Соавторы

Во втором случае тратить время на поиски этой женщины через консультацию бессмысленно, в третьем - бесполезно. Проворачивать такую работу при вероятности успеха в тридцать три процента? Сомнительно.

Но есть одно обстоятельство: если Николай пытался ее найти, то в консультации оставил свой след. Он там был, он что-то говорил, что-то объяснял, может быть, показывал какие-то документы. Одним словом, его там помнят, ведь это все было совсем недавно. В таком деле любая зацепка пригодится, пусть не для раскрытия, так для доказывания вины или даже просто как лишний козырь при допросе. Если, конечно, будет кого допрашивать.

–  Светлана, припомните точно, когда Николай был у вас?

–  А разве вы сами не знаете?

Спохватилась. Ладно, отступать некуда, невозможно задавать вопросы о Николае до бесконечности, делая вид, что все про него знаешь. Придется сказать правду.

–  Нет, я не знаю. Дело в том, что он у нас не работает. Я ввела вас в заблуждение, вы уж меня простите. Николай - преступник, который охотится за материалами вашего мужа.

Нестерова отвернулась к окну, спина ее закаменела.

–  Так я и знала… Слишком уж все было хорошо…

Значит, сыщик-любовник. Сволочь. Ладно бы еще с легкомысленной девицей такое проделывать, но со вдовой… Убить за это мало.

–  В сентябре. Он в первый раз пришел в сентябре, пятого числа.

–  А в последний?

–  Двадцать первого. Это было в воскресенье. Он сказал, что у него выдалось свободное от работы воскресенье, а это бывает так редко… Уходите, пожалуйста. Я уже все вам рассказала. Больше я все равно ничего не знаю.

С Нестеровой он закончил двадцать первого сентября. А Щеткину убили почти через месяц, восемнадцатого октября. Времени достаточно, чтобы и Ольгу поискать, и Щеткину найти. Да, надо отдать должное Николаю и его заказчику Погодину, все традиционные методы они исчерпали. Потому и начали действовать через Боровенко.

А когда не вышло, придумали хитрую комбинацию с милицией.

Что еще они придумают? Что-нибудь еще более страшное и циничное, нежели убийство ни в чем не повинной Глафиры Лаптевой? Надо как можно скорее найти материалы и прекратить этот театр абсурда.

***

–  Вот, любуйся, - Короткой бросил на Настин стол пачку фотографий.
– Первые поступления. Наш Петюня ведет активную жизнь. Преступления бы он так активно раскрывал - цены б ему не было.

Фотографии прилагались к отчету о первом дне работы оперативников из управления собственной безопасности. Девушки, женщины, молодые мужчины, мужчины постарше… Есть ли среди них Николай?

–  Давай отложим вот эту, - Настя взяла одну фотографию, подумала немного, - и вот эту. Вроде подходят по возрасту. Как ты считаешь?

–  Подходят, - согласился Коротков.
– Только кому их предъявлять? Боровенко его все равно фиг опознают, они его практически не помнят. Они так нервничали и так боялись этого Николая, что опасались лишний раз глаза поднять и в лицо ему посмотреть.

–  Есть кому, не волнуйся. Его опознает вдова Нестерова. А если повезет, то и еще одна свидетельница. Николай у нее, кажется, ключи спер.

–  Какие еще ключи?
– нахмурился Короткой.
– И при чем тут вдова Нестерова?

Настя не виделась с Коротковым со вчерашнего вечера - почти сутки, и он еще ничего не знал о том, что ей удалось сделать.

–  Ну ты, мать, наворотила, - восхищенно присвистнул он, выслушав Настин рассказ.
– У тебя что, пропеллер в одном месте? Как ты за один день столько успела?

–  Сама не знаю, - искренне призналась она.
– И кстати, в женской консультации он тоже побывал, не дурак, видать, так что его и там опознают. Если, конечно, у него нет помощников и он всюду ходил сам. Мужчина, приходивший в женскую консультацию, побоялся прикрываться милицейской легендой, там тетки не такие доверчивые, как Светлана Нестерова, и он им напел про любовь с первого взгляда к дамочке по имени Ольга, которую он там видел. Слезно умолял помочь. Ну, его, конечно, оттуда погнали, но запомнили хорошо. Как ты думаешь, Юрик, эти две фотографии уже можно предъявлять, или подождем, пока побольше фигурантов наберется?

Он почесал висок, потом всей пятерней поскреб затылок.

–  Я бы предъявил. А чего тянуть-то? Надо к нему с двух сторон подбираться, со стороны материалов и со стороны следов, которые он своими действиями оставил. Посмотрим, где быстрее выйдет. Кстати, насчет материалов… Ты выяснила, у кого они?

–  Пока нет.

–  Почему? В чем проблема?

–  Юра, если бы это было так просто…

–  Не вижу ничего сложного, - сердито сказал Коротков.
– Приходишь к писателям и спрашиваешь, кто из них пользуется материалами журналиста Нестерова.

Потом спрашиваешь, как они к нему попали. Тебе что, спросить трудно?

–  Спросить не трудно, ответ получить трудно. Ты что же, думаешь, они так и кинутся тебе признаваться?

Знаменитые писатели, мастера интриги - и вдруг признаются, что часть сюжетов у них ворованная. Размечтался! И не просто ворованная, а украденная у покойника. Это знаешь как называется? Мародерство! Они будут делать круглые глаза и отвечать, что не понимают, о чем речь. Фамилии в книжках выдуманные, названия городов тоже, а то, что ситуации похожие, так похожих ситуаций в жизни пруд пруди, любую книжку открой - и обязательно то, что там написано, когда-нибудь где-нибудь с кем-нибудь происходило. И никогда в жизни ты ничего не докажешь, если у тебя в руках улик не будет. Фактов.

Свидетельских показаний.

–  Думаешь, эти писатели такие… м-м-м… тонкие натуры?

В его словах звучало сомнение. Похоже, он считал, что люди, зарабатывающие большие деньги, тонкими натурами быть не могут по определению.

Она не успела ответить, потому что распахнулась дверь и в кабинет влетел взъерошенный Сережа Зарубин.

–  О, на ловца и зверь!
– радостно встретил его Коротков.
– Мы тут с Аськой совещание проводим насчет того, надо или не надо спрашивать у писателей напрямик насчет материалов Нестерова. Я лично считаю, что надо пойти и спросить, а лучше даже вызвать сюда, а Пална считает, что пока рано, что, пока у нас нет твердых доказательств, разговаривать с ними бесполезно.

Мне кажется, Богданов расколется сразу, он такой холеный барин, что сразу видно: жизнь его не била. Он к трудностям не приучен, и сопротивляемость неприятностям у него низкая. Сразу все выложит. Славчикову убили, у нее теперь не спросишь, у Василия был подозрительный момент, но Стасов нам его прояснил, остался один Богданов - темная лошадка. Вот с него и надо" начать. А, Серега? Ты как считаешь?

Зарубин переводил глаза с Насти на Короткова и обратно. И почему-то молчал.

–  Ты что, Сережа?
– обеспокоенно спросила Настя.
– Что-то случилось?