Собрание Стихотворений
Шрифт:
* * *
Борису Пастернаку
Товарищу, горящему в ночи Печальным и единственным сияньем… Железный занавес твои лучи Смогли пробить. Какая мощь страданья! Какая безысходная тщета В твоём тобой любимом Подмосковье! Но с дачи подмосковной, как с креста, Стекает боль мечтою и любовью. Товарищу… О, как бы я хотел Сказать — мой друг. Но это так опасно! Моя любовь тебе плохой удел, Я не хочу, чтоб ты страдал напрасно. Достаточно твоих страданий, друг. Они равны твоей всемирной славе, Ты посмотри, какая ложь вокруг, Какое зло твоей
* * *
Над рукописью небывалой Поэт склоняется челом, А сердце расцветает алым Колючим огненным кустом. Он то шипами, то цветеньем Касается груди его, Рождая боль и восхищенье, Отчаянье и торжество. Изнемогая в сладкой муке, В груди превозмогая стон, На сжатые бессильно руки Склоняется всё ниже он. Небесный цвет не воплотится — Но отражение легло На затемнённую страницу, На просветлённое чело… * * *
Никогда со мною ты не будешь, Даже в смертный час, в последнем вздохе. Как живого, мёртвого забудешь; Имя славой, а могила мохом Прорастут, а ты всё будешь где-то В пустоте, безмолвии, незнанье… Счастьем не смогла ты стать поэта, Всё ж смогла ты стать его страданьем. Ты молчишь. Безмолвной пустотою На моё ты отвечаешь слово. Любишь ты любовию простою Смертного, счастливого, немого. Я не смертен, я несчастен, голос Мой летит к тебе, но даже эха Нет в ответ — и счастье раскололось — В скалах ни рыдания, ни смеха. Тишина. Но смутное виденье Всё ведёт меня по струнам звука. И звучат, уже в преображенье, Смерть как жизнь и счастие как мука. Это всё любовь. В какие бездны, На какие страшные высоты Силой этой рифмы бесполезной Долетят тяжёлые полёты. * * *
Страхом, грязью и кровью — Боже мой, почему — Что мне делать с любовью, Как прорваться сквозь тьму? Что мне делать с душою, Что замучили вы Ненавистью — и какою! — Так пленённые львы, Так Иванов на юге, Так на севере Блок, Так и мне на досуге Этот страшный стишок. Не прощаю — простите — Не прошу никогда… Улетайте, летите Эти строки туда, Где и христопродавец (Грязь и кровь на снегу), Где последний мерзавец… — О, прости, не могу… В центре страшного круга, Крест сжимая в руке… В губы — мёртвого друга, А врага — по щеке. * * *
Для греха, страдания и смерти Я родился на земле унылой, И торчат года мои, как жерди, Между колыбелью и могилой. Оглянулся — сколько их в пустыне Мутной моего воспоминанья: Зло, тоска, беспомощность, гордыня, Страшные надежды и мечтанья. Впереди ещё страшней, быть может. Видишь, крест чернеет на погосте — Это твой. И червь в могиле гложет Добела обглоданные кости. Червь небытия и сладострастья… Или мне всё это только снится? Боже мой, я должен был родиться Для бессмертья, святости
и счастья. В обещанье Божьем нет обмана — Почему же, что ж это такое?.. Сердце у меня сплошная рана, А над раной небо голубое. * * *
Играй, играй, цыган проклятый, Пой, неизбывная тоска, Стакан вина, в руке зажатый, Сияет и дрожит слегка. Гитары томные напевы И голос Маши неземной… Друг или враг, садись со мной И пей, и слушай голос девы. И знай, что на путях земных Бывают странные свиданья, И прозревай миров иных Вот в этом кабаке сиянье. * * *
Так до конца идти не перестану В недоуменье, из последних сил, Когда-нибудь прилягу и не встану, И даже не пойму зачем я жил. Прибавится морщин на лбу высоком Больного друга и у глаз жены, Останутся оборванные строки Моих стихов — кому они нужны? И это всё. Так страшно и так мало. В такой тоске прожить так много лет! Какой бессмысленный и жалкий бред. О как душа бездомная устала! * * *
Ничего не хотеть, ни о чём не жалеть, Лечь на землю и в чёрное небо глядеть. Встала в небе луна и ушла. Мир уснул, и лягушка рыдает вдали, Легким инеем звёзды на землю легли… Ты на сердце мне камнем легла. Солнце
Таисии Смоленской
Оно похоже на лицо японца, Расплавленное в адовом огне… Я не люблю полуденного солнца, Оно томит и жалит сердце мне. Люблю закат, его очарованье, Преддверье надвигающейся тьмы, Он в красоте сгорает и в страданье, В сиянье полусвета, полутьмы. И два луча, с небес к земле срываясь — Кроваво-красный, тёмно-голубой, — Не разделяясь, не соединяясь, Как ты со мною и как я с тобой. * * *
В Вифлееме Младенец родился — Много прошло веков. Где звезда, что вела Волхвов? Где пастух, что у яслей молился? * * *
…Когда поймёшь, что всё на свете ложь, — Лишь смертная правдива в муке дрожь, — Что мёртвый лик воистину красив, Что только мёртвый рот красноречив, Тогда ты замолчишь и будешь ждать, Чтоб смерть сняла с молчащих губ печать. * * *
Когда останусь совсем один — Покинут меня и жена, и сын, Друг отвернётся, товарищ предаст, На расстрел Россия меня отдаст И в глазах уже больше не будет слёз, — Я увижу крест, на кресте Христос. Он пробитую руку от креста оторвёт, Чтоб коснуться моей груди, И опять тот же гвоздь Его руку пробьёт, Для тех, кто ещё впереди, Для тех, чьи сердца в слезах и огне. И никто уж не сделает больно мне. Элегия
Ещё я продолжаю жить Безумно и однообразно, Ещё, скользя, не рвётся нить Меж пальцев парки безобразной. Ещё я кое-что люблю И иногда ещё мечтаю, Работаю, гуляю, сплю И книги иногда читаю. Но что-то в самой глубине Во мне прошло иль изменилось, На жизни медленном огне Сгорело и испепелилось. И будто сам себе чужой Смотрю, почти без содроганья, На потемневший образ мой И слышу парки бормотанье.
Поделиться с друзьями: