Собиратель земель

Политическая обстановка складывалась не так, чтобы в мою пользу. И винить в этом некого. Ну не себя же! Изяслав, возможно, и пошел бы на Новгород с относительно малыми силами, но… я переиграл всех и себя в том числе.

Якобы, огромное войско, а на деле табуны коней с чучелами, уже частично разломанными и потрепанными, отправилось в сторону Новгорода. На эту уловку купился-таки и великий князь Изяслав Мстиславович. Он решил обождать, чем закончится такая авантюра, князь, наверняка, даже сперва не мог понять, что происходит, пока его же люди не заметили в этом «воинстве», опять же, людей Изяслава Киевского, дружинников великого князя.

Вариант, по которому великий князь дает полевое сражение Ростиславу, видимо, Изяславом Мстиславовичем не рассматривался, вот он и решил еще посидеть на месте и не дергаться в сторону Новгорода.

Ну, а Ростислав рванул было к Владимиру. Рванул, да прыти особой не оказалось. То поля выжженные вокруг, то полудохлые кони от недоедания и вдыхания угарногогаза еле плетутся и вовсе дохнут, то вода отравлена. А еще Стоян устраивал засады на разъезды Ростислава Юрьевича, случались ночные бои. Причем, Ростислава постоянно оттягивали от направления на Владимир. Поэтому не пять-семь дней шел ко Владимиру Ростислав, а все восемь, у него еще два перехода точно. То есть у меня два дня, чтобы взять Владимир, сразу же отправить не менее двух тысяч ратных на земли Братства, или в Суздаль, и приготовиться к обороне стольного града, ну, или к сражению от обороны.

Штурм начинался.

Когда еще только заалел рассвет, начали работать катапульты. Они били не только по гребню стены, но и по валам, которые поднимались чуть ли не до середины стены. Били зажигательными снарядами. Такой обстрел решал две важнейшие задачи.

Первая — это то, что прогорали смола и масло, которые были разлиты на валы. Ведь достаточно лишь искры, чтобы воспламенилось все вокруг. И эта самая искра, наверняка, должна была появиться в самый напряженный момент боя, когда мои братья будут на валах, им и предполагалось, по задумке врага, сгореть. Отличная, нужно отметить, задумка. И хвала Господу Богу, что мы увидели, как разливают на склоны валов смолу и масло.

Вторая причина того, что были зажжены валы — это стремление обратить оружие врага в свое преимущество. Дело в том, что рядом были поставлены наши оставшиеся корзины и уже три осадных башни. Оттуда непрерывно шел огонь по противнику на стенах. Получалось, что в ярком свете горящих валов мои воины прекрасно, даже несмотря на чадящий дым, видели противника, просто находясь выше. А вот врагу приходилось туго. Мало того, что их слепила яркость, так еще угарный газ не самым благотворным образом действовал на организмы защитников.

Почти безответное избиение ратников Карачуна продолжалось до того момента, как прогорело все то, что было разлито на валу. Дым еще чадил, но ждать, когда и он исчезнет, не приходилось. Между тем, мои воины имели намоченные тряпки и это, пусть и не полностью, но несколько смягчало эффект угарного газа. Ну, а быть чуточку в лучшем состоянии, чем противник, — это при равных условиях получить преимущество.

Но здесь равных уже не было. Мы на голову превосходили противника почти во всем, может, только кроме индивидуального мастерства. Невозможно за полгода, даже за год подготовить отличного воина, если вкладывать в понятие «отличный воин» понимание людей этого времени. Но за год, даже за меньшее время, из относительно здоровых физически людей можно сделать бойцов уже в моем понимании этого термина. Не нужно знать много финтов во владении мечом для скоротечного боя, важнее в совершенстве уметь исполнять два-три набора действий. А еще важно работать в составе группы, чем часто пренебрегают командиры этого времени. Не в этом ли некоторый успех, казалось что слишком молодых командиров Братства, что они работают в группах, а не индивидуально?

Тем временем, арбалетчики, уже почти даже не прикрываясь щитами, перешли засыпанный ров и взяли под контроль стену. Конечно же, оттуда, несмотря на потери, на отравление угарным газом, а кто и ожоги получил, все равно что-то летело, но защитники старались стрелять и кидать камни не высовываясь, иначе сразу же получали болт в свое тело. Не факт, что броня будет пробита, но все равно любое попадание не проходит бесследно ни для физического здоровья, ни для психического.

Штурм входил в свою неотвратимую фазу. Теперь пути к отступлению нет, теперь только вперед. И не все вернуться, но сомнений нет, нужно идти впереди. Сталь закаляется в огне и холоде. Братство закаляется в боях, а на смертях братьев учатся, и мы будем сильнее.

От автора:

Наш современник оказывается в 17 веке и оказывается в самом эпицентре Стрелецкого бунта. Новая работа А. Яманова в жанре АИ https://author.today/work/402986

Автор начал выкладывать 2-ю часть

Глава 12

Наступил тот этап, уже почти недельного противостояния, когда на игральный стол бросаются все фишки и игроки вскрывают карты, демонстрируют свои козыри и комбинации. Изматывающая противника тактика сменялась решительным штурмом и у кого больше припасено сюрпризов, тому и удача благоволит.

Засвистели свистки, как сигнал к выдвижению, арбалетчики начали работать на упреждение, просто периодически стреляя в те места, откуда мог бы появиться лучник или воин с камнем. Пехота пошла вперед. Быстро были переброшены мостки через второй ров. Он также был частично засыпан, но защитники все же немного, ценой нескольких десятков жизней, расчистили препятствие в ходе второй вылазки. Не до дна расчистили, для этого нужно в спокойной обстановке работать день, или больше, а так, по колено. И часть братьев с послушниками пройдут ров и без мостков, но это будет вторая волна приступа, а первым штурмовикам секунда, даже не минута, решает вопрос жизни и смерти. Им замедляться нельзя.

На вал, черный от гари, с дымками во множествах мест, где догорала трава, были положены другие мостки или лестницы, со своими особенностями конструкции. Они представляли собой большие доски, на которых были набиты бруски для опоры. А еще эти мостки имели два крюка из железа, которые впивались в землю и делали штурмовое приспособление устойчивым, удобным, чтобы воины карабкались по крутому склону.

Были и другие методы и приспособления, которые способствовали продвижению штурмовиков. Так, не мене двадцати кошек были заброшены на верх стены и по натянутым веревкам, пока их не перерубили, споро взбирались наиболее физически развитые воины, которые ранее тренировали навык подъема по канату.

И даже это не последний вариант, как именно воину можно было забраться на стену. Некоторые «акробаты» взбегали по валу, используя шест. Одни воины придерживали длинную жердь, порой, скрепленные две жерди, а особо отважный и умелый воин на втором конце шеста, словно по ровной поверхности, держась и отталкиваясь от жердей, взбирался по валу на стену.

Я наблюдал все это с кувшинчиком, в котором плескался очень даже приятный напиток из трав с медом. Болезнь отступала, уже не трясло от озноба, не так кружилась голова, но слабость была такой, будто я в последние годы и не тренировался. Было неуютно, да чего уж там, стыдно. У меня складывалось ощущение, что я, будто бы «откосил» от боя. Но, с другой стороны, отдышка была бешенной даже от ходьбы, не то, чтобы от боя. Как бы я пневмонию не лечил, что-то слишком накрыла болезнь. Так что… Нужно долечиться.

И вообще, я напираю на своих братьев, условно офицеров, чтобы они не лезли в самое пекло, поясняя, что потеря командира в бою может грозить разгромом всего подразделения, хотя же сам рвусь в бой. Это эмоции. Начинать нужно с себя. И это сложно. Вот смотрю, как развивается штурм, и мне кажется, что будь я на передовой, получалось бы еще лучше.

— Где взрывы? — прошипел я, понимая, что уже идет бой за один из участков стены, а главный козырь на игральный стол не брошен.

Уже первого ратника-брата, который споро взобрался на стену при помощи шеста, забили баграми и мечами и скинули вниз. Забили, потому как у этих «камикадзе», которым суждено быть первыми на вражеской высоте, были отличные доспехи. Тут только забить, так как разрубить панцирь можно, но в камеральной обстановке, а не в бою и, наверное, скорее топором.