Соболезнуем вашей утрате

– Один-в-один моя реакция! – рассмеялся Люк. – Теперь понимаю, почему он так и не достиг своих «целей по физическому развитию». Помнишь список?

Еще бы. Люк нашел его в ящике с носками, когда Патрик приезжал домой на зимние каникулы и оба немилосердно дразнили его по всем пунктам.

– Первое: есть здоровую пищу, – процитировал Люк, загибая пальцы. – Второе: качать ягодицы на лекциях по цитологии…

Нок улыбнулся, вспоминая. Господи, как же они прикалывались тогда над Патом! И что лучше всего – тот нисколько не обижался, смеясь вместе с ними. Он принадлежал к тому редкому типу людей, которых по их добродушию почти невозможно задеть. Когда растешь с таким братом, как Люк, это крайне необходимое свойство характера.

– …Третье: развивать икроножные мышцы. Четвертое: пойти на зумбу.

Этот пункт их двоих просто убивал, стоило только представить, как долговязый, нескладный Патрик трясет бедрами.

– Так он на нее ходил все-таки? – спросил Нок.

– Не знаю, но очень надеюсь!

– Вот бы кто-нибудь снял его там на видео!

– Только вся штука была в том, – добавил Люк, – что Пат мог хоть зумбой заниматься, хоть штангу тягать, хоть протеиновые коктейли с утра до ночи пить, но все равно не накачал бы свою тощую задницу. Он был в мамину родню. Я вот коренастый, в отцову. Ты тоже как Пат. И чем старше становишься, тем больше на него похож. Иногда в каком-то ракурсе мне почти кажется… – Он не договорил.

Нок прижал бутылку к губам, притворившись, что пьет, и держал так, пока накатившая вдруг боль не отпустила, а глаза перестало щипать.

– Единственная разница, – продолжил Люк, – что он был выше. Под два метра вымахал, а в баскетболе все равно лажал!

– Ничего он не лажал!

– Ну, не совсем, но все равно играл хуже меня! При таком-то росте! Выше его никого в нашей семье не было…

– Как знать, – усмехнулся Нок. – Может, я его переплюну. Я ведь, наверное, еще буду расти – мне только шестнадцать, забыл?

Прежде чем он успел что-то понять, Люк бросился на него и прижал к крыше.

– Даже не вздумай! – выдохнул он в лицо Ноку вместе с горячим пивным запахом. – Не смей его перерастать! По-твоему, ты что – лучше его?!

– Да я пошутил! – Нок тщетно пытался вывернуться из мертвой хватки Люка, сжимавшего его плечи. – И это же не от меня зависит!..

Тот разжал руки и перекатился на спину.

– Лучше его никого не было, – проговорил брат негромко. – Никого.

И заплакал.

Нок не знал, что делать. Он, без преувеличения, никогда не видел Люка плачущим. Ни разу в жизни – ни ребенком, ни взрослым. Ни в больнице или на похоронах, ни в последующие кошмарные недели, когда на крыльце громоздились подносы с запеканками из тунца с макаронами или рисовых хлопьев от сердобольных соседей, действующих из лучших побуждений. Ни когда мама перестала красить волосы, и седина на ее голове постепенно росла и росла от корней к кончикам, вытесняя рыжий цвет. Не плакал Люк и по ночам, чтобы никто не слышал, уткнувшись в подушку, как это делал сам Нок…

– Ничего, ничего… – неуверенно проговорил он, протягивая руку, чтобы потрепать брата по спине. – Все будет нормально.

– Побудь со мной здесь, ладно? – попросил тот. Его голос, приглушенный футболкой Нока, был неузнаваемым. – Пожалуйста. Останься еще хоть на немного.

Через три часа пора будет уже вставать, чтобы успеть на пляж к восходу, иначе, скорее всего, хорошей оценки не видать. Однако ничего не поделаешь, пришлось остаться…

Глава 3

Проснулся Нок, дрожа от холода, весь покрытый тончайшим налетом росы. Люк похрапывал рядом, свернувшись клубком и приобняв брата за талию – скорее всего, привычка выработалась за ночи, проведенные с Кэрри. Нок осторожно поднял безвольно лежавшую тяжелую руку и выбрался из-под нее. Люк даже не пошевелился. Хотя было еще темно, небо уже начинало прозрачно лиловеть, и Нок, даже не посмотрев время, сразу понял, что проспал.

– Черт!

Он резко выпрямился, опрокинув полную бутылку пива, которую делал вид, что пьет ночью. Пенящаяся лужица поползла по крыше, приближаясь к голове Люка. Нок вскочил, хрустнув коленями, и пробрался через окно в комнату. Сменив футболку на подвернувшуюся под руку более-менее чистую, он мазнул туда-сюда зубной щеткой и бросился обратно в спальню за пленочной фотокамерой, полученной от учителя, мистера Хьюза. Хотел уже сбежать вниз по ступенькам, но взгляд вдруг упал на обрамленный полукруглым окном силуэт спящего брата, свернувшегося в свете занимающегося рассвета. Что-то в этой картине заставило Нока остановиться. Даже во сне Люк не выглядел умиротворенно: рот крепко сжат, глаза зажмурены, руки собраны в кулаки. Вся поза казалась напряженной, как бы готовой к защите. Вытянутая рука обнимала девушку, которой больше не было рядом, словно тело еще хранило память об их любви, пусть даже бодрствующий разум отрицал ее. Небо над спящим меняло цвет с густо-лилового на золотисто-розовый.

Нок присел, чтобы Люк полностью попал в рамку окна, и щелкнул затвором. Потом сбежал по лестнице, схватил ключи от отцовского «бьюика» и выскользнул за дверь, в рассветные сумерки.

Когда Нок добрался до места, было уже 06:27. Солнце ярко сияло над подернутым рябью озером. Он бегом бросился по песку к четверым девчонкам из школьного фотокружка, которые собирали свои принадлежности.

– Ты опоздал, – заметила Майя Алрич, не оборачиваясь.

– Черт! – Задыхаясь, Нок уперся руками в колени.

– Я так и знала. Ким, с тебя два бакса.

Ким Стриклэнд Нок раньше встречал только в школьных коридорах – ее легко было узнать по выкрашенным в серебристый цвет волосам, черному готичному макияжу и кольцу в носовой перегородке (один только вид всякий раз заставлял болезненно вздрогнуть). Бросив на парня недовольный взгляд, та сунула руку в карман рваных джинсов и шлепнула две бумажки в протянутую ладонь Майи.

– Напомни еще раз, зачем ты вообще здесь?

– Для зачетного проекта. – Нок снял ремешок фотоаппарата с шеи. – По ИЗО. Мистер Хьюз сказал, что я мог бы потусоваться с вами и, в общем, что-то у вас перенять.

– Честно говоря, по-моему, это просто хамство, – проговорила Майя, осторожно укладывая камеру в розовый чехол со своими инициалами. – Мы делаем тебе одолжение, разрешаем прийти поснимать с нами, а ты опаздываешь на целый час?

– Да ладно тебе, Майя, расслабься, – откликнулась Эбби Тесфайе, поднимаясь на ноги и стряхивая песок с коленей.

Нок помнил ее – они вместе ходили на английский, когда только перешли в старшую школу, однако после первого полугодия Эбби перевели к продвинутым. Он благодарно улыбнулся ей, но ответной улыбки не получил.

– Я и не напрягаюсь, – отрезала Майя, подняв руки, чтобы поправить роскошный, пышный хвост волос. – Меня только слегка раздражает, когда мистер Хьюз просит взять с собой на съемку какого-нибудь отстающего. Да как вообще можно завалить ИЗО?!

– У мистера Хьюза не так-то просто получить хорошую оценку, – возразила Эбби. – Однажды он поставил мне тройку, потому что я совсем чуть-чуть передержала снимок, хотя композиция и все остальное было в порядке.

– У тебя обучение по программе колледжа, совсем другие стандарты. – Майя обернулась к Ноку. – А у тебя всего лишь вводный курс. Вы там буквально керамические вазочки лепите и рисуете кувшины с цветами пастельными мелками.

– Вазочки мы не делали, мы делали подносы.

– Да без разницы. Я ухожу, мне нужно выпить кофе.

Она повесила чехол с камерой на плечо и с раздраженным видом зашагала к дощатой эстакаде. Ким заторопилась следом.

– Мне правда жаль, – произнес Нок, оборачиваясь к Эбби. – Я просто проспал.

– Не переживай. – Она сложила треножник и сунула под мышку. – У нас всего лишь фотокружок. Развлечение вне школы, ничего больше. А эти двое ведут себя так, будто мы репортеры на передовой.