Соблазн в сапфирах

— Вы действительно порой плохо спите, — повторил Эш, многозначительно глядя ей в глаза.

Кэрол неожиданно забеспокоилась.

— Вы что-то слышали об этом?

— Я расскажу вам, если услышу. — Эш подвинулся ближе, и сердце Кэролайн бешено забилось, но не из-за страха. — Господи, как меня угораздило обречь себя на подобное испытание?!

— Это правда так трудно? — тихо спросила она. — Все эти вечеринки и обеды? Дневные приемы и чай? Их так трудно выдержать? Или это моя персона в роли шапероне так уязвляет вашу гордость? Неужели я такая ведьма, что заставляю вас вести себя как грубый осел? Вы избегаете меня всегда, когда только можете!

— Все, с меня достаточно. Я хочу проехаться верхом, шапероне, и не спрашиваю вашего разрешения и не обещаю, что вернусь раньше следующего четверга! — Эш повернулся, горя гневом, и бросил через плечо: — Не отставайте, если можете, мисс Таунзенд! Или, черт бы вас побрал, уйдите с моей дороги!

Кэролайн топнула ногой, проклиная Эша за упрямство и непредсказуемое поведение. То он изображает щедрого опекуна, становится внимательным, то заигрывает или… взрывается, как будто это ее вина, что он попал в такую передрягу!

— Я еду с вами, негодяй! Вам не отвязаться от меня, вы, упрямый бык!

Ее слова эхом отозвались в пустой гостиной. Кэролайн посмотрела на неоконченное письмо. «Господи, если бы у меня было побольше смелости!» Часы тикали, желание последовать за ним неожиданно повисло в воздухе. Кэролайн быстро вышла из комнаты, решив доказать ему, что она не какая-то комнатная собачка, чтобы отделаться от нее когда захочется.

Кэрол подбежала к конюшне и увидела, как он удаляется, сидя на своем жеребце.

— Есть какая-нибудь оседланная лошадь, которую я могу взять, Джеймс? — спросила он грума.

— Я… я только что выводил Джуно на прогулку, но…

— Я возьму ее.

— Вы… уверены? — Он оглядел ее зеленое платье со всеми его многочисленными юбками и кринолином. — Если вы уж так хотите, я подержу ее, пока вы…

— Джеймс, я еду сейчас же. Спасибо.

Кэрол стоически оглядела серую кобылу. Лошадь была куда больше, чем она ожидала. Но она не могла отступить сейчас: проехаться верхом казалось не таким уж сложным делом. «Вы садитесь на лошадь и держите поводья, что здесь трудного? Многие люди делают это каждый день. Даже моя кузина Мэри Луиз, у которой ума, как у кошки, и та ездит верхом!»

— Вы… без перчаток и без сапог, мисс Таунзенд, — печально указал Джеймс. — Даже подходящего сюртука нет!

— Пожалуйста, помоги мне, Джеймс! — Она встала на маленький стул рядом с кобылой. — Я должна догнать мистера Блэкуэлла, пожалуйста. Скорее.

— Мисс Таунзенд. Я…

Джеймс опять попытался удержать ее, но она в панике схватила его за руки:

— Джеймс, пожалуйста!

Плечи молодого человека поникли, когда он сдался на ее необычную просьбу и помог ей вскочить в седло. Ее платье и нижние юбки стали большим затруднением, пока она не взяла поводья. Кэролайн не обращала внимания на подобные пустяки. «Тебе не удастся сбежать от меня на этот раз; Блэкуэлл!»

Эш никак не ожидал, что Кэролайн последует за ним. Он стремительно покинул гостиную как человек, за которым гнались его собственные демоны. И внезапно ему показалось, что так оно и есть.

Обрывки воспоминаний, надолго изгнанные из памяти, были связаны с пребыванием в тюремном подземелье, куда были заключены члены «Джейда», и с тем странным ощущением баланса, которое Эш обрел, придя к заключению, что его жизнь продолжалась благодаря этому наказанию. Он был слишком сломлен и ненавидел причину, которая привела его к столь печальному концу, — свою собственную слабость и распутную натуру.

«Все несчастья заслуженны, каждое или в этой жизни, или в предыдущей, и человек должен вкушать каждую каплю печали с улыбкой, прежде чем достигнет зрелости…» — говорил старый гуру, когда он впервые посетил Индию. И Эш смеялся, поскольку тогда жизнь дарила ему одни удовольствия — никакой боли! А потом водоворот страданий накрыл его с головой… Он влюбился в первый раз в жизни и не принес ничего, кроме печали и смерти, к дверям возлюбленной. И если и была какая-то радость, то слишком мимолетная, чтобы ощутить комфорт, и Эш потерял способность чувствовать что-либо еще до того, как был схвачен и брошен в тюрьму. Все несчастья заслуженны.

Американская сирена всколыхнула все эти воспоминания своими сонными поцелуями и неодобрительными взглядами! «Я сам напишу деду и спрошу, нет ли какой возможности отправить эту пуританку домой, до того как…»

— Эш!

Он услышал этот пронзительный крик, когда пустил лошадь в галоп вниз по дороге и в ужасе понял, что Кэролайн поймала его на слове. Натянув поводья, резко повернулся… И застыл при виде мисс Таунзенд, сражавшейся со своей лошадью, которая, ошалев от ее юбок, хлеставших ее по шее, металась из стороны в сторону. Он понимал, что Кэролайн не удастся удержаться на лошади, миновав арки конюшни. Эш развернул своего жеребца и как мог подгонял его, чтобы успеть ей на помощь, но все, что он видел, — это грумы, бежавшие к ней, и то, как она упала.

Мир остановился. На какой-то момент реальность перестала существовать для Эша. Единственное, что он слышал, — это собственный стон безнадежности, звучавший в его ушах. Он спрыгнул с лошади, еще до того, как она остановилась.

— Кэролайн!

Эш мгновенно оказался рядом и обнял ее, оцепенев от страха.

Она оттолкнула его с нетерпеливой и неприятной злостью.

— Со мной все прекрасно!

— Я уволю этого грума за то, что он позволил вам…

— Нет! Бедняга Джеймс едва не плакал, когда я практически украла эту лошадь у него из-под носа, и я несу ответственность! Пожалуйста, не трогайте его! — умоляла она.

— Бедняга Джеймс сохранит работу. Но ему придется выслушать лекцию о том, что не следовало позволять американской женщине красть моих лошадей, — недовольно проворчал он.

Кэрол снова отодвинулась от него и попыталась сесть более прямо.

— Все оказалось совсем не так, как я себе представляла!

Эш прикусил губу, чтобы сдержать улыбку при виде Кэролайн Таунзенд, которая еле сдерживала злость, позорно приземлившись в грязную лужу.

— И как же вы себе представляли это?

— О, обычно! — простонала она, стараясь натянуть свои испорченные юбки на лодыжки. — Ветер в волосах, а я грациозно скачу на лошади, преследуя вас, чтобы побольнее ударить в голень.

— Ах, это! Действительно обычно… — Эш на секунду расслабился и ухмыльнулся во весь рот. — Может, вы сможете ударить меня попозже?

— Не думайте, что не смогу! — сказала она и тоже улыбнулась следом за ним. Она рассматривала свои ладони, оцарапанные при падении на жесткий гравий. — Миссис Кларк будет сердиться…