Соблазнительные изгибы
Шрифт:
Бьянка протягивает мне бокал.
– Не верю, что прошло уже три недели, – вздыхает она. – Слушай, а ты не можешь продлить свой отпуск?
– Могу, но не хочу. Бейли должна акклиматизироваться и освоиться в новом центре. Но ты можешь поехать со мной, ведь каникулы у тебя еще не закончились. Там не Гавайи, конечно, но все равно неплохо, – поддразниваю подругу.
– Ты сумасшедшая, если думаешь, что я не помогу тебе с распаковкой вещей и обустройством в целом! – кричит она.
Чокаемся и с наслаждением пьем дайкири.
Бейли начинает плакать, поворачиваюсь к ней, но она не смотрит на меня. Шмякнулась
– Бей, малышка, что такое?
Делаю шаг к ней и… застываю на месте.
Дочка тянется, чтобы ее взяли на ручки. Но тянется не ко мне. В следующую секунду на меня падает тень, а затем я вижу его.
В шортах и футболке, черная бейсболка, по обыкновению, козырьком назад, он проходит мимо меня и останавливается перед манежем. Его мягкий смех посылает мурашки по моему позвоночнику.
Он наклоняется и поднимает Бей. Одной рукой обхватывает маленькое тельце, а другой берет крошечную ручонку. Вдыхает ее запах и только после этого поворачивается ко мне.
Рот у меня открыт от удивления, не могу и звука издать, и тогда он делает то, чего не делал целую вечность: выдает свою фирменную улыбку.
– Привет, малышка-репетитор.
Из меня вырывается что-то среднее между смехом и криком, когда он подходит ближе. Сердце бьется настолько сильно, что, наверное, это можно увидеть.
– Привет? – Сканирую взглядом каждый сантиметр его лица. – Ты стоишь передо мной на гавайском пляже и просто говоришь «привет»?
Он улыбается, отпускает ручку Бейли и обхватывает меня за шею. А затем притягивает к себе.
Мне хочется встать на носочки и поцеловать его.
Мне хочется оставить дочь Бьянке и исчезнуть с ним на некоторое время.
Мне хочется любить его и не отпускать.
Беспокойство в животе нарастает, но пока что я могу устоять на ногах.
– Что ты тут забыл?
Черты его лица смягчаются.
– Как что? Я пришел за своими девочками. – На его губах самая нежная из улыбок. – Тебе больше не нужно беспокоиться, детка, – говорит он. – Теперь никто не сможет забрать у тебя Бей.
Мои легкие расширяются, растягивая грудную клетку до предела.
– Что? – выдавливаю из себя, не веря своим ушам.
– Рид отказался от своих намерений, и сделал это официально.
Глаза застилают слезы, и я моргаю.
– У тебя есть документы? Покажи.
– Они в сумке. Поверь, все законно. Мой юрист сам все подготовил. Остальное – мелочи.
– Он просто… он просто отдал ее?
– Да, малышка. Бей – только твоя, – говорит он серьезно, понимая, насколько важен для меня этот момент.
И все равно я не понимаю. Томас Рид подписал бумаги… Отказался от собственной дочери, как будто она игрушка?
Впрочем, чему тут удивляться? Она никогда не была значимой для него… а для меня она – весь мир, и Тобиас знает это.
– Погоди-ка, а развод… – лепечу я.
Его глаза вспыхивают.
– Малышка, это дело техники. Забудь о том, что ты была его женой. Но ты никогда и не была ею.
– Тобиас…
– Я закончил сезон, – перебивает он. – Я сделал то, что обещал тебе, а потом сделал то, что должен был сделать.
– Но ты не обязан…
– Я посчитал иначе, – снова перебивает он и прижимается лбом к моему лбу. – Ты сказала «может быть, когда-нибудь»,
малышка-репетитор, и это время пришло.– Тобиас… – Благодарность переполняет меня, и голос срывается. – Но ведь через пять дней отбор в высшую лигу.
– А ты внимательная, – усмехается он, потом подмигивает мне и кивком указывает на что-то позади меня.
Мы с Бьянкой, которая, кажется, дышать перестала, как будто смотрит романтическое кино, оборачиваемся.
В пятнадцати метрах от нас – знакомые лица: родители Тобиаса, Эчо, Майло и какой-то мужчина в черном костюме. Они начинают кричать и прыгать, заставляя нас троих смеяться.
Снова поворачиваюсь к Тобиасу.
– Отель предоставит нам конференц-зал. Съемочная группа подъедет через пару дней, и еще есть время подготовиться.
– Но ты же всю жизнь работал ради этого… Все, о чем ты мечтал, – подняться на высшую ступень в бейсболе.
– Мечтал, – говорит он, проводя большим пальцем по моим губам.
– Это важно для тебя. Твоя карьера…
– Карьера – да, но ты моя жизнь. – Он нежно прижимается губами к виску Бейли. – Вы – мое будущее, мой мир.
Он берет дочку за руку и кладет ее ладошку на грудь, с той стороны, где у него сердце.
– Чем бы я ни занимался, ничего не будет иметь значения, если рядом не будет моих девочек, которые ждут меня дома. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной всегда, в хорошее и плохое время, до конца моих дней.
– Тобиас… – Слезы падают на песок. – Тебе не нужно было все это делать. Я бы все равно вернулась к тебе.
– Знаю, малышка, и в этом вся прелесть. В нас. Ты хочешь для меня того же, чего хочу для тебя я, но к этому мы вернемся позже. Прошла уже чертова куча времени, и мне нужно, чтобы ты поцеловала меня. – От неожиданности я хихикаю, а он вскидывает брови, когда заглядывает мне в глаза. – Дальше, что бы ни случилось, мы со всем справимся. Вместе. Втроем. Сейчас и навсегда.
Передаю бокал с дайкири подруге, обхватываю его шею, но тут же отстраняюсь. Мои губы растягиваются в улыбке, когда я шепчу:
– Правда-правда?
Вместо ответа он жадно целует меня.
Несколько месяцев назад я понятия не имела, как охарактеризовать горячего питчера, самого лучшего спортсмена университета Авикс.
Но теперь знаю, и это лучший ярлык из всех.
Он – мой.
СРОЧНЫЕ НОВОСТИ!
Главный тренер нашей бейсбольной команды Томас Рид подал в отставку после того, как его обвинили в нарушении правил НАСС. То, в чем именно его обвиняют, не оглашается, однако наш надежный источник сообщает, что Рид нарушил правило о выплате компенсаций и использовал средства департамента на «хотелки» своих мальчиков. Мало того, он подсыпал что-то в напитки игроков и вел изощренные манипулятивные игры. Конечно, это лишь предположения. Но учитывая, что он ушел сразу после своего лучшего сезона в карьере, сомнений в том, виновен он или нет, не остается.
Этому человеку следовало бы сто раз подумать, прежде чем вступать в ГОРЯЧУЮ войну с нашим ПИТЧЕРОМ.
На этом «Студенческий вестник» временно прощается с вами.
Увидимся в следующем учебном году, «Шаркс»!