Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)

– Эх, что ж это я!
– спохватился он вдруг.
– Сидел, сидел, а тетрадка пустая... Как бы мне свой доклад назвать? Ладно. "Луч солнца" - вот так и назову.

Костя опять уселся за стол. Но только взялся за карандаш, в дверь постучали:

– Костя! Кандыков!

"Нашли!" - с досадой подумал он, но затаил дух и решил не отвечать. Постучат и уйдут.

За дверью заспорили:

– Отойди, дай я постучу!

– А как будто я без рук!..

Стук раздался громче.

– Костя, открой!

– Чо кричишь? А может, его там нету?

– Мая, ты опять "чокаешь"? Вот Марфа Петровна услышит!.. Пусти-ка, дай я в скважину посмотрю!

– Ага, посмотришь! Уж я смотрела - там ключ торчит!

– Он там, он там, я в окно видела!

Костя встал и открыл дверь. Две девочки из пятого - Мая Вилисова и Эркелей Воробьева - стояли на пороге.

– Что это, однако, даже позаниматься не даете!
– нахмурясь, сказал Костя.
– Ну, что вам?

– Мы поспорили!
– заявила, волнуясь и краснея, Мая Вилисова.
– Я говорю, что не надо сразу Анатолю Яковличу, а Репейников сразу хочет к Анатолю Яковличу бежать.

– Ну, поспорили, так и ступайте к Настеньке. Она вожатая, а не я, возразил Костя.
– А я что вам?

– А потому, что Чечек у Лиды сочинение списала, - объяснила Мая. Вот, чтобы ты ей сказал!

– Чечек очень боится Анатоля Яковлича...
– робко добавила Эркелей. Она очень боится... говорит: "Я тогда из школы убегу!"

– Придумала!
– рассердился Костя.
– Где она?

– На заднем крыльце сидит.

В коридоре зазвенел звонок, перемена кончилась.

– Костя, ты приди к нам на звено, а?
– торопясь и дергая его за рукав, попросила Мая.
– Ты ей лучше скажешь, а?

– Ладно. Может, приду, - ответил Костя, запирая кабинет на ключ. Только и разбирай вас, сами разобраться не могут. Пионеры тоже!

Костя сказал "может, приду", а сам дождаться не мог, когда кончатся уроки. Конечно, он придет, раз дело касается Чечек. И вечно с этой глупой девчонкой случаются какие-то происшествия: то она с кем-нибудь подерется, то что-нибудь разобьет... А то вдруг поймает на деревне колхозную лошадь и умчится на ней в горы, в тайгу, к пасущимся там табунам, и потом объясняет, что очень соскучилась о лошадях... Вот уж оставил Яжнай Торбогошев заботу своему лучшему другу Косте!

Дружба Кости и Яжная началась из-за собаки, из-за желтого белозубого Кобаса. Костя вырастил щенка и уже приучал его охотиться на белок. И вот однажды Яжнай Торбогошев, алтайский мальчик из дальнего колхоза, увидел, что Кобаса тащит на аркане какой-то собачник. Кобас с любым зверем бросался в схватку, а людей боялся. Так он и погиб бы, если бы не Яжнай. Яжнай отнял Кобаса у собачника и, полузадушенного, притащил Косте. С тех пор и началась их дружба. И хотя учились они в разных классах - Яжнай был на год старше, - и хотя очень несхожи были характером - Костя был суров и малоразговорчив, а Яжнай ласков и мягок в обращении, - они отлично ладили.

Но вот наступило такое время, когда друзьям пришлось расстаться. Яжнай кончил седьмой класс и уехал в Барнаул, в техникум. Тогда был ясный, чуть-чуть грустный день. Чейнеш-Кая стояла подрумяненная осенней листвой кустарников, ютившихся у ее лиловых каменных обрывов. Приглушенно бурлила затихающая Катунь. Костя слушал ее шум и думал, что, наверно, устала она бушевать за лето...

В тот день в колхозе убирали последние гектары ржи. Костя тоже был в поле, вязал за жнейкой снопы. Уже вечерняя роса легла на травы, когда был связан последний сноп. Костя шел домой рядом с матерью и смотрел, как солнце заходит за высокую округлую Чейнеш-Кая. Гора стояла темная и тихая под оранжевым, закатным небом. И лес, растущий на ее вершине, казался густым, мохнатым венком, надетым на голову Чейнеш-Кая.

– А у нас кто-то есть, - сказала мать, - кто-то на крыльце сидит.

Костя пригляделся.

– Мама, это, однако, Яжнай!
– сказал он, чувствуя, как весь загорается от радости.

Косте хотелось броситься, схватить Яжная, обнять, заплясать. Но, всегда сдержанный в выражении чувств, Костя подошел к нему ровным шагом и протянул руку:

– Здорово, Яжнай!

Яжнай сбежал с крыльца и крепко пожал ему руку:

– Здравствуй, Константин!

И несколько секунд они молча смотрели друг на друга счастливыми глазами.

– А это кто же тут еще?
– с улыбкой спросила мать.
– Кто же это еще сидит у меня на крыльце, а?

Со ступеньки смущенно поднялась девочка в круглой меховой алтайской шапочке. На шапочке красовалась малиновая лента, и малиновая шелковая кисточка спадала с макушки на плечо. Девочка, опустив ресницы, теребила кончик черной тугой косы.

– А это Чечек, - сказал Яжнай, - моя сестра. Приехала учиться, здесь учиться будет. У нас там ведь пятого класса нет... Вот привез - пусть живет в интернате. А сам я завтра в Барнаул.

– Чечек!
– ласково сказала мать.
– А по-русски это имя как будет? А?.. Ну, Чечек, скажи, я ведь по-алтайски не все понимаю.
– Она обняла девочку за плечи и, наклонившись, заглянула в ее потупленные черные глаза.

– "Чечек" значит "цветок", - тихо ответила девочка.

– Какое хорошее имя!
– сказала мать.
– Цветок!.. Ну, а что же вы, ребятки, пришли да и сидите на крыльце? Давно ли пришли-то, Яжнай?

– Да часа два было.

– И все тут на крыльце сидели? Экие бессовестные!.. Яжнай, ты же ведь знаешь, где у нас ключ лежит. Ну, вошли, поели бы... Экие вы, право!.. Входи, Чечек, входи! Снимай свою шапочку. Эко шапочка-то у тебя хороша да нарядна!..

Когда мальчики остались на улице одни, Яжнай сказал:

– Константин, у меня к тебе просьба есть. Очень трудная просьба.

– Какая же?

– Только очень трудная.

– Ну, какая?

– Вот я Чечек привез. Оставляю ее тут. А она у нас еще дурочка, нигде не была, кроме тайги. Посмотри тут за ней, Константин! Ну, как бы вот ты был я. Можешь ты такую трудную просьбу принять?

– Могу, - сказал Костя.
– А как же еще? Вот о чем спрашивает!

– Она ведь у нас отчаянная!
– продолжал Яжнай.
– Ты не гляди, что молчит. Это она пока что боится.

– Ничего, как-нибудь справимся, - улыбнулся Костя.

В это время откуда-то прибежал поджарый желтый Кобас и, обнюхав Яжная, начал прыгать и ласкаться к нему.

– Вон, смотри, Кобас и то дружбу помнит, а ты думаешь, что я... Костя вдруг отвернулся.

– Ну, хватит!
– с улыбкой сказал Яжнай.
– А теперь скажи: твой крыжовник растет?

Костя встрепенулся:

– Растет. Пойдем, покажу!

Товарищи направились было в огород, но в это время на крыльцо выскочила Чечек и звонко закричала: