Собиратель земель

Так что, я не прав, признаю, что ткани, особенного восемь рулонов шелка — это очень важный ресурс, тем более, его не нужно отдавать, или им делиться.

А вот зерно, как и другие продукты, более спорный трофей. Казалось, я могу, имею такое право, забрать себе все. Вот только после этого мне будет сложнее выстроить нормальные, добрососедские отношения, как с Ростовом, так и с другими городами и селениями Владимирской Руси. Одно дело забрать у тех же торговцев ткани или воск, которого также много, деготь. Но иное, оставить людей без пропитания.

Если по моей вине от голода умрет ребенок, будут ли думать о Братстве, как о спасителях и друзьях? Конечно, нет. Поползут слухи о службе дьяволу, или о каких-нибудь оккультных практиках, чего даже близко нет и, я убежден, не будет. Но всегда плох тот, кто хорошо живет и никогда не делиться. Так что пиар-акции совершать придется.

Поэтому, я предполагал не все, но большую часть съестных припасов распределить между Суздалем и Владимиром, чуть меньше, как и менее пострадавшему, дать Ростову. Даже части от имеющихся запасов Братству хватит, чтобы прокормиться полгода, пусть и с учетом приближающегося большого каравана из Византии.

Кони и оружие. Если лошадей было не так и много, мы захватили менее трехсот боевых и еще с сотню тех, кого можно использовать только в хозяйственных целях, то оружия с бронями хватало. Тысячи полторы комплектов точно можно собрать. По нашим меркам, это не такое уже хорошее вооружение и доспехи. Но пока еще наклепаем на всех воинов Братства панцири, да выкуем венгерско-польские сабли образца конца шестнадцатого века из иной реальности?

А численность воинов Братства растет. Нужно еще не забывать о том, что есть, так сказать, филиал организации в Византии, и туда нужно отправлять те же панцири, или особые седла с притороченными крыльями. Поэтому, думаю, что на складах все это добро долго лежать не будет.

Еще одним интересным и нужным трофеем можно считать собранный мародерами князя рабочий инструмент. Топоры, пилы, серпы, даже рала, несмотря на пользование в Братстве плугами, — все найдет свое применение. Отличное подспорье для экспансии на Восток.

Помнится, когда-то читал про колонизацию русскими переселенцами, прежде всего казаками, Сибири и Дальнего Востока. Так там бывало, что за один сезон могли топор, порой даже оружие, перековывать в разные орудия труда по мере надобности, настолько остро ощущалась нехватка металлов. Думается, если бы у тех колонизаторов было в достатке инструмента, то и сама колонизация проходила бы быстрее. У нас всего хватать будет, потому легче освоимся на новых местах.

— Докладывай! — со вздохом приказал я Алексею, ответственному за подсчет всех потерь, который далеко не сразу пришел с докладом.

Не хочется разговаривать о потерях, тем более, когда приблизительно подсчитана добыча. Так вышло, что пока собирались точные сведения о потерях, уже провели учет трофеев.

— Триста двадцать пять. Это убитые с тяжелыми и калеками, еще двести с легкими ранениями, — доложил Алексей.

Я горестно выдохнул. Понятно, что потери несоизмеримы выполненной задаче, но меня всегда коробили понятия по типу «запланированные потери». За каждой единицей стоит человеческая жизнь, семьи. Нельзя без смертей воевать, и все же…

— Ты чего, племянник? Радоваться нужно, сколь мало, — не понял моих переживаний родственник.

Я ничего не ответил, а побрел к себе в горницу, которую определил, как спальню. Самочувствие все еще не нормализовалось, и я старался по возможности отдыхать. Уснул быстро, казалось, что не успел и лечь.

— Тревога! Тревога! — кричали вокруг, а в самом Владимире уже зазвенели колокола.

Я нехотя, но немедля поднялся. Понял, что все же поспать удалось, но, как это часто бывает, когда много посплю, чувствовал себя еще более разбитым, чем обычно.

— Воевода! — в горницу вбежал Веснян. — Ростислав прибыл.

— Чего и требовалось ожидать, — спокойно отвечал я. — Ты-то чего переживаешь?

— Так Ростислав же… — недоуменно отвечал сотник.

— И ты считаешь, что у него есть хоть какой-то шанс нас одолеть? Мы расчистили рвы? Убрали завалы? Обновили валы, насыпали на них песок? Выставили пороки на стены? — задавал я вопросы, а Веснян постоянно кивал в знаке согласия.

— Но ты же отправил всех половцев и шесть сотен братьев на земли Братства! — уже без эмоций, а только с интересом спрашивал сотник. — А еще муромцы ушли.

Ему, видимо, понравились мои ответы и тот безмятежный тон, с которым я говорил. Было видно, что и он успокаивался.

— Три сотни Стояна, которые, по-любому пришли следом за Ростиславом. А еще должны завести табуны коней те ратники, которые отвлекали Ростислава Юрьевича от Владимира. Отведут и вернутся. На подходе наше основное войско, может прийти так же и великий князь. И пусть Глеб Муромский ушел, зато мы не волнуемся за наши семьи. Да и далеко ли он ушел? Часов шесть прошло, не больше. Вернется, — отвечал я, застегивая, усиленный железными пластинами и латами, панцирь.

— И у нас более тысячи двухсот воинов во Владимире, а еще горожане, после того, как объявили, что с ними едой поделимся, готовы воевать за нас. А это не менее двух тысяч, — подражая мне, моим же, спокойным тоном, говорил уже Веснян.

— Ну, вот. Сам же понимаешь. Это понимает и Ростислав. Так что он будет пробовать договариваться. О чем? Думаю, что я догадываюсь, — продолжили мы размышлять.

Вот так и происходило обучение. Я размышлял вслух, заставлял тоже самое делать и тех, кто рядом. Считаю, если человек приходит к какому-то мнению самостоятельно, то он усваивает урок намного лучше, чем услышит канцеляристские ответы.

— Ты, воевода, говоришь о Мстиславе Ростиславовиче? Сыне князя? — спросил Веянян.

— Про него. Мы пока не показываем княжича людям. Не время еще, но я не вижу иных причин, чтобы Ростиславу вовсе тут оставаться. Если бы Карачун держался, то да. Мы сейчас изготавливались бы к большой битве, а так… Запремся в городе и попробуй возьми нас! — сказал я, завершая облачаться в доспехи.

И вообще… Я воевода или как? Пора с пяток оруженосцев взять к себе. Пусть меня одевают, а надо, так и с ложечки кормят. Нет, для этого лучше какую амазонку принять в свиту, посмазливее только, а то, может, еще та быть… женщина-скала, от которой и отхватить можно.

— Собирай Военный Совет! У южных ворот встречаемся, — сказал я, выходя из горницы.

Все вокруг суетились, слышались приказы, выкрики, что распоряжения командиров приняты к исполнению. Отряды направлялись на стену, иные изготавливались у детинца и проводили перекличку. У ворот детинца разворачивался другой процесс. Туда вытаскивали и сортировали буквально по кучкам оружие, кольчуги, шлемы, отдельно лежали луки со стрелами.

Я подошел к этой «выставке трофеев» и, недолго понаблюдав, как относительно слаженно работают ратники, решил систематизировать их дело.