Собрание сочинений (Том 2)

Тут Гошка заметил на шее у старушки цепочку от креста, а на пиджаке, который был наброшен на плечи, значок с портретом Гагарина, и ему стало совсем весело.

– Здравствуйте, Анастасия Семенна!
– прокричал отец довольно громко. Видно, старушка плохо слышала.
– Вот приехали, как зимой обещали. А Николая Петровича нет?

– Да нет, нет! Где ж ему сейчас дома сидеть!
– сказала Анастасия Семеновна.
– И Надя его в поле, и ребятишки куда-то с утра сорвались. На подкормку, что ль, или еще куда, не ведаю. Время такое - весна! Весной без дела не сиди! Сам побегаешь, тогда и она тебя накормит! А это небось внучок? Какой ладненький! Как звать-то тебя?

– спросила она у Гошки.

– Гоша, - смущаясь, сказал Гошка.

– Это сын мой, Анастасия Семенна, а не внучок, - пояснил отец.

– Знаю, знаю, что тебе он сын, а матери-то твоей, Вере Прохоровне, внучок. И похож он на нее. А ты ведь, Васятка, так и не сходил тогда на могилку-то к матери. Хоть теперь сходи! И так уж не частый гость был, а она-то, бедная, все тебя поминала, все поминала. Про отца-то твоего и слышать не хотела, а о тебе маялась, всей душой маялась.

Анастасия Семеновна говорила с явным укором.

– Сегодня схожу, - пообещал отец.
– А ведь мы, Анастасия Семенна, по делу приехали. Насчет сруба...

Гошке показалось, что, услышав про сруб, старушка сразу изменилась в лице и даже всхлипнула. И верно, она достала платок и поднесла к глазам:

– Уж брал бы ты его скорее, а то и смотреть на него тошно. Как взгляну, так сердце за Ванюшку нашего обливается! Никак свыкнуться не могу! Ведь сынок, хоть и взрослый был. Знали ли, ведали, ему дом готовя, что не вернется.

Тут Гошка вспомнил: как раз об этом рассказывал отец, когда зимой из деревни приехал. Сруб этот готовили для старшего сына, летчика, который вот-вот должен был вернуться домой. Но сын не вернулся, погиб. Самолет, что ли, его разбился или еще что - Гошка не понял.

– И впрямь, видно, не к добру дом затеяли Ванюшке строить! продолжала старушка.
– Глядишь, не строили бы - возвратился невредимый...

Анастасия Семеновна опять всхлипнула, вытерла платком лицо и как-то виновато посмотрела на отца:

– Бери его, голубчик, скорее! Бери!

Отец помялся минуту и опять спросил:

– Где же нам Николая Петровича твоего найти?

– А кто ж его знает, где его теперича носит! Делов-то по всему колхозу, а он вон ведь какой стал, колхоз, - пять деревень, - сказала Анастасия Семеновна, уже явно успокоившись.
– Я вот вам сейчас горячего чайку с дороги налью. Молочка бы предложила, да нету в доме. Не брали уж неделю. Все дела.

– Чаю не надо, не хлопочите! Лучше потом!
– сказал отец.
– А не знаете, где председателя нам найти, чтоб о земле с ним договориться? Не говорил с ним Николай Петрович, не слышали?

– Насчет разговору не слыхала. Может, и был разговор, раз Николай обещал, - ответила Анастасия Семеновна, опускаясь опять на лавку.
– Да вы садитесь, садитесь! Чего в дверях-то стоять! А председатель?
– Она задумалась.
– Правление-то у нас в Сергиевке. Это соседняя деревня. Пять верст отсюдова. Может, там он или еще где? Время уж больно горячее. Только таким, как мы, старым, сидеть...

Речь Анастасии Семеновны звучала для Гошки как-то совсем необычно. Старушка словно не говорила, а пела и многие слова произносила по-своему, не так, как их говорят в городе.

Отец спросил еще про комнаты. У кого бы лучше снять? Да поближе чтоб?

– Так это у всех тут можно, - сказала Анастасия Семеновна.
– Хоть к Солянкиным зайди, тут рядом, хоть у магазина - Окуневы, у Стражновых тоже... У кого ребятни поменьше, у всех можно. Дачников-то к нам немного набегает. Далеко...

– Ну ладно, Анастасия Семеновна, мы пойдем Николая Петровича твоего искать, - сказал отец.
– А там видно будет. Глядишь, он подскажет. Еще увидимся.

– Ищите, ищите, - согласилась Анастасия Семеновна.
– Ногами-то, правда, больно далеко вам ходить...

– А у нас машина.

– С машиной-то лучше, конечно, - подтвердила старушка.
– Глядишь, и найдете. У людей поспрошайте. Может, видали его... А то к вечеру заходите. К вечеру-то все в доме соберутся.

5

И правда, безлюдная Голубинка пустынна. Тихо на улице. Лавочки у палисадников пусты. Окна домов распахнуты, а голосов не слышно. Магазин и тот закрыт: с часу до двух перерыв. Спокойные кошки греются на солнышке. Рыжая с белыми пятнами примостилась на пороге магазина. Лежит, глаза от блаженства зажмурила. Две серые - рядком на скамейке. Еще несколько на подоконниках. Собаки уныло бродят по улице - им жарко и не до кошек.

Домов сорок в Голубинке, не больше, но при каждом две-три скворечни. В палисадниках скворечни. На улице скворечни. Между избами на ничейных деревьях скворечни. Какой-то чудак прибил скворечню к шесту телевизионной антенны. И - ничего! Невозмутимый скворец сидит на антенне, как на жердочке, смотрит по сторонам карими глазами и изредка перебирает худыми красными ножками. Такие же скворцы важно восседают и у других скворечен. Черные и сероватые, пятнистые и крапчатые, они словно отдыхают после напряженной первой половины дня. Видно, сейчас скворцов в Голубинке больше, чем людей!

– Спросить бы, да не у кого!
– говорит отец, медленно пробираясь через неподсохшие деревенские ухабы и рытвины.

– А вон у них!
– посоветовал Гошка, показывая вперед.

Там играли трое ребят и девчонка в сером платьице. Гошка даже обрадовался, завидев их. С утра он катается с папой на машине, и вдруг впервые - ребята! Какие ни на есть незнакомые, а все же ребята. Вдруг они знают? Ребята были слишком маленькие, девчонка - тоже не больше. Но ничего не поделаешь: хоть у них спросить.

Отец притормозил машину и крикнул через окно:

– Николай Петровича не встречали, Острова?

Ребят, видно, больше заинтересовала "Волга", чем вопрос. Пусть она и запыленная с дороги, и грязью забрызганная, все ж блеск хрома и свежей краски сохранился. Мальчишки деловито обошли машину, а девчонка даже потрогала марку на радиаторе.

Гошка был страшно горд и счастлив. Малы ребята, а понимают толк и, наверно, завидуют ему.

– Давай их покатаем?
– прошептал Гошка отцу.
– А?

– Ты что? Машину мазать! Смотри, какие они!
– громко сказал отец. Так как?
– переспросил отец, уже обращаясь к ребятам.

– А у нас пять "Волгов" таких, - сказал один из мальчишек.
– Три с оленями, а две без оленей. Теперь без оленей, говорят, все "Волги" выпускают?

– Только они не такие замусоленные, - добавила девчонка.

Гошкино самолюбие было явно уязвлено.

– Поехали, пап! Что у них узнаешь!
– недовольно профырчал он.

– Да я не про машину вас спрашиваю, - повысил голос отец, - а про Николай Петровича Острова. Где он может быть? Как думаете?