Соблазнительный дьявол

Месть не заканчивается счастливой жизнью. Моей ошибкой было забыть об этом.

35. БЛЭР

Прошла почти вся ночь, но я больше не могу сдерживаться. Я должна знать, прямо сейчас, реально это или нет. Если слухи правдивее, чем чувства, укоренившиеся в моем существе.

Чувства, которые, как я думала, могут быть любовью.

Я была идиоткой.

Грызя ноготь большого пальца, я соскользнула со своего места на табурете у кухонного острова. Девлин стоит ко мне спиной, пока он раскладывает ингредиенты для смузи. Мы должны были отправиться на пробежку, но мне нужно выговориться, пока сомнения не сожрали меня заживо.

— Итак, Шон сегодня сказал кое-что смешное.

Девлин закатывает глаза, проходя мимо меня, чтобы взять бананы. — Сомнительно.

— Он спросил о моих расценках.

Девлин делает паузу на острове, сужая глаза, когда кладет ладони на прохладный гранит. — Что?

Я грызу ноготь и обхватываю рукой свой ерзающий живот. — Мои расценки. У него сложилось впечатление, что меня можно купить. Как проститутку. Ну, вообще-то он использовал слово «эскорт», но семантика в стороне…

Девлин фыркнул, резкий звук был едким и опасным. — Если он приблизится к тому, что принадлежит мне, он пожалеет об этом. Я покончу с ним.

Собственничество в тоне Девлина кружит вокруг меня, выманивая мою надежду. Стало труднее сдерживать ее. Мои навыки выживания начинают ржаветь.

— Дело не только в нем. Нина тоже об этом говорила. Слухи ходят по всей школе.

Он резким жестом рассекает рукой воздух. — Ты моя, и это конец в моих глазах.

Я откидываю голову назад. — Чушь.

— Чушь в том, что тебе на это наплевать. О тебе говорили вещи и похуже. Чем это отличается от других слухов? Кроме того, это правда, что ты моя, так что, как я уже сказал, на этом все и закончится.

Мои плечи напрягаются и я ударяю ладонями по стойке, повторяя его позицию. — Я твоя, и это конец? Ты не можешь контролировать меня, Девлин. Неважно, как сильно ты пытаешься притвориться, что можешь. — Я прищурился на него через остров, оспаривая его дерьмовую логику. — И это тебя беспокоит, не так ли?

Девлин смотрит на меня. — Готова поставить деньги на это утверждение?

Я инстинктивно делаю шаг назад.

Выражение его лица посылает дрожь беспокойства через меня. Мне удавалось читать его легче, чем когда-либо, но теперь его стены как будто снова опустились. Как будто он отталкивает меня, снова контролирует меня, вместо того чтобы бороться со мной на равных.

— Что ты собираешься делать?

Он обходит остров, прижимая меня к двери кладовой, прежде чем я успеваю сделать шаг. Его рука держит мое горло, большой палец прижат к пульсу.

— Докажи, что ты принадлежишь мне. Ты моя. Это все, что имеет значение.

Я открываю рот, чтобы возразить, но его язык проникает внутрь, и он целует меня со злостью. Я хватаю его за бицепс и футболку, ногти скребут, пока он контролирует поцелуй, из меня вырывается тоненький звук. Его рука сжимается на моем горле. Когда он отстраняется, он перетягивает мою нижнюю губу между зубами.

— Ах!

Девлин рычит и перекидывает меня через плечо, выходя из кухни.

— Эй! Куда ты меня ведешь? — Жгучий шлепок по моей заднице заставляет меня вскрикнуть.

Я получаю ответ, когда Девлин сбрасывает меня на плюшевый ковер в гостиной, рядом с низким современным серым диваном, занимающим большую часть комнаты. Он мгновенно оказывается на мне, обхватывая меня своим телом. В его глазах есть жесткость.

— Что ты делаешь?

— Больше никаких вопросов.

— К черту это. — Выкручиваясь, я волочусь по полу.

Девлин обхватывает одной рукой мое бедро и вцепляется пальцами в пояс моих джинсов, дергая меня назад с темным, зловещим смехом.

— Стой, — приказывает он, набрасываясь на мою шею, скребя зубами по коже.

— Ах! Черт тебя побери!

Я пытаюсь ухватиться за ковер, пока борюсь с ним. Мы оба хрюкаем, борясь за преимущество. Когда мы катимся по полу, он захватывает мои губы в еще одном карающем поцелуе, который заставляет мое сердце сильно биться, а жар пульсировать между ног, когда они обхватывают его, словно я возвращаюсь домой. Он точит свой твердый член об меня, мы оба поглощены плотским возбуждением борьбы за власть.

Я уже не знаю, боремся мы или трахаемся, но это превратилось в порочную прелюдию.

И мне это чертовски нравится.

Огонь горит внутри, жарче, чем все, что я испытывала раньше.

Это заставляет меня чувствовать себя живой, удовольствие и боль создают интенсивную смесь.

Осознание этого сильно ударяет меня — он не толкает нас обратно к нашей прежней борьбе за власть. Когда мы в таком состоянии, я тоже имею власть над ним. Мы разделяем контроль, обмениваясь им туда-сюда.

Дикая ухмылка искривляет мой рот.

Девлин всасывает засосы в мою кожу и прокусывает дорожку в горле, растягивая мою свободную рубашку, чтобы обнажить грудь. На мне нет бюстгальтера, что дает ему доступ к моим соскам губами и зубами.

— Блядь! — Я выгибаюсь дугой, когда он кусает мою грудь достаточно сильно, чтобы оставить следы.

К тому времени, когда мы закончим, я буду вся покрыта, моя кожа будет заклеймена Девлином, словно он выжигает свое имя в моем теле с каждым скрежетом зубов и сильным сосанием.

А я в ответ поставлю ему клеймо в виде красных следов, которые мои ногти оставляют на его коже.

— Верно, — урчит Девлин, посасывая один из моих сосков, прежде чем перейти к другому. Он раздевает меня, срывая одежду с моего тела, чтобы продолжить свою бомбардировку жестокого удовольствия. С каждым новым укусом синяков его голос похож на гравий, когда он заявляет: — Здесь? Мой. И здесь тоже. Вся ты — каждый дюйм — ты вся моя, маленькая воровка. Таков был наш уговор.