Собирательный образ

Доктор Эйк покачал головой.

– Ты был зол как черт, когда вошел в бар, - сказал он.
– Болтовня буфетчика уязвила тебя. Но потом, когда тот же самый буфетчик, который, по твоим собственным словам, ничего не знает, упомянул имя твоей жены и брякнул, что-де она встречается с каким-то таинственным бородатым толстяком, ты сразу же подумал, что этот толстяк - твой психоаналитик. Почему?

– Потому что ты - он и есть, - упрямо повторил Финни, но пистолет все-таки опустил.

– И ты ни разу не подумал ни о ком другом? Почему?

– Ну, не знаю, - помявшись, ответил Финни.

– Ты пытался вытянуть из буфетчика подробности? Разузнать побольше?

– Нет.

– Почему?

– Не хотелось.

– Ты не мог не придать случившемуся большого значения и не попытаться все разнюхать.

– Когда буфетчик заговорил, я сразу же решил, что все ясно как день. Понял, о ком он ведет речь. Во всяком случае, мне так казалось.

– А теперь?

– Теперь уж и не знаю. Но, когда я подумал о тебе, мне вспомнился наш прошлый сеанс и мой рассказ о матери, о неумении ладить с людьми, о сомнениях в верности Глории.

– Почему ты вспомнил об этом?

– Не знаю.

– Или не хочешь знать.

Финни поник головой и погрузился в молчание.

– По сути дела, - продолжал Эйк, - мы обсуждали твои неурядицы в сфере интимной, правильно? Когда до тебя дошли слухи о неверности жены, твоя тревога усугубилась. Ты разволновался, вот и вспомнил нашу прошлую встречу, во время которой тоже был взволнован.

– Видать, так, - согласился Финни.

– Волнение сменилось раздражением, неприязнью, злостью. Мысленно ты стал убийцей.

– Да.

– Но на самом деле ты не собирался убивать меня, верно, Питер? Это была лишь фантазия?

– Наверное.

– Ты разобрался в причинах?

Финни сосредоточенно нахмурился.

– Полагаю, я фантазировал, - сказал он.
– Я испытал унижение, когда тот гад заговорил о Глории. Хотел руки на себя наложить, но потом принялся фантазировать и представил, как убиваю тебя.

Доктор Эйк глубокомысленно кивнул.

– Похоже, ты хорошо разобрался в себе. Что ты сейчас чувствуешь?

Финни облегченно вздохнул и прилег на кушетку.

– Мне гораздо лучше, - сказал он.

– Вот и хорошо. Хочешь продолжить беседу на эту тему?

– Нет, - ответил Финни.
– Поговорим о чем-нибудь еще.

Спустя час Питер Финни любезно распрощался с доктором Эйком, извинился за бурное вторжение и, подмигнув очаровательной секретарше, вышел. Доктор тотчас уселся в кресло, задумчиво погладил свою козлиную бородку и, сняв трубку, набрал номер.

– Дорогая, придется изменить наши планы, - сказал он.

– С какой стати?
– спросила Глория Старр.

– Питер только что был у меня. Он дознался, что ты встречаешься с кем-то в "Эль-Греко".

– Он подозревает...

– Меня? Да. Но я все уладил.

– Как нам теперь быть?

– Выждать недельку, а потом встретиться в "Эстрагоне". Ты знаешь, где это?

– Сердце подскажет, любовничек, - вполголоса ответила Глория.

– Значит, в обычное время в следующий вторник.

Повесив трубку, доктор Эйк поднял глаза и увидел стоявшего на пороге Питера Финни. Тот был мрачен как туча, очень сердит и явно готов на убийство. Правая рука его сжимала рукоятку пистолета в кармане пиджака.

– Питер, - залопотал доктор, - не спеши с выводами. Клянусь тебе, я...

Финни ухмыльнулся.

– Я только хотел сказать, что приду на очередной сеанс в следующую пятницу.

Доктор Эйк попытался взять себя в руки.

– Здоров ли ты?
– беспечно осведомился Финни.
– У тебя такой несчатный вид.

– Да... да, все хорошо.

– Слава богу. Мне не хотелось бы покидать тебя именно сейчас.

– То есть?

– Тебе очень пригодятся эти деньги.

– Деньги?

– Да, та сотня в час, что я тебе плачу, и гораздо больше.

– Не понимаю.

– А что тут непонятного? Как ты думаешь, почему я уже полгода заливаю в твой нежные ушки нектар "Глория"? Зачем живописую её прелести и постельные навыки? Зачем рассказываю тебе о своей импотенции и о том, что Глория лишена ласки?

– Это беспокоит тебя, - ответил доктор Эйк.

– Нет, меня беспокоит другое. Меня беспокоит то, что глупая потаскуха не работает и сосет из меня все соки. Две тысячи долларов в неделю на шмотки, машины и прочую дребедень. Этот телесериал озолотил меня, вот Глория и решила, будто я - дойная корова. Она тупа, жадна, мелочна и невежественна, и я её терпеть не могу.

– Но, Питер...

– Сложность заключалась в том, что я не знал, как развестись, продолжал Финни.
– Я чертовски хорошо зарабатываю, и Глория наверняка подала бы на алименты. Замуж ей не выйти: какой нормальный мужик женится на безработной актриске, игравшей в "Пляже на заре"? Вот и пришлось мне устроить ей романтическое приключение, найти другого мужчину. Тут-то ты и пригодился.

– Питер, ты просто спя...

– Мой поверенный знает одно замечательное сыскное бюро. У них есть все, даже устройство для фотосъемки в инфракрасных лучах. Ты уж не обессудь, если твое имя помянут на бракоразводном процессе, но речь идет о чертовски больших деньгах...

– Питер...

– Но нам был нужен последний штрих, - продолжал Финни, небрежно помахивая пистолетом перед носом доктора Эйка.
– Надежный благообразный свидетель, способный пробудить в судьях сочувствие и имеющий некоторое отношение к происходящему. Лучшей кандидатурой на эту роль, разумеется, стала мисс Патрик, прелестница, которая сидит у тебя в приемной. Мы с ней встречаемся уже несколько недель. Какая секретарша откажет себе в удовольствии подслушать разговор своего нанимателя? Совершенно случайно, как ты понимаешь.

– Питер, все это...

– Она прослушивала тебя целых две недели, но ты - человек осторожный и никогда не звонил Глории из кабинета. Вот мы с мисс Патрик и решили пришпорить тебя, чтобы ты засуетился.

Доктор Эйк откинулся в кресле и медленно покачал головой. Финни нацелил пистолет ему в лицо и трижды спустил курок. Комната наполнилась густым едким дымом. Прошло несколько секунд, прежде чем доктор Эйк уразумел, что не ранен: пистолет был заряжен холостыми патронами.

Питер Финни расхохотался.