Собрание сочинений. Том 3. Песни. Поэмы. Над рекой Истермой (Записки поэта).

Над карнизом: — «Гули, гули», — Зерна голуби клюют, Бабки внучкам: — «Лю-ли, лю-ли!» — Колыбельные поют. Луч уселся над карнизом, Как колхозный старожил, И на голубе на сизом Добрый взгляд остановил. — Как дела, голубок? — Ничего, дорогой, Свил гнездо в солдатской каске, Ожидаю голубят. Миру — мир. Конец опаске! — Луч смеется: — Очень рад!

IV

А грачи орут: — Мы тоже Землепашцы старые. — В борозде за огорожей Важно ходят парами. А один, совсем разутый, Все выкрикивает, За учетчицей Анютой Все подпрыгивает, Что-то все соображает Голова крылатая, За большие урожаи В поле рьяно ратует, Он, как спецкорреспондент, В черноземе до колен, Лезет в землю носом, Теребит вопросом: — Сколько выпахали? Сколько высеяли? — Двести семьдесят процентов! — Это мыслимо ли? — Вот и первое зерно Пало в мякоть пахоты, Янтарем горит оно, Светится, как яхонты. Повернулось с боку на бок В теплом затемненьице, В том брало пример у бабок, Что на печке греются. Чуть продрогло с непривычки, Но, почуя солнышко, Потянуло из темнички Голубое перышко. Словно сабелька, Острей ножичка, Просит слабенько: — Мне бы дождичка! — Первый дождик, словно веником Свежесвязанным лесным, По колхозным деревенькам Покропил теплом весны. И тотчас же из-за леса, От земли наискосок, Там, где дуб на солнце грелся, Протянулся поясок. Серединка — золотинка, Край его оранжевый, Падай, теплая дождинка, Землю омолаживай! Раскололось небо громом, А земля в ответ: — Ау! — Туча спаивает ромом Новогоднюю траву. Только дуб, зеленый витязь, Дал команду: — Эй, не гнитесь! — Травы выпрямились, Всходы выправились.

V

Тропиночка за реку. Это не для Тони ли? Кто смекает, что к чему, Всё как надо поняли. Встала Тоня по-над кручей, Вдаль глядит. Там луг и лес. Неужели только случай В том, что Виктор Лугов здесь? Ближе. Ближе. — Здравствуй, Тоня! Здравствуй, радость! Здравствуй, свет! На природу смотришь? Что, я Помешал тебе иль нет? — А она молчит, А вода журчит, Травы те, что врозь, Собирает в горсть, В косу их плетет, Чьей-то свадьбы ждет. Посмотри на Тоню, Витя, Полюбуйся, помолчи, Ты такой звезды не видел И в рождественской ночи! Вся как розовая яблоня, В сиянии, в лучах, По-весеннему нарядная, Стоит на каблучках. Ничего не прятала От него она: — Это ведь двадцатая Моя весна. И весне самой не больше — Мне ровесница она. Ой, как сделать, чтоб подольше Наша молодость цвела?! Так стоят они на краешке, Две душевных чистоты, Из-под ног по круче камешки Бегут быстрей мечты. Катят каменное тельце Вниз, в зеленый мир осок, В голубое полотенце, На оранжевый песок. Тропиночка за реку Говорит им: — Верите, Я вас вместе завлеку. Вы не пожалеете! Я сведу вас в лес, к сосне, К елкам, кленам с липами, Чтоб в два голоса весне Вы побаски кликали. Я не дам вам заблудиться, Я тропа из праведниц! Если что, могу и злиться, Чтобы вы исправились. — Вот идут они опушками, Где березы лентами. Разговор ведут о Пушкине И о Лермонтове. О Есенине, о Блоке, О Владим Владимыче, Будто снова на уроке. Ну а как же иначе! Время, время! Конь саврасый, Неуёмчивый скакун, Бьешь копытами по трассам В звонкий маятник секунд! Я еще такой красивый, Я еще могу в гармонь. Знаю: девушки России За меня пойдут в огонь. Как люблю я их, как нежу, Как всем сердцем берегу! Я в ремни того изрежу, Кто печалит их судьбу. Даже Лугова! Пусть мне он Очень близкая родня. Кстати молвить, этот демон Не забыл ли про меня? Он шагает деловито, Брови смелые прямы. — Здравствуй, Виктор! — Здравствуй, Виктор! — Лугов-Боков — это мы!

VI

Ступают тихо по лесу, Как будто в академии, Неся свое достоинство В лесное заглядение. О липовая звонница, Гудьмя гуди и радуйся, Чтоб не могли опомниться Зеленолистья ярусов! А под ногами муравьи Подобно пламю-Огниву, Идешь, и боже сохрани Подмять какого под ногу. Как будто он тебе родня, Как будто он заслуженный, Как будто он тебе земляк, Как будто старый труженик. — Стойте! — Это кто-то старший Дал команду из куста. Но двоим ничуть не страшно. — Это ландыш, Это радость, Это он раскрыл уста. — Тоня с Виктором нагнулись: И застыли… и не рвут. Виновато улыбнулись И сказали: — Пусть живут! — Лес стоял, как Кремль Московский, Как Архангельский собор, Как колхозники на сходке В разговоре меж собой. Ель была — Иван Великий, А сосна — с Блаженного. Иглы — только повелите, И пойдут в сражение! У палаты Грановитой Поднял руку Лугов Виктор, Встал на пень, красив и юн: — Слушай, Тоня! Я трибун! Звенят ручьи, Звенит хвоя, Шумят лесные граждане, Все это Родина моя, И я всем сердцем радуюсь. Под синим сводчатым стеклом Нельзя нам жизнь отдать на слом. — И лес в ответ гудит: — Нельзя! — И рожь с полей глядит: — Нельзя! — Река с водой, Луга с травой: — Нельзя, друзья, Никак нельзя! — Легким тонким ароматом Потянуло по лесу. — Слушай, Виктор, значит, атом Нам на пользу! — Он за нас, за наши семьи, За луга, за всходы нив, За улыбку, день весенний, За его большой разлив! Слыша это, Леса Успокоилися. Словно дети, присмирели Листвоигловые, Только птичка на свирели Все наигрывала, Да ручей точил помалу Камни донные, В воду руки окунали Чащи хвойные. Норовил оттуда лютик Губы к солнцу выпятить. Милый любит иль не любит? Разве трудно выпытать! На краю весенних зорь, Светлых рощ с тетеревами Объясниться мне позволь Только нежными словами. Все скажу из них. Одно Не решусь и не осмелюсь, Я хочу, чтобы оно На губах, как песня, спелось.