О самом творчестве Волохонского на сегодняшний день написано на удивление немного, и, невзирая на свой легендарный статус, поэт до сих пор является одним из белых пятен на карте русскоязычной литературы – отчасти из-за «нелюдимости и экстравагантности» 13 (впрочем, сильно преувеличенных мифом), отчасти из-за того, что многочисленные публикации Волохонского оказались рассеяны по труднодоступным периодическим изданиям и альманахам трех континентов. За исключением важной статьи В. Тарасова и нескольких филологических исследований по частным поводам, список работ о поэзии Волохонского ограничивается несколькими заметками и рецензиями 14 . Ведущие принципы поэтики Волохонского были отмечены еще К. Кузьминским: «язык, аристократический изыск, немыслимый в наше время, ирония, переходящая в мистификацию, пародийные литературные реминисценции […] и метафизическая глубина» 15 . Ирония выступает основным инструментом остранения, снижая всяческий пафос; по замечанию В. Тарасова, художественный мир Волохонского отличает «отсутствие сокрушений на тему души, измученной собой; неизменно – всесторонняя отделка произведений и […] идейная многослойность» 16 .
13
Давыдов Д. О книге Анри Волохонского «Воспоминания о давно позабытом» // Новый мир. 2007. № 11.
14
Исчерпывающую библиографию о творчестве Волохонского см.: Литературный Санкт-Петербург. ХХ век. Энциклопедический словарь в 2 томах. Том 1. СПб., 2011. С. 221—222.
15
Кузьминский К. Цит. соч. С. 228—229.
16
Тарасов
В. «Где звуки бьют в сплошное дно». О поэзии Волохонского // Саламандра. Литературный альманах. Иерусалим, 1987. С. 128.
Поэзия Волохонского обычно оценивается как герметичная, сопротивляющаяся однозначной интерпретации; критики сталкиваются со сложностью «отделить пародийную интонацию от лирической» 17 , отмечают сугубо формальный характер стихотворений, основанных «исключительно на смелых словосочетаниях, неологизмах, на музыкальном звучании и дерзкой рифме» 18 ; однако Тарасов справедливо указывает, что «трудность восприятия зачастую связана с тем, что привычный ассоциативный строй мышления и потому выверенные, казалось бы, мерки здесь неприменимы» 19 . Нельзя не согласиться с И. Бокштейном, написавшим: «Хорошо, что стихи Анри Волохонского сложны <…>. Если б каждый поэт в своем роде был так тонок… но тогда б и мир не мог “существовать”» 20 .
17
Б<етаки> В. [Рецензия на кн. «Стихотворения»] // Континент. № 43. 1985. С. 416.
18
Казак В. Лексикон русской поэзии ХХ века. М., 1999. С. 86.
19
Тарасов В. Цит. соч. С. 136.
20
Бокштейн И. О некоторых аспектах поэзии Анри Волохонского // Саламандра. Литературный альманах. Иерусалим, 1987. С. 151.
Теперь читателю предоставлена счастливая возможность самому сформировать свое мнение о творчестве Анри Волохонского во всем его многообразии.
Редакция журнала «Гнозис» обратилась к нескольким писателям и поэтам с литературной анкетой:
1. Ваши литературные учителя?
2. Ваша эстетическая концепция?
*
Гнозис. № 5—6. Нью-Йорк, 1979. С. 186, 194.
3. Ваше отношение к собственному творчеству?
* * *
1. Не говоря о классиках – Хлебников и Хвостенко.
2. Она противолитературная – желательно, чтобы живая интонация происходила от музыки сфер, а не от душевных неудовольствий. Претензии на истинное писательство только удваивают ложь.
3. Если речь идет о моменте исполнения, то чем меньше я его понимаю, тем лучше.
Анри Волохонский
ДУДА И МАК
КНИГА I
ПЕРВЫЕ ТРАВЫ
1
Где звуки бьют в сплошное дноЦветами желтыми о каменьА дым над лиственным огнемКачает колесо льняноеЧерпак наполненный дождямиКовш, обруч ледяной вольет смешавСмолу и яркое виноВ большие плоские стволыИ рожь мгновения создастЖелезный хлеб, который неделим.
2
Ты сам идешь кружась в цепяхНа этом блюде одинокКогда разбит зубец стеннойИли в снегах горбатый ветер нагНад радугой петух тебе рассыплет пищуИ пусть поют и лгут клянясьЧто прежде видели яснееСквозь дыры в пемзе водянойПускай плывут рога как корабли для нищих —Не веришь ты – и не иссякПожар на медном пустыре.
3. Сонет (нарцисс)
Победой мглы мохнатые кореньяСреди серпов вдоль рыжей рукоятиДо искр над ней, – натягивают сетиНо сети рвут прекрасными ночамиЛетая осы армией крылатойСловно листвы кочующие звеньяИ утренние гнезда тонут в пенеЗарытые в тумане бородатом.В паденьи вод и в мутном беге клиньев —За кругом ливня вижу лишь себяИли в текущем – выбитое имяНепрочное. Прозрачное скребяЖивотное в пустующем кувшинеГлядит как плотный каменеет ряд.
4
Из внешности паломником началаСедеет шар. Но свет не здесь —Лишь смесь являет горстьВ траве растущей по краямКак соль на жарких берегах:Нам выкуп дан таким.Ради того морей ствола тяжелогоЛед глотают реки рыбПлавят холод толщи птицВ пляске досок, снежный грузНесущих, весел слышен хохотКорабли с глазами лисУлеглись на дне прозрачные холмистомЭтой соли и слюдыЕсли можешь – берегись, последнийРади прежней тщетности тонувших.
5
Если бы пали горелые сваиИ мухи порою съедали полыньС белого луга, поляны, где звери лаяДвигают плугиДаже тогда – в поздний годВ звездный деньУрожай желудей не покажется лишним.
6
В сокровищнице травТростник сплетает тонкие венцыРавнинный лес верховней солнца расцветаетУ рекиСмеется ил, кричит павлинИ оперенная заря несет привет царейПескамПод шкурой алтарейРассеян звук стеклянного единстваЯнтарные стада идут по берегамА диск – неистов, пьянВращает льдыИ синь его глядит очами голубыми льдаВ окаменелый медЗагадка и водаВозникшее растеньеГнилая ветвь землистая живаяСкала над пастбищемПриют дрожащей стаи —Поздний ройСкрывая жар под бородой морейСкользит движениями рыбИ держит мутные шары —А ты – подкидыш здесь чужойКак одинокий избежишь собак?Никчемный вождь – мудрец висишьНа плоском дереве кривясьВ лохмотьях шутМир сух.Нисходит смрад в озерный скудный кругГраница зрения – пустынная оградаВ которой меркнет ткань монетЖелезный столб – зола кипитНад нею – искаженный щитИ млечный зверь великой красоты —Застенчивая тварьВползает медленное брюхо волоча.
7
Пепел живого лесаБлеск стеклянного камняЛед веселой синей горы —Как нов этот хорЭто праздник рожденного солнцаНесущего ввысьО пепел расплавленный леса живогоМоря великая колоннаДыханья землиПодожди кораблиЧасто меняя мачтыМечтами сливаясьС
твореньем солнечных устРуки протянут к пещереВ ней губы ееЗыби во влаге единства текущегоНосит его распавшийся остовКак туч пепельно естествоЗола и следы на нейСловно судно —Оно покидаетИ режет воздушную прядьОпрокинутым килем,Исполни и помниВ каждом движенииЛето одетое листьями льдаНикогда не оставит дорогиСкользящему среди трещинПесчаного города.
ТРЕЛИ БАКАЛАВРА
И при писаньи своего рассказаНе скрой, каким растенье ты нашел,Ограбленное здесь уже два раза.Кто грабит ветви иль терзает ствол,Повинен в богохульственной крамолеБог для себя святыню их возвел.Данте
8. ПРОЛОГ
Соблазном сильно поределымНа небесах тебе далекихРасположил свои пределыНаш мир ужасный и жестокийПрироды хрупкие кускиОн поместил в законов обручПо ним сновали паукиПлетя для нас познанья поручень.Прекрасный окорок тая10_ Природа скрыла эти срокиСмутясь, оправила оборки,Стыдливо глядя на меня:«Во мне ты верно видишь туЧто лихо каждому солдатуПриоткрывает наготуЗа незначительную плату —Пойди со мной, войди в палатуТам средь весов и между мерНаучной прелести пример20_ Цветет левкоем на пригоркеНо есть во мне такие норкиКуда их не проникнет взгляд…Гляди: у самой двери кассыНапуганы дефектом массыТолпой ученые стоятИ что-то нежное галдятСвоей испорченной латынью,Гордясь познания полынью,Нырнув в такую полынью,30_ Дерзнувши дно мое пощупать,Но обретают лишь свиньюХотя и применяют лупуЛуны рассматривая частиПриродный отметают стыдОни стремятся к тщетной сластиСобравши сведений пластыВ распространенные томаОдин тащил меня в кустыИ каждый палец как Фома40_ Меня исследовать намеренСтоял вокруг в себе уверен.Однако я была твердаИ не сдавалась словно башняА он сказал, что я труба,Сказал, что нива я и пашня,А он, ученый, словно плугВ кругу мотыг, своих подругБлестящих новых инструментов,Копать которыми удобно,50_ Что я глядела благосклонноИ тесто подымалось сдобноЕму казалась я съедобной,Красивой, глобусоподобной,И потому меня он мерилРазмахивая сантиметромИ делал вид как будто верилИ в шляпе был отделан фетромИ на меня пахнуло ветромА он заметил тут со смехом:60_ “Работа делу не помеха,Отдай себя моим утехам”».Наука обществу – порукаПрирода обществу – задвижкаЛарца, куда влагаем клюквойСредств общественных излишекНаука это есть кроватьНа ней сидим мы свесив ногиНад миром царствуя как богиНауки склоны не пологи70_ Обрывы – должен я сказать —На ней имеются и тропы —Наука верная подстилкаЧтобы с утесов упадатьИ не затрагивать затылка.Природа – сыр, наука – вилка,Природа – дробь, наука – белка.В руках у меткого стрелкаЛежит разбитая тарелкаДолжок записан под мелок80_ На том кончаю свой пролог.
9. ПРОТИВ ДЮРИНГА
Все животные – отцы,Хоть ведомы под уздцы.
Время – глупая служанкаПролила вино на лестнице.Будем слизывать остаткиСобирать осколки чашиНеприветливой прелестницыНа колени встанем сразу жеХрупок был пример бесстрашияЕго почувствовав прилив —Овал вина в текущей луже,10_ Отвне проходит горделивОтец воронок и кадушек.Царь гулких внутренних пустотДань с голых дыр не может вычестьНепостижим упругий сводСтупеням качеств и количествБукварь природы многотоменНо знаки лжи извергнет глазБлистает истины топазСреди пустот каменоломен.20_ «По океанам-матерямЛодки знаний к нам плывутВся природа – это храмВ мастерской пылает трудНаша печень словно желчьВырабатывает мыслиПоскреби любой кирпичДоцарапаешься истинОт оспы, как и от холерыСпасти не могут компромиссы30_ И половинчатые меры —Заразу сталь пусть жжет со свистомТак будем миру палачи —Поспешим – и калачиБудут нашей ежедневной пищей» —Так говорил, народ прельщая вишнейОдин плохой социалистСвоих трудов тряся пред ними глупый лист.Этот Дюринг был вульгарен.Он не понимал закона40_ Отрицанья отрицаньяОн не отдавал поклоновИ не наносил визитовИ хорошие манерыЕму были не знакомыОн сидел угрюмо домаРядом с чаем недопитымЗа стеною из фанерыИ не знал, что диалектики фанфарыДороги миру осветили50_ Так, как идеи блещут фарамиВ наук ночном автомобилеВ своем невежественном самомненьиСчитал себя магистром * и не менееХулил собратьев по перуСам с них щипая по перуА на пирах он чавкал громкоРуками пищу брал с тарелокИ были всем головоломкойЕго вульгарные манеры60_ И к дамам часто он спинойСтоял, блистая новизной.А вечерами каламбурыСам сочинял в тиши ночейА утро приходило хмурым —Так седоватый казначейМонарху утром счет приноситКогда монарх того не просит.Прославим Энгельса которыйЕму на место указал70_ Который сдернул эту шторуЕму всадил тугую шпоруИ показал в какую поруИ век какой кругом насталИ пусть он это написалВ словах довольно непонятныхНо в стиле тонком и приятном.Оденем Энгельсу венок,Украсим бороду цветамиПоложим амбру возле ног80_ И розы обовьем усамиА в длани рук ему блестящОт сочинений вложим хрящ.
*
А ведь он не был даже бакалавром. (Здесь и далее – примечания автора).