувствуя вкусную еду, подал сигнал. Медсестра положила мне зажаристую ножку курицы и села напротив, не отводя заинтересованного взгляда. Было неприятно жевать пищу под пристальным взглядом, аппетит сразу пропал. Осталось только физиологическое жевание.

Когда я почти «сжевал» ножку, отчаянно затараторил дверной звонок. Кто-то упорно придавил его пальцем и ждал выхода хозяина.

— Сиди, — скомандовала медсестра и ушла открывать дверь.

Через минуту в прихожую ввалился мой отчим Веригус и, ткнув в женщину пальцем, спросил:

— Ты кто такая?

— Просто помогаю этому мальчику... — начала было оправдываться медсестра, но отчим ее перебил.

— Я его забираю, — отрезал мужчина. — Его мать вчера умерла.

Я, услышав это, вздрогнул. Значит, это правда? Значит, мамы больше нет?

Я отшвырнул тарелку с недоеденной курицей. Нужно сходить в больницу, вдруг отчим врет?!

— Собирай вещи, — грубо скомандовал Веригус, стоя в проёме кухни.

— Мне нужно к маме, — ответил я.

— Твоей мамки больше нет...

— Это неправда! — крикнул я, вскочив.

— Ты теперь будешь жить со мной.

Невозможно было понять его настрой: жалел он или, наоборот, был рад такому раскладу.

— Нет!

— Болван, — с этим словом отчим подошел и, взяв меня за шкирку, потащил в прихожую...

***

На похороны мы не ездили. Отчим считал, что нам там делать нечего. Я не знаю, любил он маму, или нет. Казалось, что любовь и Веригус — несовместимые понятия.

И зачем он оформил опекунство надо мной?

Недолго продлилось наше совместное проживание. Веригус был отравлен на корпоративе собственной компании, а меня через суд отправили на воспитание к тёте Ире, двоюродной сестре матери. Больше про родственников я ничего не знал.

Года через четыре мы переехали в Зебровск, столицу Зебландии. Обосновались на улице Корди в доме 28 около городского парка.

— Может, пойдешь, прогуляешься? — поинтересовалась тётя Ира, заглядывая ко мне в комнату, — последняя неделя лета, как никак.Я не ответил, продолжая что-то рисовать карандашом в альбоме.

С тех пор как сюда переехали неделю назад, я безвылазно сидел в комнате, окруженный бесчисленными рисунками.

— Ты что, не слышишь, что я говорю! — рассердилась тётя Ира. — Хватит изображать затворника.

— Сейчас, — буркнул я, не выпуская карандаша и продолжая рисунок.

— Покажи, что ты там у тебя... — она выхватила альбом.

Я молча наблюдал за реакцией, интересно, конечно, как она протекает, но неприятно, когда вот так выхватывают из рук! Тётя, знала, что я обычно изображаю или острые скалы, о которые бьется морской прибой или грозу, или спешащих куда-то серых людей посреди пустыни... или что-то в этом роде. Хотя, чаще всего, рисовал портрет матери.

— Кто это? — удивилась она, увидев, что на рисунке изображена девушка, а сам он очень похож на чёрно-белую фотографию.

— Я не знаю, — честно признался я. — Она мне приснилась.

— Приснилась? — удивилась тётя.

— Да, — кивнул я.

На самом деле таких рисунков у меня было много. И на всех изображена девушка из сновидений. Вам ведь не приятно, когда лезут в вашу жизнь? Вот и я ничего не рассказывал тёте.

— Ладно, — тётя Ира вернула альбом. — Но сегодня ты должен выйти на улицу!

И вышла из комнаты.

Я разглядывал свое творение. Девушка смотрела на меня и улыбалась, на голове у неё красовалась корона с рубинами, а на руках сияли многочисленные браслеты. Длинное белое платье окутывало ноги. Я глядел на неё, как зачарованный и настроение моё улучшалось. Я мог часами рисовать её и разглядывать. Помедлив немного, пририсовал два белых крыла, в голове всплыла картинка из детства «Царевна-лебедь». Казалось, она сейчас выпрыгнет из альбома и полетит. А что? Я был бы только рад!Вернул в реальность меня окрик тёти, напоминающей про улицу.

Я вышел. Теплый летний ветер погладил волосы. Постояв минут пять возле подъезда и ощутив запах жареной рыбы, решил вернуться в дом, но меня остановил мужской голос:

— Что-то я тебя раньше не встречал! Привет! Вы недавно переехали? — этот вопрос задал кудрявый паренек в синей кепке, намного ниже меня ростом.Я остановился, раздумывая, надо мне это новое знакомство или нет.

— Эй! Ты глухой? Я вроде как поздоровался! — возмутился тот, пытаясь помочь жестами объясниться.

— Я вроде как тоже! — съязвил я.Такой неожиданный ответ привёл парня в недоумение.

Но дверь подъезда открылась и вышла тётя Ира.

— Вот ты уже и друга себе нашел! — воскликнула она.

— Дмитрий Морквинов, живу в соседнем доме, — отрекомендовался друг.

— Тогда проходите к нам, попейте чаю, пообщайтесь, — решила за нас тётя. — А я пойду куплю чего-нибудь вкусненького.

— Ну, пойдём, что ли...

***

— У вас тут мило, — оценил «гость», снимая ботинки.

Я понимал, что так быстро от него не отделаться и сердито смотрел, как гость снимает кепку и приглаживает кудрявую челку перед зеркалом.