Запрещалось столицу хулить,Разрешалось столицу хвалить.Можно в праздник нагрянуть в МосквуИ откушать медову кваску.Поглазеть на «святой» Мавзолей.А потом в деревеньке своейРассказать: «Нету краше, милейПоднебесной кремлевской звезды!»И забыть путь-дорогу «туды».
«Не обижайся на укор…»
Не обижайся на укорИ на предательство.Едины в мире разговорИ – обстоятельства.Сожми бескровные уста,Проясни зрение.И тень размоет от крестаЛучей свечение.И он, Спаситель, даст ответ,Касаясь дланями:«Отныне вечен Белый Свет,Душа не
ранена…»
«Побывал ты умником…»
Побывал ты умником,Побывал святым.За плетнем, за гумнамиНепогоды дым.Не пора ль опомниться,Стать, какой ты есть?В лопухах околица.Поржавела жесть.Мать-старушка кашляет,Капли – с потолка.А ты варишь кашуИз… то-по-ра!
«Хорошего ударил человека…»
Хорошего ударил человека,Чтоб показать другим: вот я какой!Всех здоровее вас, а вы – калеки!И еще долго ликовал «герой»!А жизнь – она на месте не стояла:То солнце, то туман, а то пурга.Она все понимала и все знала,На белом свете все она могла…Они однажды где-то повстречались.И был «силач» совсем уж не силач,В глазах с неубывающей печалью,А на плечах сутулых рваный плащ.– Ты помнишь?.. – и закашлялся.– Не помню.– Да как же… кровь… твой «помогите!» крик?Ударил я без повода…– Да полно!Ты спьяну это выдумал, старик.
«Как бездомные ребята…»
Как бездомные ребята,Брезжат кустики в степи.Я такой же был когда-то…Дух мой, Господи, скрепи!Я с машиною расстанусьНа отравленном шоссеИ пойду… И тотчас стануВидеть мир во всей красе,Одичавшие растеньяВлагой свежею польюИ с отцовским вдохновеньемПеснь-отраду пропою.Зацветут кусточки нежно,И к ним пчелы прилетят.…На краю у жизни брезжитДетство… Час раздумья свят!
«Прикорнула сторожка…»
Прикорнула сторожка,Лета жар у дверей.Уж осталось немножко…Ждем, страда! Поскорей!Россыпь спелой пшеницыОзарит все вокруг —Вдохновенные лицаИ мозолистый плуг.Вышел к полю и веско(Тайну Вечности знал!)Я ударил в железку,«С Богом!..» – складно сказал.
«Ни начала? Ни конца…»
Ни начала? Ни конца?Власть над Вечностью у смерти?Жизни свет сошел с лица,Век шагами не измерить.Человек с постели встал,Дума скорбью тяготила.Он не спал. Устал. Хворал.Поистратилася сила.В землю медленно ушлаС потом, с кровушкой горячей.Переделал все дела —А душа все плачет, плачет…Что ей жалко? Иль грехиПреградили ей дорогу?Вот последние шагиВ угол темный с ликом Бога.Есть начало. Есть конец.Смерть над вечностью не властна.Терн колючий, кровь. Венец.Вещий Взор, Святая Ласка.
«Чем необозримее земля…»
Чем необозримее земля,Тем на сердце тише и покойней.Все так будет в мире без меня,Я отнюдь для мира не икона.Хорошо склониться к муравью,Чубчик одуванчика встревожить.Жизнь людей восславить и свою,Вздохом смерть не вспомнить осторожным.Потому что эта тишинаВ миг один дается не напрасно.Если бы в засаде не война,А закат бы не кроваво-красный.
«Мир завершен. Хотя несовершенен…»
Мир завершен. Хотя несовершенен.В межзвездье удаляется мечта.Свершилось ли его самосожжение?Или иная значится беда?Для выясненья сроков не осталось,О том тысячелетья спор велиПоэты и философы… Как шалостьОни же сами это нарекли.Глухая ночь. И кто-то где-то плачет…Себя ли жаль? Иль розу у окна,Которая уже ничто не значит,Во всей вселенной ведь она одна.Огонь земли в ней угасает больно,Последний сполох жизни, кроткий вздох.А колокол кричит, все плачет в поле.А кровь течет извечно с Божьих ног.
«Политики
беснуются в Кремле…»
Политики беснуются в Кремле,Навеки отдалившись от народа.Но так же лето зреет на землеИ княжит всемогущая Природа.Луга. Озера. Рощи. Облака.Там промелькнет клочком полыни заяц,Там стогу чешет ветерок бока,Там за урочищем гроза незлая.Никто округ не поменял лицо,Не забоялся «зыбкого» сиротства.Росою окропленное крыльцо,Иконные во всем приметы сходства.Коль песню я не допою свою,От пули оборвется вдруг дыханье,Не смолкнет жаворонок в родном краю,Божественной росою осиянном.
«На землю не гляди с усмешкой…»
На землю не гляди с усмешкой,Мол, некрасивая она.Сойди с обочины, не мешкай,В движенье вся она видна.Ее глубокие морщины,Ее дыхание и суть.Ты был и остаешься сыном,А отторжение забудь.Иди холмами, мелколесьем,Крапивой, сельским пустырем.Ручьем полуденным пролейся,Окликнись радым соловьем!
««Миру – мир!» – забыли напрочь люди…»
«Миру – мир!» – забыли напрочь люди,Голубь мира миром и убит.И ромашка не вещует: милый любитИль не любит… «Милый» пьяный спит.Жизнь за неприступною завесой —Сколь ей удержаться на земле?Катаклизмы. Войны. Беды. Стрессы.Злой огонь скрывается в золе.Внешние штрихи в абстрактном жанре.Солнца луч сгорает. Темь рябит.Пикассо. И «Девочка на шаре»,Что она всем телом говорит?
Внучек
Спозарану бабушкаВыгнала гусей.Спит внучонок-ладушкаВ холодке сеней.Нет нужды мальчонкеОборвать свой сон.Пухлые ручонкиПораскинул он,Богатырь – и только,Молока едок.Босоногий Толик,На прутке – ездок!Все пока вначале —Высока цена!Бабушка вздыхает,Ко двору шагает:– Не сгуби, война!..
Я присел на вербную колоду
Угощает пряной медовухой:«Мою чашу выпейте до дна!Чтобы задышало русским духом —Хоровод всплеснулся у гумна!Парни девок за бока держалиКрепко так, как будто бы боясь,Что они вот-вот взмахнут крыламиИ взовьются в зоревую ясь!..»Август добрый, не таи обиды,Некому пригубить твой настой,Ни одной души я не увидел,Озорной, веселой, огневой!Из конца в конец прошел я хутор,В каждое окошко заглянул.Как же и погибельно и крутоВетер злой в былые годы дул!Я присел на вербную колоду,Вот коровка божья, вот слова,Вырезанные: «Не забуду сроду…»Но кусок отпилен на дрова.«Не забуду сроду…» Память, память,Ты ль короче стала локотка?Долго бушевала жизни замять,Сам не раз сбивался с большака.И блуждал отшельником отпетымПо чужим и пасмурным краям,Не вникал с молитвою в приметы:Сколько было кочек, сколько ям!Это я на древесине буквыКовырял железкою юнцом,В верности я клялся Бузулуку,Летнику с сорокой и стожком.И не только я… Под мхом нащупалИмена «Василий», «Николай»,«Михаил». А вот и Петр Щуров,Он моложе. Вот… «Ты угадай», —Голос кроткий. Пальцами «вникаю»:«Генка», «Вячеслав» да «Святозар».И того моложе… вспоминаю…То озноб вкогтится. А то – жар.Никого их нет. А также многих…Кто вдали. А кто – на небесах.Потерялись все пути-дороги,Только вьется пыль, как горький прах.Я один прибился, недобитый,Не угробленный вконец судьбой.Полдень светится, росой умытый,Ласково струится надо мной.Я ловлю губами мед незримый,Пью его взахлеб. За всех я пью.За свои нагрянувшие зимы,За святую родину свою.Август славный, август златобровый,Трапезу со мною раздели.Аль тебе я не был братом кровным,Не от Бога ль оба, от земли?И на голос мой он обернулся,Покачнулись ветки тут и там:Солнечная чаша покачнулась,Раскололась чаша пополам.