Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы

Швиттер. Какое мне дело. Эту кровать я арендовал. Я — лауреат Нобелевской премии.

Молчание.

Глаузер. Ладно. Под вашу ответственность. Давайте вынесем пастора в коридор.

Ниффеншвандер. Августа, помогай!

Втроем тщетно стараются поднять тело пастора.

Глаузер. Ух ты!

Ниффеншвандер. Бесполезно.

Августа. Слишком тяжелый.

Глаузер. Может, вы подсобите нам, господин лауреат Нобелевской премии…

Ниффеншвандер. Вчетвером справимся.

Молчание.

Швиттер (решительно). К пастору я не притронусь.

Ниффеншвандер. Нет — так нет.

Глаузер. Придется вызвать полицию…

Швиттер. Я помогу. (Встает.)

Глаузер. Вы, господин лауреат Нобелевской премии, с фрау Августой берите за ноги, а мы за плечи. Приготовились!

Ниффеншвандер. Готов.

Августа. Готова.

Швиттер. Взяли!

Несут пастора.

Августа. Осторожней.

Ниффеншвандер. Тихонько, тихонько.

Глаузер. Положим за дверью.

Мастерская опустела. Августа приводит Швиттера.

Августа. Так, господин Швиттер, так. Ну вот, кровать свободна. Может, постелить чистое белье?

Швиттер. Нет.

Августа. Не желаете снять шубу?..

Швиттер. Нет. (Бросается в шубе на кровать.) Исчезните!

Августа. Но мои близнецы… их надо…

Швиттер. Вон!

Августа. Слушаюсь, господин Швиттер. (Укрывает его.)

Швиттер. Августа, вы мне нравитесь все больше и больше.

Августа. Как вам угодно, господин Швиттер. (Уходит.)

Швиттер лежит неподвижно, сложа руки.

Внезапно он вскакивает с кровати.

Швиттер. Проклятые картины.

Переворачивает портрет нагой женщины к стене, затем переворачивает и другие картины с обнаженной натурой. За дверью слышится голос.

Мухайм. Эй! Кто-нибудь есть?

Швиттер влезает с кресла на комод и пытается повернуть висящую над ним огромную картину.

Забавно. Каждый раз, когда прихожу, тут никого нет.

Дверь открывается. Входит Мухайм — восьмидесятилетний энергичный земельный маклер, строительный подрядчик и домовладелец.

Эй! У двери лежит труп!

Швиттер. Знаю.

Мухайм замечает Швиттера на комоде.

Мухайм. Покойника вы положили?

Швиттер. Нет. (Пытается повернуть картину.)

Мухайм. А как он очутился перед вашей дверью?

Швиттер. Он лежал на кровати, а кровать мне самому нужна.

Мухайм. Я попросил бы вас объяснить… (вспыхивает.) Чей это труп?

В дверь заглядывают Августа и Ниффеншвандер.

Швиттер. Пастора приюта святого Иакова. Умер от волнения.

Мухайм. Да ну! Это ж и со мной может случиться.

Швиттер. Пожалуйста, не надо. (Слезает с комода.) Не получается. (Узнаёт Мухайма.) A-а, Великий Мухайм, владелец сей отвратной казармы внаем, хозяин этой дрянной мастерской с жалкой мебелью и вшивой кроватью… Только Великого Мухайма мне еще не хватало.

Августа и Ниффеншвандер осторожно закрывают дверь. Швиттер снимает шубу, кладет ее на кровать и садится рядом.

Мухайм (оторопев). Вы что, меня знаете?

Швиттер. Сорок лет назад я проживал с моей первой женой в этом ателье. Она была крепкая, чувственная, рыжая и необразованная.

Мухайм. Не помню. (Поворачивает картины в прежнее положение.)

Швиттер. Мы были бедняки, Великий Мухайм.

Мухайм. Моя супруга любила живопись, а не я.

Швиттер. Живописцев.

Молчание.

Мухайм. Минутку, минутку. (Хватает стул из-за стола и садится посредине мастерской.) Вы что хотите этим сказать?

Швиттер. Ничего.

Мухайм. Выкладывайте, в чем дело!

Швиттер. Каждый месяц первого числа я приносил вашей супруге квартирную плату, мы ложились в постель, а потом сотню мне возвращали.

Молчание.

Мухайм. Сотню?

Августа и Ниффеншвандер опять смотрят в приоткрытую дверь.

Швиттер. Сотню.

Молчание.

Мухайм. Сколько это продолжалось?

Швиттер. Два года.

Мухайм. Каждый месяц?

Швиттер. Каждый.

Мухайм. Моя жена умерла пятнадцать лет назад.

Швиттер. Соболезную. (Вынимает из шубы чековую книжку, пишет.) Чек на десять тысяч.

Ниффеншвандер. Десять тысяч!

Швиттер. За все ваши картины!

Ниффеншвандер. Десять тысяч! Августа! Бегу в банк. Десять тысяч! (Убегает.)

Августа появляется в дверях.

Швиттер (встает). Привратник!

Августа. Господин Глаузер!

Глаузер (поднимается по лестнице). Да, господин лауреат Нобелевской премии?