Собрание стихотворений. В 2 томах. Том 1 и 2.

Если посмотреть на сегодняшние реалии издалека, словно из позапрошлого века, и повернуть невидящие сегодняшние зрачки, можно многое различить. Явления и вещи уходят в глубокую тень – или приближаются к своим прообразам. Речь идет даже не об особенности видения, но о самой зрительной способности. Заданная себе работа заставляет автора совершенствовать эту способность, обращая ее в прибор ночного видения – все более тонкий, все более приноровленный различать контуры внутри слепящей тьмы, ослепительного темного блеска. Одно из стихотворений Юрьева так и называется – «Стихи к уходящему зрению». Уходящему не значит слабеющему. Зрение уходит в другую область, – в другое время, и взгляд, прозревающий ночь, слепнет для прочих (дневных) впечатлений.

Зрение ли это? Скорее, умозрение. И собственная природа – такой же законный предмет оптического исследования. Взгляд обращен и вовнутрь, в глубины собственного подозрительного строения. Что-то проявляется, как на рентгеновском снимке. «Человек, эка странная полость» («Ода»). Зрение здесь – видящий прибор, щуп, зрительный нерв, проникающий в пазы вещества, исследующий его строение и состав. Физическое строение, химический состав. Все это, уже незримое, – как оно устроено? Как устроен мир и есть ли в его устройстве какая-либо прочность? Какое-то твердое основание? Насколько прочны старые слова, – то есть прежние понятия? Среди слишком очевидного (заметного, видимого) убытка есть ли что-то постоянное и неубывающее? Чтобы узнать это достоверно, нужно увидеть изнанку существования, его испод: как сходятся нити, как плетется основа.

Упорное стремление Юрьева видеть вещи в истинном свете проявляет себя как сила. Мы чувствуем поток силовых линий, он проходит сквозь наш состав. Его можно не понять, но нельзя не почувствовать.

От составителей

Авторского собрания стихотворений Олега Юрьева нет. Такова общая судьба всех поэтов позднесоветского времени, отказавшихся участвовать в официальном литературном процессе (позднeе их творчество получило название неподцензурной поэзии). Типографские книги этих поэтов начали выходить, когда они уже были авторами заметного корпуса стихотворений. Возникла очень непростая ситуация: поэты должны были вдруг начать заниматься своими архивами, которые совсем еще не были архивами в собственном смысле слова. Формально тексты не делились на старые и новые, так как они в равной мере еще не были опубликованы. Но по внутреннему ощущению автора – делились. Часто решение о включении стихотворения в книгу принималось через много лет после того, как оно было написано. Если бы по мере написания выходили авторские сборники, состав их мог бы выглядеть по-другому.

Подобно многим поэтам, Юрьев выбирал в первую очередь более поздние стихотворения, и в результате многие ранние тексты (в том числе почти все, написанные до 1981 года) так и не увидели света при его жизни.

Поэтому мы рассматриваем составленные, но по разным причинам не вышедшие книги наравне с книгами, изданными типографским способом. Таким образом, список книг в хронологическом порядке выглядит так. Первый переплетенный машинописный сборник «Картавый звук», составлен в 1981 году.

Второй переплетенный машинописный сборник «Стихи 1979–1984». Он состоит из двух больших частей – «Картавый звук» (состав несколько отличается от книги 1981) и «Юрьев день» (стихи 1981–1984).

«Стихи о небесном наборе» (М.: Прометей, 1989 – в составе сборника «Камера хранения», под одной обложкой с книгами трех других авторов).

Рукопись (компьютерная распечатка несохранившегося файла) книги «Стихи и хоры», составленной в 1993 году для издательства «Северо-Запад» и доведенной до верстки.

«Избранные стихи и хоры» (М.: НЛО, 2004).

«Франкфуртский выстрел вечерний» (М.: Новое издательство, 2007).

«Стихи и другие стихотворения» (М.: Новое издательство, 2011).

«О родине» (М.: Арго-риск, 2014).

«Стихи и хоры последнего времени» (М.: НЛО, 2016).

Книга «Петербургские кладбища» (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2018) вышла посмертно.

В первый (основной) раздел настоящего издания включены все тексты, вошедшие в какую-либо из перечисленных книг, что мы условно считаем отражением воли автора. Принципы рубрикации и текстологический подход объяснены в примечаниях.

В дополнительный раздел включены избранные тексты, не опубликованные при жизни и не включенные в машинописные книги. Они печатаются по материалам личного архива Олега Юрьева. Это:

рукописные тетради со стихотворениями 1972–1980, хранящиеся во Франкфурте-на-Майне,

рукописи и листы машинописи (часто с обильной авторской правкой),

относящиеся к 1980-м и находящиеся в Петербурге,

блокноты (записные книжки) разых лет, находящиеся во Франкфурте и содержащие, наряду с прочими записями, стихотворные черновики.

Все тексты первого раздела печатаются по последней прижизненной публикации, неопубликованные стихотворения – по (предположительно) хронологически последнему рукописному или машинописному варианту.

В настоящее собрание не включены детские или явно шуточные стихи, переводы, а также стихотворения в прозе, составившие «Книгу обстоятельств» (М., 2020).

Мы благодарим за оказанную помощь и консультации:

В. А. Дымшица, М. С. Гутгарц, А. Я. Гутгарца, Н. Ю. Ковалеву, А. А. Коротаеву, В. В. Зельченко, А. Н. Солнцеву, В. И. Горенштейна. Особенно важную помощь в разборе и обработке находящейся в Петербурге части архива О. Ю. оказала нам А. А. Балашова, которой мы, пользуясь случаем, выражаем особую благодарность.

Собрание стихотворений 1976–2018

Стихи о ночи 1981–1984

Пятнадцать стихотворений 1981 года

Зерцало

Все страшное: раковинки рта,Плечи, ключицы, затыльцыИ голос, обтекающий карта —вый Корень – всё однофамильцы,Однофамилки всё, однофами —редореми: И медленного жутче.И зеркалу огульному скормиВсе отраженья, стало чтобы жестче,И тут-то оно выплыло в зерцало.В зерцале холодно, рассвет… —Волнистого и мягкого металлаУвидишь губы, шепчущие: «Да,«Сквозь тело протекают провода,«И на коленах нежен первоцвет,«Советуя трехкрылому растенью«Соприкоснуться со льдяною тенью».От темени до волокнистых пят —Витые провода, витые;Там электроны маленькие спят,Орбиты шевеля сторожевые;Там ходят голобокие жуки,Разглаживая скомканные рыльцаО бронзовых кроватей шишакиИ сткла окаменевшие перильца.Что может быть страшнее на земле —и в комнате, и в комнате – Чем имя,Чем звуков ряд, расправленный в игле,Отправленный кружить в не это время?Но именно: страшней не что плодишь,В углах и плоскостях ища кормилиц —Страшнее нет, чем: в зеркало глядишь,А там, на дне, одно – однофамилец.

Подражание псалму

Дай ноги, Бог, на голос коль был щедр.Тот голос гонит – позвоночник водПод ластой прогибается и вот —Безмолвие пустых и мыльных недр;И, рыбой каучуковой полна,Скользит по дну громоздкая волна.Был голос дан. Под кровлею крылаСтрана моя так искренне мала,Прилизана на неродной манер;И воздух ватен, и на всякий взмахПеремещенье тает как впотьмах —Как ни маши, ты небу не в обмер.Мне голос дан был. Ввинчиваясь в плотьСырых переминающихся почв,Прав я едва ль, протискивая ночь вядро земли; Не лучше ли, Господь,Дать ноги мне, чтоб в тяготном путиДоплыть, и долететь, и доползти?

«Не ходит ли кто под водою…»

Не ходит ли кто под водою,К зеркальному своду ногами,За узкой, за склизкой удоюКругами, кругами?И, глаз опрокинув, глядитВ реки серебристое днище;И свет его горний слепит —Все чище становится.

Колыбельная

Малый, спи – над светом тьма,Лишь в окне клокочет,Да луна нож свой косойОб облако точит,Поспешает пешеходВ плащичке что птица;К однобоку-фонарюТень его катится,А под домом ходит мышь,А над домом воздух,Рыбы жесткие в прудуСпят безмолвно в гнездах,Мама спит, и папа спит,Обнявшись в постели,Сердце их стучмя-стучит —Стук повсюду слышен.