Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

КОКТЕБЕЛЬ

Памяти Коктебеля

Меж Карадагом и ХамелеономКак серая жемчужина – заливХудожник на скамье нетороплив —Рисует скалы точек миллиономПолынным кругом горы очертивСказал Господь: «Здесь будет хорошо вам»И в солнце на тычке вином дешевымУпился интеллект и примитивГде в балахоне греком шел ВолошинХип «ловит кайф» двусмыслен и взъерошенПисьменники здесь пишут похабельИ в самый цвет махровым их идеямЖивую душу сделали музеемИ Планерским назвали Коктебель

ПИЦУНДА ЗИМОЙ

Похожа на Японию ПицундаЗимою в дождь – и небо как гримасаКакого-то свирепого абхазцаГазета мокнет – из Москвы – оттудаТам липнет снег… огни… представить трудноБезвольные во власти Фантомаса…Мыс в пену накренясь скрипит как судно —Вдруг лопнул ствол сосны – наружу мясо!Обречены на грусть и прозябаньеМы смотрим в небо… Бледными губамиЕдва живем… Что час назад промокло —Все высохло. И ездит по балконуНаперекор всемирному законуСтул алюминиевый, что ему – наши стекла!

СТОЛИЦА

Гранитный парапет. Москва-рекаС утра такси несутся от вокзаловМильоны пришлых, тьма провинциаловКипят как дрожжи в капле молокаНочная – корпусами облаками —Незрячий взгляд, разжатая рука —Раскинулась и дышит словно КаинВ беспамятстве – уж очень великаИ снова «холодок бежит за ворот»Для интуриста скучен этот город:Ни супер-шоу ни реклам ни сект…Но вдруг пустеет Ленинский проспектОт Внукова как будто ветер вытер —Текут машины… где-то там – правитель

ПИТЕР

Ни лошади на Аничковом, ни да-же Летний сад осеннею поройНи бывшей и стареющей обидаНи Петр ни змей ни бог и ни геройНи в ЕВРОПЕЙСКОЙ лилии модернаНи ростры – их русалочьи хвостыНи то что всем хронически вам скверно —(В муть в душу разведенные мосты) —Другое помню. Утром у вокзалаШла троица. Ночной триумвират:Большой как блин дворовый опивалоАлкоголичка – косточка рабочьяИ рыженький – сомлеешь встретив ночьюИм двигался навстречу Л е н и н г р а д

ЛЮБОВЬ

Надежде Януариевне Рыковой

Пообещала – значит выйдет скороОдну бутылку подобрал в подвалеДругие две строители мне далиКупил треску и пачку БЕЛОМОРАСтучал в окно – играл как на рояле«Май дарлинг» вызывал – для разговораШипел мяукал… приняли за вораУшел в подъезд – опять меня прогналиЧто бормочу лишь ей одной понятноВон за стеклом – и нос ее и пятна —И вертикальный с золотом зрачокОтец ее и враг из дома вышелЗачем сказал он то что я услышал? —«Влюбленный в нашу кошку дурачок»

СПЯЩИЙ

И пил и ел – влюблялся второпяхВдруг – шум! Побили… Убежал хромая…Крик чаек… Сплю у моря на камняхБулыжники как бабу обнимаяСмеюсь глазами: кто ты дорогая? —Весь в белом летчик – может быть моряк —И в руки нам – все мандарины рая! —Все приобрел, все в жизни потерявВ хоромах спал – на простынях бывало —Противно холодно – и в душу поддувало…Общественность? – уж как-нибудь я самНи возраста ни близких ни заботы —Лишь солнце – сквозь вино… Не знаю кто Ты —Провеял ласково по редким волосам

БОРИС ГОДУНОВ

Явился самозванец самиздатом«Тень Грозного меня усынови…»Мнил – цезарем, любимцем меценатомОтторгнут – чужеродное в кровиРазвращены бездельем блудом блатомВорье и грязь – кого ни назовиСопливясь от усердья и любвиДа! сильного признаем Старшим БратомИ между тем как свиньи жрут почетТолкается! – под ребрами печетИ чует правду – прожигает просто(Тень Грозного?) Встряхни ж нас царь БорисДа крепче поухватистей берисьЧтоб отлетел весь мусор гной короста!

МОСТ

Бородачи пузаны – малышняГуляем во дворе нарядных ясельЛепечем и пузыримся: ня! ня!Визжит как смерть! – упал и нос расквасилВлез на горшок величие храняВсе девочек исследует – мамасикОбиделся: не поняли что – классикДым! шоры! обезьянник! злоба дня!Когда иду я через Крымский мост —Стальные фермы – балки вперехлест —Заклепки в два ряда – стальные шляпки —Весь в солнце – над рекою – в пустотеТеряя чешую монетки перья тряпкиЗавидую высокой простоте

ЦВЕТЫ С ОКРАИНЫ

Вьюном ефросинья вся в желтых цветочкахУ ржавой трубы где труха и кирпич —Мильон срамокашек… пук лапушек сочныхИ скромный лиловый иван-ильичХлион и валерия – белые точноДвиженье души – все равно не постичьИ чемпиоза – махроза мистич-ческая – вся в клопах и окантах барочных!Собрать эту живность и нечисть в канавеДомой принести и поставить на столПринюхайтесь к этой любви и отраве —Как будто здесь чистили рыбу и жралиАрбуз пили пиво газету марали —И кровью и спермой букет изошел!

БЕССТРАШНАЯ

Памяти Нади Эльской

И плоти-то в ней не было почти —Одна улыбка. Смерти что за пища! —Пронзительные светлые глазищиА вот о н а возьми и предпочтиСпоткнулась и лежит на полпутиА там весной как соловьи засвищутЕе покойный Цыферов отыщетИ скажет: «Есть надежда… не грусти…»Искусство лезло в парки и в квартирыБульдозеры корежили картиныИ коршуном над паствою – Оскар…Соратница! пьянчужка! анархистка!Ты – с нами! мы – с тобой! мы здесь! мы близко!Вот только б тебя Генка отыскал

ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ

При получении извещения с черным крестом из Праги

Мой тесть Гуревич Александр ДавыдовичИ музыкант из Праги Глеб ЕрохинСолагерники – что вы там навиделись! —И снова вместе – тени духи вздохиИ собеседник мой пожалуй с виду лишьЕще вполне – он мертв – и ухо в мохеА если жив ему не позавидуешь —Кариатида вымершей эпохиНо в памяти живет и ходит ПрагаВ глазах блестит предательская влагаКак бриллиант весь мир омыт в апрелеВон Федоров идет по тротуаруС ним – Цыферов… И эту знаю паруКто умер тот живой на самом деле