Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность
Шрифт:
Когда поезд остановился, из мягкого вагона вышел человек с холеной бородой, в бархатной пижаме, без фуражки. Это и был Апостол — шеф Льва. Зевая, он подошел к продуктовой палатке и, облокотившись на прилавок, закурил.
По перрону бегали пассажиры, носильщики, со звоном катились багажные тележки — стояла обычная вокзальная сутолока, сопровождающая приход поезда.
Никто не обращал внимания на Льва и на стоящего рядом с ним человека. И они, казалось, не замечали друг друга. Тем не менее между
— Довольны районом? — спросил Апостол, безразлично осматривая платформу и поправляя очки в золотой оправе.
— Вполне, — ответил Лев.
— А помните наш разговор?
— Я ошибался.
— Вам нельзя ошибаться, запомните. Ошибка хуже смерти. Теплоцентраль будут строить. Вы об этом знаете?
— Да. Говорят, торфа хватит на пятьсот лет.
— Докажите обратное.
— Но я…
— Никаких «но» в нашей работе нет.
— Да, но…
— Теплоцентраль не должны строить — это раз. Во-вторых, здесь предполагаются военные постройки. Снять!
— Как?
— Как угодно.
— Слушаюсь.
— О гарнизоне сведения есть?
— Да.
— Ну?
— Две, три, сто пять, семь, двести, ноль, сорок один.
— Запомнил. Здесь куча людей, которых можно использовать.
— Я веду работу с молодежью.
— Не это главное. Вы не умеете находить сердцевины. Вами недовольны.
— Позвольте…
— Мне некогда. Извольте слушать. Делайте ставку на активные силы. Понятно?
— Я кое-что делаю.
— Это пустяки. Не в молокососах дело. Я говорю об активных силах. Старое инженерство. Крепкие мужики. В соседней — Тамбовской губернии полно эсеров. Есть они и здесь, их надо найти. Бывшие антоновцы, колесниковцы…
— Слушаюсь. У меня вопрос. Разрешите?
— Да.
— О троцкистах. Разве установка новая?
— Установки меняются в зависимости от многих причин.
— Они провозглашают лозунги отнюдь не те, которые нужны нам…
— Еще Герцен сказал: «Прежде чем он дойдет до опасных мыслей, он будет командовать ротой…»
Лев не мог удержаться от смеха. Апостол довольно усмехнулся.
— Итак…
— Я буду стараться.
— От вас зависит дальнейшее.
— Ну, это, знаете, слишком! Я ничего не требую. Я работаю не ради.
— Нас не интересуют ваши лирические переживания. Деньги у вас есть?
— Как будто бы…
— Наполняйте по возможности кассу.
— Гм…
— Что — гм?.. Разве в городе нет кассиров? Или нет банков?
— Слушаюсь.
— Крепче, тоньше, шире. У вас не район, а золото. До свиданья!
Апостол бросил папиросу и не спеша направился к вагону. Поезд ушел через минуту…
Отъезд Льва в Дворики был ускорен Богородицей. За годы, которые Лев провел неведомо где, Богородица стал еще незаметней. Он тоже
работал в театре, тихо сидел в суфлерской будке, копался дома в богословских книгах, на досуге записывал что-то в тетради, был молчалив, проворен, умел всем угодить.Богородица обрадовался приезду Льва — он возлагал на него особые надежды.
В один из воскресных дней он зашел к Льву.
— Знаешь, кого я сейчас встретил? — сказал он.
— Ну?
— Сергея Ивановича Сторожева.
— Да что ты?
— Серьезно. Разве ты не знаешь — он здесь секретарем губкома партии. Недавно приехал.
— Что он за человек? — спросил Лев.
— Железный. Их три брата, — что ни брат, то фигура. Один — большевик, другого, Петра Ивановича, ты знаешь. Третий — убежденный середняк. Дубы!
— И дубы падают! — сказал Лев.
Богородица смеялся беззвучно.
— Лев, а Лев, — сказал он.
— Ну?
— А что, если Сергея… того…
— Договаривай.
…убрать?
Лев повернулся к Богородице. Тот широко раскрытыми водянистыми глазами глядел на Льва. Этого мертвенного взгляда Лев не переносил.
— Отверни морду! — закричал он.
— Он моего батьку в Соловки сослал.
— И плевать! Не суйся в чужое дело.
— Его убить надо!
— Вот дурак. Ну и дурак. Убьешь — нового посадят. А тебя — к стенке.
— Бог поможет — не поставят, — угрюмо пробубнил Богородица. Он сидел все так же неподвижно.
— Дубина. Какому же ты теперь богу молишься?
— Я пойду. — Богородица поднялся.
— Стой! Если ты, — прошипел Лев, — хоть пальцем двинешь без меня, — смотри. Ты меня знаешь!
— Лев, а Лев, — зашептал Богородица. — Тебе, что, жалко его?
— Сейчас не время, Миша. Его без нас уберут. А не уберут — я о тебе не забуду… Пожалуйста, работай.
Богородица подошел к двери, постоял около нее, подумал что-то и сказал:
— А истину я нашел.
— С чем и поздравляю, — буркнул Лев и принялся за галоши.
— Истину только я знаю. Ты еще за ней прибежишь. А я тебе тогда шиш покажу.
Он вышел, но через минуту возвратился назад. Лев изумленно посмотрел на него.
— Чего тебе?
— Слушай, Лев. Театр закрывают на ремонт, я хочу ехать в Дворики. Поедем вместе? По старым местам походим!
— Это мысль.
— Дней на десять. Отъедимся, отоспимся. С девками побалуемся.
— Увлекательно говоришь. По девкам-то, видать, скучаешь больше всего?
— Да как сказать…
— Знаю я вашу жеребячью породу. У нас в Пахотном Углу попович с четырнадцати лет баб в омет водил.
— А бабы-то у нас какие! Крупитчатые. Не то что городские.
— Ну, брат, умей выбрать. И здесь есть бабы всякого сорта.
— Поедем?
— Вероятно, поедем.