Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Собрание сочинений в 12 т. Т. 9
Шрифт:

–  Вот как?
– проговорил Робур, пожимая плечами.

Затем он продолжал:

–  После того как были изучены особенности полета всевозможных птиц и насекомых, победила следующая простая и мудрая мысль: надо лишь подражать природе, ибо она никогда не ошибается. Между альбатросом, который делает не больше десяти взмахов крыльями в минуту, и пеликаном, делающим семьдесят взмахов…

–  Семьдесят один!
– выкрикнул чей-то язвительный голос.

–  И пчелой, которая машет крылышками сто девяносто два раза в секунду…

–  Сто девяносто три!… - насмешливо поправили из зала.

–  И обыкновенной мухой, которая делает триста тридцать взмахов…

–  Триста

тридцать с половиной!

–  И москитом, который делает их миллионы…

–  Нет!… Миллиарды!

Однако Робур, которого то и дело прорывали, и не думал прерывать своего доказательства.

–  Среди этого различного числа взмахов… - продолжал он.

–  Есть и большие промахи!
– подхватил чей-то голос.

–  …и надо искать практически применимое решение. В тот день, когда господин де Люзи обнаружил, что жук-рогач, вес которого не превышает двух граммов, способен поднять груз в четыреста граммов, то есть в двести раз больше собственного веса, проблема авиации была решена. Помимо того, было доказано, что относительная площадь крыльев уменьшается с увеличением размеров и веса их обладателя. С того времени было изобретено и построено больше шестидесяти летательных аппаратов…

–  Которым ни разу не удавалось взлететь!
– воскликнул секретарь Фил Эванс.

–  Которые уже летали и будут летать, - невозмутимо ответил Робур.
– Эти аппараты именуют по-разному: стреофоры, геликоптеры, орнитоптеры; возможно, в будущем их назовут средствами авиации от латинского слова «avis» [10], подобно тому как ныне корабли называют средствами навигации от латинского слова «navis» [11], но так или иначе, именно благодаря их появлению, человек станет властелином воздушных просторов.

–  А винт!
– перебил Фил Эванс.
– Насколько мне известно, у птицы нет винта!…

–  Нет есть!
– отвечал Робур.
– Как доказал господин Пено, летящая птица в действительности не что иное, как винт, и полет ее - тот же полет геликоптера. Вот почему двигатель будущего - винт…

От подобной напасти

Сохрани нас, святой винт!… -

негромко запел кто-то из присутствующих на известный мотив из произведения Герольда «Цампа».

И все хором подхватили знакомую мелодию, так исказив ее, что французский композитор, вероятно, перевернулся в гробу.

Когда последние ноты потонули в ужасающей какофонии, дядюшка Прудент, воспользовавшись мгновенным затишьем, счел нужным заявить:

–  Гражданин чужестранец, до сих пор вам не мешали говорить, вас не прерывали…

Как видно, по мнению председателя Уэлдонского ученого общества, никто и не думал прерывать оратора, а все эти издевательские выкрики, вопли и угрозы следовало рассматривать лишь как обмен аргументами.

–  Однако, - продолжал дядюшка Прудент, - я напомню вам, что теория авиации заранее осуждена и отвергнута большей частью американских и иностранных инженеров. Теория, которая привела к гибели Саразена Волана в Константинополе, монаха Воадора в Лиссабоне, Летюра в тысяча восемьсот пятьдесят втором году, Груфа в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году, помимо других жертв, о которых я позабыл, не говоря уж о мифологическом Икаре…

–  Теория эта, - возразил Робур, - достойна осуждения не больше той, чей мартиролог включает имена Пилатра де Розье, погибшего в Кале, госпожи Бланшар, разбившейся в Париже, Дональдсона и Гримвуда, упавших в озеро Мичиган, Сивеля и Кроче-Спинелли, Элоа и многих других, забыть которые не так-то просто!

То был мгновенный отпор - «выпад

на выпад», как говорят в фехтовальном искусстве.

–  К тому же, - продолжал Робур, - на воздушных шарах, как бы вы их ни усовершенствовали, вам никогда не достигнуть сколько-нибудь значительной скорости. Вы убьете десять лет на воздушное путешествие вокруг света, - а летательная машина совершит его за восемь дней.

Новые протестующие возгласы и крики длились целых три минуты; затем слово взял Фил Эванс.

–  Господин авиатор, - сказал он, - вы только что красноречиво расхваливали преимущества авиации, а сами-то вы когда-нибудь летали?

–  Еще бы!

–  И завоевали воздух?

–  Быть может, милостивый государь!

–  Ура Робуру-Завоевателю, - послышался чей-то иронический возглас.

–  Робур-Завоеватель? Что ж, я принимаю это имя и с полным правом стану носить его!

–  Мы разрешим себе в этом усомниться!
– воскликнул Джем Сип.

–  Господа, - проговорил Робур, нахмурив брови, - когда я серьезно обсуждаю серьезное дело, то не терплю обвинений во лжи, и был бы рад узнать имя человека, прервавшего меня…

–  Мое имя - Джем Сип… и я вегетарианец…

–  Гражданин Джем Сип, - отвечал Робур, - мне известно, что у вегетарианцев кишки вообще длиннее, чем у прочих смертных, по крайней мере на добрый фут. Это и так немало… не принуждайте же меня еще больше удлинить их, для начала растянув вам уши…

–  За дверь его!

–  Вон!

–  Разорвать на части!

–  Судить судом Линча!

–  Скрутить его винтом!…

Ярость сторонников воздушных шаров достигла предела. Все повскакали с мест и ринулись к трибуне. Робур исчез за целым лесом рук, которые раскачивались, словно деревья в бурю. Напрасно паровая сирена председателя наполняла зал трубными звуками. В тот вечер обитатели Филадельфии легко могли подумать, что огонь пожирает один из городских кварталов и всей воды Скулкилл-ривер недостанет, чтобы потушить пожар.

Вдруг люди, обступившие Робура, попятились. Инженер вытащил руки из карманов и выбросил их вперед, навстречу разгневанным воздухоплавателям.

В обеих руках его сверкнули кастеты американского образца, которые одновременно служат и револьверами: достаточно сжать пальцы, чтобы привести в действие эти крошечный карманные митральезы.

И тогда, воспользовавшись растерянностью нападавших и внезапно воцарившейся тишиной, Робур воскликнул:

–  Решительно, не Америго Веспуччи, а Себастьян Кабот открыл Новый Свет! И не вам, американцам, пускаться в воздушные просторы! Ваше дело - каботаж…

И тут раздалось несколько выстрелов. Пули никого не задели: Робур стрелял в воздух. Трибуна окуталась густым дымом, а когда он рассеялся, инженера и след простыл. Робур-Завоеватель исчез, словно какой-нибудь летательный аппарат умчал его ввысь.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой, рассказывая о слуге Фриколлине, автор стремится восстановить доброе имя луны

Не раз уже, расходясь после бурных споров со своих заседаний, члены Уэлдонского ученого общества наполняли криками Уолнет-стрит и соседние с нею улицы. Не раз уже обитатели ближних кварталов справедливо жаловались на эти шумные отголоски дискуссий, нарушавшие покой и тишину их жилищ. Не раз уже полисменам приходилось вмешиваться, чтобы обеспечить безопасность прохожих» по большей части весьма равнодушных к проблеме воздухоплавания. Но никогда до этого вечера не наблюдалось подобной суматохи, никогда еще жалобы не были столь обоснованными, а вмешательство полисменов - столь своевременным.

Поделиться с друзьями: