Сны Снежной Королевы

– Ну да, про нельзя мне тоже объяснили, - согласился Грифон. – А потом? Вам дали другого препода?

– Когда нашли, ага, то есть – месяца через два.

– А до того вы вола пинали?

– Куда там, - скривилась она. – Общеобразовательные предметы, плюс дежурства – уборка, стирка, кухня.

– У вас не было никого, кто бы это делал? – изумился Грифон.

– Почему, были. Просто считалось, что нормальным детям всё объясняют в семье. И как убираться, и как готовить, и как одежду себе выбирать, и как причёски делать, и как от беременности предохраняться. А у нас там девять десятых были или сироты, или типа сироты, вроде меня. Поэтому нас как бы учили как бы всему, но фактически – как могли, конечно. Главное – чтоб выпускники не представляли опасности для окружающих, ну там лекции о магическом праве, магической этике и всём таком. И могли работать, либо с применением дара, либо без него.

– Это на государственном финансировании?

– Отчасти да, но плюс ещё все те родители, чьи дети там содержатся, должны что-то платить. То есть мой пришедший в себя после моего стихийного выброса отец до самого моего выпуска оплачивал какое-то содержание, но – по минимуму. Некоторым выходцам из приличных семей и на карман что-то перепадало, они могли тратить это на покупки в сети, на подкуп преподов, на азартные игры и ещё на всякое, - она снова скривилась, наверное – вспомнила что-то, не слишком приятное.

Вообще Грифон не задумывался о том, что бывает, оказывается, ещё и вот такое образование. Вообще он слышал, конечно, о магическом правосудии и о том, что преступников-магов судят отдельно и строже, чем простецов – потому что маги могут и умеют больше. И что у магов могут заблокировать магические способности антимагическим ошейником, и могут поместить туда, где антимагический периметр – для некромантов самое то, потому что сила из них лезет постоянно, сама собой, для того и приходится носить амулет. Но никто из его знакомых так вот не попадал, конечно. В колледже бывало всякое – и дрались при помощи магии, и воровали, и мошенничали, и чаще всего это вскрывалось, и виновные разным образом получали по шапке. А чтобы вот прямо на остров, и там жить…

– Вы там что, прямо всегда жили? И никуда не выезжали?

– Почему, нас возили на экскурсии на материк, во всякие там музеи и исторические места. Тех, кто прилично себя вёл и не нарушал правил.

– А ты… нарушала?

– А я больше всего на свете хотела, чтобы меня не трогали. Мы спелись в кучку – парни старше меня и я. И стращали тем, что можем сделать так, чтоб обидчик тихо умер во сне, и чтоб никто не понял, как это случилось. И всем сомневающимся предлагали проверить.

– Но невозможно же не понять, - нахмурился Грифон.

– Конечно. Ты это знаешь, я это знаю. Препод знал. А все остальные не могли быть уверены, что знают точно. Поэтому работало. А когда парни выпустились, я была в предпоследнем классе, и ко мне уже не заедались. Там я сама уже стала старшей для мелких, их оказалось тоже трое, и даже одна девочка поступила. Она убила отчима, который её изнасиловал. Точнее, сначала изнасиловал, а потом сказал её матери, что она сама виновата, и мать поверила. Вот тут она и не сдержалась. Сначала заставила признаться, а потом… того. И я была на её стороне в этой истории.

– Понимаю, - тихо вздохнул Грифон.

Вообще она вызывала очень противоречивые мысли и желания – говорила жутковатые вещи, но если бы ей выпала хотя бы просто нормальная семья – то ничего такого не было бы. Или если бы её бабушка не умерла, когда она была ещё совсем мелкой. Поэтому он хотел обнять её и утешить, но не был уверен, что его поймут правильно.

Дотянулся, тронул кончики пальцев.

– Я не трогаю тебя, я выражаю поддержку, - сказал он.

– Почему ты выражаешь мне поддержку? – подняла бровь она.

Так и читалось: какое тебе вообще дело до меня и моей жизни?

– Потому что хочу. Потому что ты хорошая и нормальная, и ты не виновата, что с тобой так вышло. Ты талантливая, тебя нужно было в столицу, в магический класс. Я слышал, там колледж при академии, и туда берут всех, кто круто одарён. Я б не прошёл, а ты – вполне.

– Только как бы я туда попала, ага, - мрачно хмыкнула она. – Содержатели этого колледжа не ищут себе студентов в заведении для малолетних правонарушителей.

– Они просто не догадались. А ваш препод – он не мог сообщить? У нас из колледжа троих забрали в столицу, когда они стали показывать такие результаты, с которыми наши преподы уже не могли справиться. Или могли, но считали, что в столице научат лучше.

– Наш препод считал нас именно малолетними правонарушителями, - усмехнулась она. – И повторял, что толку с нас уже не будет. У него самого с карьерой не заладилось – как я поняла, он не смог защититься, чего-то там не хватило, и в Легион его тоже не взяли. Зато вот взяли нас учить.

– Ну и дураки, - вздохнул Грифон. – Но ведь всё это позади, так? Тебя помнят в полиции с того случая?

– Если бы, не только, - она взглянула прямо на него. – Потом был ещё один, похожий. Я училась и подрабатывала. И кое-кто решил, что блондинка двадцати лет, у которой нет ни родных, ни друзей – лёгкая добыча. Её можно потрахивать в ночные смены в своё удовольствие, она не забеременеет, потому что маг, и будет молчать, потому что куда ей возмущаться. Вот тогда я и познакомилась с лейтенантом Овером, который тогда ещё был никаким не лейтенантом, а вовсе стажером. Он выяснил, что у меня это не первый эпизод, и что такие эпизоды случались, просто с менее разрушительным эффектом, и я получила условный срок. Условный потому, что не убила, и потому что снова действовала в состоянии аффекта. И хорошо, что условный, хоть с учёбы не выгнали. Но длительный – десять лет. Вроде как если я за десять лет не засвечусь больше в таких делах и научусь не калечить людей в состоянии аффекта – то и ладно. Но я, кажется, не научилась.

– А как тут научишься-то? – Грифон искренне не понимал.

Ему, наверное, просто не дано такой силы, чтоб понимать, но всё ж равно!

– Наверное, это в принципе возможно. Но я же всё делаю не так, - она по-прежнему усмехалась.

– Постой, если ты работаешь в больнице, ты как-то смогла стать врачом?

– Патологоанатомом, да.

– Тебе разрешили?

– Ну так я же не хирург, - пожала она плечами. – И навредить пациентам больше, чем им уже досталось, не смогу.

– Зато сможешь в случае чего расспросить и уточнить, да.

– Да. Доводилось. Я совсем не могла понять, что делать после выпуска из интерната. И пошла поступать на медицинский факультет.

– И поступила? Там же конкурс?

– Ну да, конкурс, я его прошла. Образование-то нам давали нормальное, если учиться, а не балду пинать, как многие делали. И наш здешний университет – не столичный, сюда попроще. В общем, я прошла, училась, как простецовый простец, и выучилась. И даже ординатуру смогла оплатить.

– Да ты вообще молодец, - он смотрел с восхищением.