Собрание сочинений в 19 томах. Том 17. Истоки и берега

Вплоть до кончины императора Оттона I, то есть еще два десятка лет, герцог с королем жили, казалось, в добром согласии. Но когда грозный Саксонец умер и его сменил сын Оттон II, у Лотаря проявилась наследственная болезнь Каролингов – тяга на Восток, он собрал армию и совершил марш-бросок к Экс-ла-Шапель. Гуго Капет не стал его удерживать, более того – втайне помог несколькими воинскими частями, но ввязываться не спешил.

Бедный Лотарь! Несчастный побег от корня Каролингова! Он уже считал себя победителем, проникнув в старый дворец предка, который Оттон II едва успел оставить! От каких мечтаний кружилась тогда королевская голова? Украшавший крышу бронзовый орел с распростертыми крыльями по его приказу был повернут клювом к германским землям – это была угроза! Но слава короля Лотаря с этим деянием и угасла: три дня спустя, из-за нехватки провианта, ему пришлось убраться восвояси, и разве это утешение – что его солдаты на прощание пограбили дворец!

Оттон II приступил к карательным мерам. Его армия вторглась во Францию, и там он всячески преследовал Лотаря: захватил Лан, разорил Шампань и Суасонне, дошел до Парижа… И тут Гуго Капет, который предусмотрительно сохранил большую часть своих вооруженных сил при себе, преградил ему путь и помешал переправиться через реку, тогда как Лотарь отправился в Этамп, чтобы собрать там войско для помощи герцогу.

В течение всего ноября 978 года Оттон стоял на Монмартре рядом со старой церковью, фасад которой еще украшали романские колонны храма Меркурия. Окрестности Парижа были разграблены императорскими солдатами, северные предместья горели. Но герцог, в каппе или в коротком плаще, продолжал сражаться за свою столицу, не подпуская неприятеля к мосту, всеми способами тревожа его и стараясь остановить.

Император Оттон II. Миниатюра кодекса Св. Григория. X в.

Оттон оставался на холме. Он был похож на огромное жужжащее насекомое, упорно бьющееся о стекло. А потом пришла зима, стало морозить, на юге столицы Франции было подготовлено контрнаступление – и император решил выйти из игры. Утром 30 ноября, в день своего ухода, он собрал своих клириков и приказал им громко петь «Аллилуйя». Подхваченный армией возглас прокатился по окрестностям, достиг изумленных парижан. Шестьдесят тысяч человек орали во всю глотку, их голоса поднимались к небу, а земля, говорят, дрожала. Что означало это радостное пение, исходящее из уст императора и его войска в ту минуту, когда им надо было отступать? Сколько об этом ни думали, никто пока не понял…

Скорее парижанам надо было кричать «Аллилуйя!» – ведь пройдет больше восьмисот лет до того дня, когда германская армия снова решится пойти на их город.

А сейчас… Вскоре придет конец продолжительным династическим колебаниям: Эд спас Париж от норманнов, Гуго Великий создал герцогство с центром в Париже, Гуго Капет только что избавил Париж от немцев – и неувядаемая слава озарила этот род, в прошлом насчитывавший уже трех королей. Состязание за трон вошло в завершающую стадию. При первой же ошибке рода-соперника победа останется за Парижской династией.

Когда подходишь к 1001 году и осознаешь, что половина истории столицы уже позади, когда начинаешь подсчитывать столетия и понимаешь, что между Цезарем и Гуго Капетом стоит столько же веков, сколько между этим последним и нами, как не удивиться и не задаться вопросами: «Да как же время могло пройти так быстро? Каким образом годы пролетели настолько незаметно, оставив так мало следов?»

А это потому, что царствовали Каролинги, и из-за них двух веков словно бы и не было. Годы их правления напоминают наши самые неудачные дни: когда, за что бы ни взялся, дело не клеится, когда прикладываешь силы явно не к тому. Дни, которые не оставляют по себе ни каких-либо творений, ни настоящих воспоминаний, а только сожаления.

IV. Главный город Капетингов

Ассамблея Адальберона [218]

Пусть даже избрание Гуго Капета королем имело место не в Париже, города оно непосредственно касалось, поскольку возвращало ему роль столицы, утраченную после смерти Дагоберта. Давайте посмотрим, как все это происходило.

Оттон II отступал, и король Лотарь двинулся вдогонку. Нет, вовсе не для того, чтобы добить, напротив – чтобы заключить с ним союз. Объединиться против герцога Франции! Со стороны Лотаря это было больше чем неблагодарностью по отношению к своему первому вассалу, к человеку, который только что его спас.

218

Адальберон – сын графа Готфрида Арденнского, аббат бенедиктинского монастыря Горце в Лотарингии, стал архиепископом Реймсским в 969 году, умер в 989-м. Был главным канцлером Франции и министром при Лотаре, Людовике V и Гуго Капете.

Немного времени спустя Оттон II умер. Он умер скоропостижно, неожиданно для всех, в Риме, и в империи тотчас же началось ожесточенное соперничество между саксонцами и баварцами.

И Лотарь, единственным советником которого было собственное благородное сердце, немедленно бросил своих вчерашних союзников, саксонцев, и присоединился к Генриху Баварскому: вместе с ним сподручнее было обобрать нового Оттона, лишить его Лотарингии. В самом деле, зачем трехлетнему ребенку Лотарингия?

Иногда предательство отвечает нуждам большой политики, но оно не содержит в себе системы правления, и человек не может стать великим королем лишь потому, что он хорошо умеет предавать.

Случилось так, что архиепископом Реймса в это время был выходец из Лотарингии по имени Адальберон, обязанный своей удачей и своим богатством Оттону и сохранивший к нему глубокую привязанность.

Взяв Верден, Лотарь арестовал и заточил в темницу всю семью Адальберона. Но опять-таки – принуждение не есть залог победы, и то, в чем преуспел Карл Великий, вовсе не обязательно должно было удаться какому-то Лотарю.

Реймсский архиепископ был важной персоной, его положение в феодальной иерархии соответствовало положению герцога или графа. Кроме того, Адальберон был человеком образованным и одаренным живым умом и известностью своей в христианском мире был обязан школе, основанной им при кафедральном соборе, где служил, – в этой школе преподавали самые выдающиеся ученые. Слово Адальберона имело немалый вес, а ученики способствовали распространению его авторитета далеко за пределами Реймса. Лотарь пошел в атаку на сильного соперника.

Адальберон в ответ вступил в тайные переговоры с Гуго Капетом, после чего взялся за перо, и послания его странным образом напоминали аналогичные времен папы Захарии и Пипина Короткого: «Король Франции Лотарь – всего лишь обладатель титула, зато Гуго Капет – хотя и без титула, но король…»

Лотарь почуял неладное, заподозрил заговор и вызвал архиепископа в Компьень, чтобы тот предстал перед церковной ассамблеей. Однако стоило ассамблее собраться, как в городе появился Гуго Капет со своими войсками и разогнал ее. Это случилось в мае 985 года.

Что оставалось Лотарю? Он притворился, будто не заинтересован в продолжении процесса, а дальше – у него только и хватило времени на то, чтобы умереть, не оставив по себе никаких сожалений. Это случилось в марте 986 года.

Престол оказался свободен? Вовсе нет: Лотарь позаботился о том, чтобы еще при жизни короновать своего сына Людовика и посадить его рядом с собой на трон. И Людовик V, [219] дабы не прерывалась связь поколений, едва похоронив отца, начал осаду Реймса. Адальберон заявил во всеуслышание, что городу совершенно не пристало страдать из-за обвинений, выдвинутых в адрес его прелата и к тому же требующих доказательств. И тут же предложил королю собрать какую его душе угодно ассамблею или какой ему вздумается трибунал, перед которым епископ произнесет речь в свое оправдание и докажет, что наветы не имеют под собой почвы. Вся Франция встала на дыбы, Людовик понял, что придется уступить общественному мнению, снял осаду и снова созвал ассамблею в том же Компьене. Это случилось в мае 987 года.

219

Людовик V (Louis V le Faineant; 967–987) – король Франции в 986–987 годах. Сразу же после восшествия на престол Людовик вступил в конфронтацию с могущественным архиепископом Адальбероном, пользовавшимся поддержкой Гуго Капета и императора Оттона, но, пробыв на троне чуть более года, неожиданно умер. По одной версии, он упал на охоте и от полученного сотрясения у него начался жар; по другой – был отравлен собственной матерью. В истории этот король сохранился под именем Людовика Ленивого, что вполне соответствует эпитету, данному ему в летописях: «nihil fecit», но эти слова можно понять и так, что он «ничего не успел сделать», поскольку правление его было очень кратким.

Вот и вся история противостояния Адальберона с Людовиком V Ленивым: как раз в тот день, когда должна была начаться ассамблея, король во время охоты в лесу споткнулся и упал, да так неудачно, что падение стоило ему жизни. Божий промысел в виде то ли ветки дерева, то ли кабаньего рыла весьма своевременно встал на сторону Капета и Адальберона – а может быть, это они чуть-чуть помогли Провидению? Все Каролинги любили помериться силой с дикими животными: Пипин Короткий выходил как гладиатор на арену; Карл Великий, наставив на кабана рогатину, был ранен; Людовик Заморский пострадал от страсти к охоте, заполучив в результате несчастного случая слоновью болезнь, от которой и скончался… Самый естественный и самый правдоподобный способ уйти из жизни для этого рода.