Собрание сочинений. Т.23. Из сборника «Новые сказки Нинон». Рассказы и очерки разных лет. Наследники Рабурдена
Шрифт:
Шарлотта (смотрит в окно).Посмотрим, дайте только срок. (Быстро подходит к Рабурдену, усаживает его в кресло справа.)
Рабурден. Не буду больше притворяться покойником, это мне портит настроение.
Шарлотта. Ну так и быть!.. Вздохните, крестный…
Рабурден вздыхает.
Не так, не так, вы же не барышня… Посильнее. Вот так. (Издает болезненный стон.)Хрип, предсмертный хрип!
Рабурден (пристально наблюдает за дверью.)Ох, боже мой, как я страдаю!
Г-жа Фике бежит на авансцену, за ней следуют Эжени и Леду.
Г-жа Фике.Значит, это правда? Бедный дядюшка! А мы-то собирались пойти по делу! (Ставит корзинку и остается посреди сцены.)
Леду и Эжени облокачиваются на кресло Рабурдена — один слева, другая справа.
Рабурден. Ах, боже мой!
Эжени. Что у вас болит?
Леду. В груди болит? Или в животе?
Рабурден. Ох, ох!
Шарлотта. Он мне уже с полчаса так отвечает. Только стонет… Видите, что здесь делается! Ужасный припадок! Я думала, что сойду с ума… Как я устала! (Садится в кресло слева.)
Рабурден. Ох, ох!
Г-жа Фике.Нельзя же дать ему умереть без помощи!.. Нечего сидеть сложа руки… (Шарлотте.)Вы что же, ничего не пробовали? Горячие бутылки, припарки, отвары?..
Шарлотта. Пырейный корень здесь кипит в чайнике.
Г-жа Фике.Скорей, Эжени, налей чашку.
Эжени берет чашку с камина и наливает в нее отвар.
Рабурден. Ой-ой! Не надо, не надо, я так страдаю…
Эжени (протягивает чашку матери).Мама, это же кипяток.
Г-жа Фике. Тем лучше… Откройте рот, дядюшка.
Рабурден (сжимая губы).Нет, не могу, нечем дышать.
Г-жа Фике. И все-таки он должен это выпить… (Заставляет его пить.)Отвар действительно довольно горячий… (Рабурдену.)Ну, как, согрелись?
Рабурден. Ой, ой!
Г-жа Фике. Эжени, дай еще чашечку.
Рабурден (испуганно).Умираю! Ради бога! Не надо!
Г-жа Фике. Все больные так говорят… (Подходит к круглому столику.)А микстуры не нужно дать?
Шарлотта. Он уже больше часа ее не принимал.
Г-жа Фике. В таком случае… (Наливает ложку микстуры.)Пахнет неважно.
Рабурден. Ой, ой!
Г-жа Фике (Леду).Господин Леду, поддержите-ка ему голову… (Подходит к Рабурдену и вливает ему лекарство в рот.)Готово.
Шарлотта. И пилюли ему пора принять. Можете дать ему три штуки.
Г-жа Фике (снова подходя к столику).Отлично. (Леду.)Держите его крепко. (Берет пилюли в руку.)Здесь четыре. Сильнее подействует. (Подходит к Рабурдену и заставляет его проглотить пилюли.)Он их глотает с ангельским смирением.
Рабурден. Тьфу! Задыхаюсь! (Сильно кашляет.)
Г-жа Фике. Еще чашечку! Что ты там копаешься, Эжени?
Эжени (передавая матери чашку).Вот, пожалуйста, мама.
Леду (рассматривает лекарства на столике).Тут есть еще и порошки…
Шарлотта. Их нужно всыпать в отвар.
Г-жа Фике. Отлично!..
Леду всыпает порошки в ту же чашку.
Странный цвет… Придется прибавить сахару. Посмотрите у меня в корзине… Есть там сахар?
Леду (подойдя к столику).Два кусочка, сударыня. (Приносит сахар.)
Г-жа Фике (с любезной улыбкой).Я припрятала сахар в воскресенье, когда вы угощали нас кофием… (Кладет сахар в чашку.)Эжени, помоги господину Леду держать дядюшку.
Рабурден (отбиваясь).Мне лучше, я совсем поправился, оставьте меня в покое!
Г-жа Фике (вливает ему в рот лекарство).Вам следовало бы выпить еще десять таких порций.
Рабурден. Господи! Господи! Умираю! (Запрокидывает голову и постепенно засыпает.)
Эжени. Он, кажется, в обмороке.
Леду. Ну, хватит с него!
Шарлотта. Да и по-моему тоже… Обморок его успокоит.
Г-жа Фике.Конечно. Отвар принес ему огромную пользу. Видите, он даже не дышит. Вот этого я и хотела добиться… (Эжени и Леду.)Не спускайте с него глаз, дети, и если он только начнет стонать — без колебания дайте ему отвару!..
Влюбленные потихоньку отходят к кровати, не обращая больше внимания на Рабурдена.
(Отводит Шарлотту налево.)Когда он почувствовал, что конец его близок, не доверил ли он вам что-нибудь важное?
Шарлотта. Ничего… Он только не переставая говорил о часах.
Г-жа Фике.О часах в стиле Людовика Пятнадцатого… И что же он сказал?
Шарлотта. Он говорил о них, как о друге, как о живом существе, которое он желал бы видеть у своего смертного ложа… Он хотел, чтобы часы стояли рядом с его кроватью… Это его бы утешило. Он следил бы за движением стрелок и чувствовал себя менее одиноким.