Слышишь? – Звон скользит по кругуМира неживого.Я любил любую мукуСлова дрожжевого.Слышу… Страх… Ошейник в небе?Или ж это лира?..Кто ж споет о черством хлебеНеживого мира..?Апрель 1984
Лист
В мыльном солнечном лучеЛист – изнанкой волосатый —Сух и бледен на плечеУ прогалины рогатой.Жилы хрупкие черны,Блеск течет темно-зеленыйС оборотной стороны —Плотной, влажной, раздвоённой…Лист… – по бедности егоДве есть изнанки у него,А другого ничего,НИ-ЧЕГО.Апрель 1984
«Полнoчи час взойдет и ниспадет…»
Полнoчи
час взойдет и ниспадет,Съезжавшее из синих звезд созвездье,Доставши дно земли, меня лишь здесь найдет —Как смертное отставшее известье.Здесь – ничего. Здесь наг земной предел.Один здесь я – невидимый – остался,Как свет ночной, что в горницу влетелИ в зеркальцах безлицых затерялся.Морская толщь восстала в полный ростИ полон воздух серными тенямиСгоревших птиц. И месяц узкокост,Как виноградина – в отсветной яме.Жалел я ночь. Присевшие садыТак страшно говорили над дорогой,И яблоки из замши и слюдыНад яблоней сверкали круторогой,И не было огней над полустертой мглой,Сбрелись когда созвездья и соцветья;И птицей серою кружился голос мой.– Я говорю: кружился бы, ответь я —Май 1984
«Исхожу я из старого страшного дня…»
Исхожу я из старого страшного дня,Как исходят огни из граненого дна —Шевелясь… расходясь да сближаясь,Над изрезанным небом снижаясь.Мякнут тени. Иначе сказать, день ушел.Небо – неравномерно сияющий шелк —Там зеркальная редкая сетка.Отчего бы реке не пролиться, крошась..?Отчего бы стиху и не жить, не страшась..? —Не всегда… хоть когда-нибудь… редко…Май 1984
Детские стихи
День стоит каменоломнейДождик в странной едет мгле.Всё огромней да огромнейСолнце мыльное в стекле.Дождик светлый, расщепленный,Как невидимый шуршит…А во всех его зеленыхХрупких горлах искривленныхГорячо… легко… першит…Май 1984
Молитва о мире
Ох, эта капельница тьмы!..Провисшая, висит Селена,Воздушные встают холмыНа полукруглые колена.В амфитеатре дерева,Расположённы перед морем,Вздыхают, слышные едва,Под ветром горьким, но не горем:Здесь мир, рассeченный судьбой,Становится сейчас собой.Блескуч в волнах и светел воздух,А в облаках вода черна;На крыльях черных, кривокостыхНыряет птица дoпьяна,От низа вверх, от верха книзу,Неслышима и невидна;Деревьев слитная стенаГлядит в исчерканную линзу,Глядит, волнуясь непреклонно,Но все еще соединенно.Я человек. Я вижу мир(Там птица ходит неустанно)Из спутанных мохнатых лир,Стоящих с краю Океана;Я – человек, я – с краю ночи,И руки смутные короче,Чем мир, хоть он и невелик.Я – блик – скользнув по небосводу,Сам засветив себе природу,Я слезкой лег на материк.Одна лишь ночь, орех бесценный,Зелено-черный и сырой,На звездной ветви чернопеннойСияет мягкой кожурой;Но съедет день, и – старый, светлый,Сухой… но так же смертный – смертныйМир в деревянном кожухе,Что изнутри весь размалеван,Oхрян, голуб, залакирован,Снаружи щит, как на жуке —Вот вам. Был дух морской и влажный,Стал мозг раздвоенный и страшный,И это все ж таки одно;И стало поле зренья полемВойны дурацкой, и доволенОгонь, взбегающий в окно.Ушли в присутствие деревья,Ниспала птица на волну…О Боже мой, Тебе не верь я,Куда ж я сердце поверну?Май 1984
Стихи о небесном наборе
1984–1988
Улитка на льду
Три стихотворения
1
Я родился старик, я прочь уйду младенецБез знанья и казны, и страха, и стыда…Не-е… не в земли испод – весь в узелках – оденешь —меня – Но в тьму сию, где слово, где вода.Иначе бы граненое зерно болело(Куда еще придется мне врасти),Когда б сначала я не знал, где право и где лево;Где верх, где низ; листать куда, куда идти.Так здравствуй же, черта, где я на верхнем маршеЗакладку вышвырну из забыты? х страниц..!Я дальше, вниз и вниз… (не-е, так не стану старше…) —На первую ступень, чтоб не склониться ниц.Так
страшно – мало жить и не поспеть свернуться,И листья гладкие раздать на гной земле,Под вскриком времени на полпути споткнуться,Раскрытой книжицей остаться на столе.
2
Улиткой на зeленом льду(Но блещущей, точно валторна)В кромешном живу я садуПовторно, упорно…И мир, виноградный листок,Наклонно дрожит, измерзая…И сладко смотреть на восток,С потресканной кромки сползая.
3
Земля меня когда б еще простила,Которую я в груди целовал…… Как старое, как сзябшее светило,Я рук своих во сне не узнавал.Скольженье времени есть бегство врассыпнуюПоследних, загибающих лучей…Как солнце красное оставит ночь ошую,Так жизнь становится черней и горячей,Ведь жизнь не в будущем меняется, но в прошлом.Как знать, как что-то видеть, если ночь?..Когда б я жил в земле кротенком своекоштным,Я б знал саму судьбу, я б смог тебе помочь.Июль 1984
Стихи с юга
Бог ночи пал, краснокрылат (А в подреберьи тает броня…), В электрический голос цикад, На висок изошедшего дня.У южных, неуслышных птиц К скоротечным отверстьям ключи,, Нерасчесанных острых ресниц Я коснусь, как взрыданье, в ночи.Всё в эти молча, молча дни, Неоглядней на звук в вечера… Только ночь, как ее ни храни, Говорит, говорит до утра.Август 1984
«Деревья скраденно сползали…»
Деревья скраденно сползалиНаверх и влево – как всегда,Когда сквозь пальцы, сквозь скрижалиНеслась, разгромлена, вода.Деревья – Бога погремушки,Когда Он осенью не Спит,Несмятый верх Его подушкиНесметно жемчугом Омыт.А смятый низ Его подушкиСочится уксусом, смолой…Несутся звездные вертушкиИ ангелы вниз головой.Сентябрь 1984
«Бог выдохнул – и хмарь по зеркалу земли…»
Бог выдохнул – и хмарь по зеркалу земли,Кружно, серебро-серо разрастая…Разглаженные тени потеклиПо краешку кругом, следы свои съедая.Менялась тень на тень, листалась мгла за мглой,Всё прозелени легкой набиралось,Истаивал уже последний слой…Его лицо на диске показалось.– Поэт есть зеркальце у рта больного мира —Сентябрь 1984
Стихи из пьесы «Маленький погром в станционном буфете»
1. Говорит начальник корабля, везущего Иону в Фарсис:
Рогатое, черное море Встало пред душой,Завинтилось воронкой большой В бeло-сeром соре.И возглас я не слышу свой —Крови только запах из воды. Клонятся горние садыСизой листвой костяной. Зерцальные черные брызгиВ померкших воздухах стоят. Мачты незапные взвизгиСердца срывают у наяд.О, ветер кружится, кружится! —Скрутился в конус моря диск. И нa небо небо ложится. —И небеса катятся вниз.Валов раскрошённые гребни —Черные! – сверкают у виска.В сердцевинах их ослепли Литые два зрачка. Мир нисходит внутрь. Бледнеет в бездны вход.Нет, никому не развернуть Бесповоротных вод. Этот запах страшный —Колокольный запах тьмы, Смерти вчерашнейЗапах, запах катится от тьмы.Кто бы ни пришел вослед, И кто бы ни приплыл сюда — Вчера случившаяся смерть не оставляет след: — Нет ни следа.
2. Иона говорит начальнику корабля:
Жизнь сказала: «Я ли уж не ласкова, «Я ли уж тебя не сторожу? «Хитростней узорочья дамасского «Древо крови я в тебя вложу. «Все обсыплю черной скользкой ягодой, «А поверх – зеркальная пыльца… «Только… Господину ты не ябедай, «Даром не расстраивай Творца!»– «Я пророк, ушедший от Хозяина. «Я – еврей, ушедший от Отца. «Как из алой мглы заря изваяна, «Так из ней же скатаны сердца. «Я – как шмель, гудящий озадаченно «В средостеньи мира, на цветке: «Скрипочная грудка пeтлей схвачена, «Нить плывет к невидимой Руке.«Уж тебя, разлучницу лукавую, «Я не стану с Господом мирить!.. «Не грозись наградой да расправою, «Не колебли золотую нить! «Ты как хочешь штопай да залатывай «Хитросплeтенья своих тенет… «Но глаза косые – не закатывай — «Я не стану пить твой черный мед!»