Соблазнение Аида
Шрифт:
Она плакала сто лет после того, как он утащил ее туда. Ее сила рождалась из боли.
Она была рада вернуться к матери, но ее забрали из рук Деметры в Подземный мир снова. Такую историю он знал. Эту рассказывали, когда они были детьми, чтобы они боялись Аида.
Он был монстром.
Не Персефона.
Амброзий покачал головой и открыл рот, чтобы возразить.
Оракул указала на него, хмурясь.
— Молчи, смертный.
Он закрыл рот со щелканьем.
— Хорошо, — буркнула она. — Я знаю, что ты борешься с историями, которые слышал, ведь это слышал не ты один.
Он кивнул.
— Думаешь, она была бедным увядающим цветком, который забрал у матери кошмар из Царства мертвых?
Он кивнул решительнее. Аид был монстром в истории, злодеем, который уничтожил яркий свет и превратил ее в Королеву Царства мертвых, ожидая, что она будет потакать любой его прихоти.
Оракул цокнула языком.
— Глупые смертные рассказывают о тех, кого не знают. Нет, ее не забрало чудовище. Она была чудовищем.
Эта мысль была даже хуже. Он взывал к Персефоне, когда в его жизни происходило худшее. Когда он потерял жену и дочь от несчастного случая. Когда его родители умерли от голода в засуху. Она утешала его и помогала ему.
— Она — не чудовище, — прорычал он.
— Почему ты веришь в это? Потому что она вернулась к матери и свету?
— Да, — уверенно ответил он.
— Нет. Она ушла не по своей воле, смертный. Она хотела тьму и гранат, — оракул сделала паузу и облизнула губы. — Она хотела его.
ГЛАВА 16
Кора смотрела на темный потолок своей комнаты. Тени и туман не рассеивались полностью в этом месте. Они висели, как мокрое одеяло, над ее губами.
Она уже привыкла, проведя несколько недель в глубинах Подземного мира. Но это все еще ощущалось неправильно. Словно она была растением, которое обильно полили, но она не могла расти без солнца.
Глупые мысли. Она была тут в плену не хуже, чем дома пару недель назад.
Порой она задавалась вопросом, знала ли мама, что она пропала. Деметра могла неделями не говорить с дочерью. Может, это был такой период. Она могла не заметить, что Кора не вернулась с Артемидой и Палладой.
Она легла на бок, подложила ладони под голову и смотрела на темные шторы вокруг ее окна. Черные, как все в Подземном мире. Эбонитовое, как ночь, или темно-синее в тусклом свете, падающем с пасмурного неба.
Аид пытался несколько раз зайти к ней. Он всегда с уважением стучал в дверь, кашлял и спрашивал, впустит ли она его. Кора ценила его доброту, но не была уверена, что могла видеть его.
Ей нужно было разобраться в своей голове. Она не могла страдать из-за того, что ее выбор ей не нравился. Но это место было таким…
Она села, волосы разлетелись в стороны, торчали от тока. Тени были слишком близко для комфорта, она не помнила такого, когда они только прибыли. У рек был голубой свет.
Может, было больше лучей в других местах Подземного мира, и она просто еще мало видела.
Встав с кровати, она накинула тонкий гиматий поверх просвечивающего одеяния. Тут хотя бы было не так холодно, как говорили.
Она старалась не смотреть на дверь, пока продумывала побег из комнаты. Аид пока вел себя с уважением, и она знала, что вела себя грубо, ведь они теперь были женатой
парой. Она знала, что он ожидал.Брак давал мужчинам преимущество. Она должна была сидеть рядом с ней на троне. Греть ночью его постель, когда он позовет. Вместо этого она заперлась в комнате и отказывалась выходить.
Маленькая злая часть, которая сжигала поля пшеницы, когда Кора злилась, хотела увидеть, что случится. Сорвется ли он, когда она откажет богу в правах на ее тело? Он проявит себя таким же, как его родня?
Она укуталась в шаль плотнее. Пока что Аид проявил себя отличающимся от других олимпийцев. И он держался на расстоянии с уважением, как и когда они только решили стать парой.
Кора не знала, должна была она радоваться или злиться.
Ей нужно было больше времени, чтобы привыкнуть к этому месту, а не… к нему. Она не могла сделать все сразу, и он не мог ожидать от нее такое. Так она себе говорила.
И потому она озиралась в комнате в поисках другого способа выйти. Кто знал, сторожит ли ее тот пес у двери, расскажет ли он хозяину, что она вышла.
Другим вариантом было только окно. Кора выглянула на пропасть в четыре этажа и дорожку к другой реке внизу. Она не знала, к какой именно, хотя не слышала вопли. Наверное, там была Лета, река забвения. Она могла запить еду той водой и забыть, что вообще приходила в это место.
Ее мать назвала бы это драматизмом. Ей нужно было перестать вести себя по-детски и сосредоточиться на задании.
Кора прикусила губу. Пока что ей не получилось вырастить что-нибудь в этой комнате. Но там был свет, хоть и тусклый. Может, она вырастит что-то, что смягчит падение.
Она вытянула руку и воззвала растение, которое могло жить тут. Она думала, что это будет что-то кривое и гадкое. Растение пещеры с сочащейся жижей. На ее глазах мох стал густой мягкой кроватью, которая ждала ее падения, хотела принять ее в объятия. Маленькие белые папоротники сияли посреди густого мха, такие яркие, что она видела их на высоте в четыре этажа.
— Ого, — прошептала она. — Я не знала, что вы тут растете.
Она почти слышала эти растения в голове. Словно в них были духи смертных или больше жизни, чем в тысячах растений над землей. Они звали ее, ждали, чтобы обнять ее.
Не было времени на колебания. Кора задрала ткань, заправила ее в пояс пеплоса, приготовилась к следующему шагу. Падать с такой высоты будет непросто, но она не хотела никому попасться, бродя по замку.
Она выпрыгнула из окна и полетела вниз. Ветер свистел в ушах, на миг она лишилась дыхания в легких. Она собиралась разбиться?
Папоротники поймали ее, вытянувшись, опустили ее на кровать из густого мха. Они были почти как пальцы, погладили ее бока и волосы, а потом отпустили. Она была целой, ни единой царапины или синяка.
Кора посмотрела на окно, откуда упала. Оно было очень высоко.
— Спасибо, — шепнула она. — Вы были очень добры.
Растения растаяли под ней, и она осталась лежать на камне дорожки. Мох и папоротники пропали туда, откуда появились, но она все еще чувствовала их нежные мысли. Может, тут было не так плохо, если растения были такими добрыми.