Собственность и государство

Таким образом, все нападки на неравенство имуществ с точки зрения незаслуженных богатств, чрезмерной роскоши и проистекающего отсюда нравственного упадка, лишены основания. Если человек обогащается неправильно, то против этого есть юридический закон; если он стремится исключительно к материальным благам, пренебрегая нравственными требованиями, то против этого есть нравственный суд общества, без которого тщетны всякие принудительные меры. Наконец, если он безумно расточает свое богатство, то в этом судья он один, ибо он волен делать из своего достояния все, что ему угодно; общество с своей стороны может только лишить его того уважения, которое должно оказываться единственно разумным силам, и которое при низком общественном уровне слишком часто достается на долю золотому тельцу. Без сомнения, желательно, чтобы богатые делали хорошее употребление из своих средств; но эта цель может быть достигнута только путем нравственного совершенствования общества, а не стеснением экономической свободы и проистекающего из нее неравенства.

Иное дело, если бы действительно, как уверяют некоторые, обогащение одних вело к обеднению других, и приобретаемое богатыми отнималось у бедных. Противники экономической свободы утверждают, что она неизбежно ведет к развитию двух противоположных крайностей богатства и нищеты, с уничтожением именно тех средних состояний, умножение которых всего желательнее в правильном народном хозяйстве. Мы видели уже эти нарекания в вопросе о конкуренции и там заметили, что они происходят от неверного обобщения некоторых частных явлений. Несмотря на то что этот взгляд весьма настойчиво поддерживается социалистами и социал-политиками, никто из них не мог привести доказательств в его пользу. Шмоллер, близко знакомый с статистикою, решается высказать эту мысль только в виде сомнения против слишком оптимистического взгляда на вещи. Отдельные факты и наблюдения в путешествиях и в обращении с торговым миром, говорит он, а также и общий ход современной промышленности дают более вероятности предположению, что крупные состояния растут быстрее, нежели общий уровень; можно также думать, что класс людей, живущих поденною платою, многочисленнее, нежели несколько десятков лет тому назад [250] . Между тем факты далеко не оправдывают этих сомнений. В 1880 г. вышло сочинение Леруа-Болье, в котором на основании тщательно собранных статистических данных подробно исследуется вопрос о распределении богатства: результат его изысканий совершенно противоположен тем предположениям, которые высказывает Шмоллер. Приведем некоторые цифры [251] .

250

 Schmoller G. Указ. соч. S. 137, 138.

251

 См.: Leroy-Beaulieu P. Essai sur la repartition des richesses... He указываю страниц, потому что все приведенные данные легко найти в самой книге.

Прежде всего нас поражает сравнительно ничтожное количество крупных состояний даже в самых богатых странах. В Англии, как известно, поземельная собственность в силу майоратов и субституций искусственным образом удерживается в руках богатых землевладельцев; поэтому отсюда нельзя сделать никаких выводов в пользу или против проистекающего из экономической свободы неравенства: в английском землевладельческом классе неравенство является последствием юридического, внеэкономического порядка. Что же касается собственно до промышленных состояний, то на основании таблиц обложения подоходным налогом, которые показывают доходы обыкновенно на одну треть ниже действительности, оказывается, что в 1877 г. было 381972 лица, имевших официально доход свыше 150 фунтов (по настоящему курсу около 1500 руб.). Из них 272000 обладали доходом не свыше 300 фунтов, что соответствует мелкой промышленности и торговле. Затем средняя промышленность, с доходом от 300 до 1000 фунтов, заключала в себе 88000 человек. Крупные промышленники, с доходом от 1000 до 10000 фунтов, были в числе 21000 человек. Наконец, огромные состояния свыше 10000 фунтов дохода находились в руках не более 1122 лиц, из которых только 86 имели доход свыше 50000 фунтов. Мы видим здесь постепенную лестницу, сообразно с общим законом распределения благ не только в имущественном, но и в физическом мире.

Во Франции подоходный налог не существует, а потому нет таких точных указаний. Приходится довольствоваться отдельными категориями лиц и предметов. Относительно поземельной собственности последняя полная опись обложенных участков (cotes foncieres) была составлена в 1858 г. В то время из 13000000 участков 6686000 были обложены податью не свыше 5 франков, что соответствовало чистому доходу от 40 до 80 франков, смотря по местностям. Из остальных 6 1/2 миллионов 2 миллиона были обложены податью не свыше 10 франков, что соответствовало доходу от 40 до 160 франков; затем другие 2 миллиона были обложены податью до 20 франков с чистого дохода не свыше 320 франков. Наконец, из остающихся 2 1/2 миллионов огромное большинство не превышало 500 франков обложения и 8000 франков дохода. Только 37000 участков обложены были податью от 500 до 1000 франков, и только 15000 платили более 1000 франков. Число участков, конечно, более числа собственников, ибо одно лицо может владеть несколькими участками; но в общем итоге, по мнению Леруа-Болье, во Франции нет более 50 или 60 тысяч человек, имеющих поземельную собственность, городскую или сельскую, приносящую свыше 6 или 7 тысяч франков дохода. Можно полагать, что половина всего поземельного дохода во Франции принадлежит мелкой собственности, имеющей не более 1000 франков дохода, четверть — средней, имеющей от 1000 до 3000 франков дохода, наконец последняя четверть — тому, что можно назвать крупною собственностью, приносящею свыше 3000 франков дохода.

Вернее можно судить о распределении доходов по статистике налога на квартиры в больших городах, особенно в Париже. На основании этих данных богатый класс в Париже, платящий за квартиры свыше 3000 франков официальной оценки или 4000 в действительности, что приблизительно соответствует доходу от 32000 франков, заключает в себе не более 14858 податных лиц; из них 9985 имеют доход от 32000 до 64000 франков, 3049 — от 64000 до 130000 франков, 1413 — от 130000 до 266000 франков. Вообще, по исчислениям Леруа-Болье, очень богатый класс, состоящий из лиц, имеющих свыше 133000 франков дохода, представляет 3/1000 всего парижского народонаселения, богатый класс с доходом от 32000 до 133000 франков составляет 20/1000, зажиточный класс с доходом от 6000 до 32000 франков — 96/1000, средний класс с доходом от 2400 до 6000 франков — 197/1000, наконец, маленькие доходы ниже 2400 франков принадлежат двум третям всего народонаселения.

Таким образом, как и следовало ожидать, количество богатых лиц уменьшается по мере увеличения состояния; разрыва на две противоположные крайности не видать. И при всем том количество зажиточных людей так ничтожно, что, по исчислению Леруа-Болье, если бы государство вздумало конфисковать все доходы свыше 7000 франков и распределить их между остальными, то доля последних увеличилась бы не более, как на 10 или на 12 процентов. То же самое прилагается и к Германии. В Пруссии исследования о подоходном налоге дают возможность определить и самое движение доходов. В течение шести лет, от 1872 до 1878 г., народонаселение в Пруссии увеличилось на 7 1/2 процентов, а доходы на 16 процентов. Но в особенности это улучшение постигло мелкие и средние доходы. Класс людей с скудными доходами (ниже 525 марок) увеличился с 6242000 на 6664000, то есть около 7 процентов, средний же доход человека поднялся с 202 марок на 210, то есть почти на 4%. Разряд лиц с мелкими доходами от 525 до 2000 марок с 16217000 человек возвысился до 17390767, то есть тоже приблизительно на 7%, средний же доход в этом разряде поднялся с 245 марок на 254 (около 3,7%). Затем количество лиц с умеренным доходом от 2000 до 6000 марок увеличился уже не на 7, а на 20 процентов, а именно с 1191100 до 1437000 человек, средний же доход поднялся с 866 марок на 881, то есть около 1,7%. Еще более увеличился количественно следующий класс, именуемый средним и имеющий от 6000 до 20000 марок дохода: с 146000 человек он увеличился до 225000, следовательно, на 50%; но средний доход их упал с 2646 марок на 2630, уменьшение впрочем весьма ничтожное и далеко не соответствующее количественной прибавки лиц. Количество лиц с крупными доходами от 20000 до 100000 марок в оба периода было несравненно меньше предыдущих; в 1872 г. оно равнялось 22120 человекам, а в 1878 г. — 27920. Следовательно, оно прибавилось на 20%, но средний доход увеличился весьма незначительно: с 10229 марок он поднялся до 10365, то есть на 1,3%. Наконец, и высшая категория лиц, имеющих более 100000 марок дохода, численно увеличилась, именно, с 1300 до 1800 человек, но средний их доход упал с 62403 марок на 56539 марок.

Надобно заметить, что именно в этот период вследствие вызванной удачною войною спекулятивной горячки основалось много колоссальных состояний; наступивший же затем биржевой кризис разорит преимущественно средних людей. Но вообще, этот кризис менее всего отозвался на мелких и умеренных доходах, которые идут все возрастая. «Из этих частных случаев, — говорит Леруа-Болье, — с которыми можно бы было сблизить много других аналогических, можно вывести общее заключение, именно, что возвышение очень маленьких и средних доходов в образованной стране идет безостановочно, что это явление, продолжающееся без перерыва; может быть замедление подъемного движения, но нет никогда полной остановки. Улучшение быта, или поднятие уровня низших и средних классов, — факт постоянный. Промышленные, торговые и финансовые кризисы гораздо более постигают высшие, нежели низшие сферы... Одним крупным доходам и особенно очень крупным свойственно в виде целых разрядов, идти попятным ходом или стоять на месте. Те, которые не знают этих истин, — заключает Леруа-Болье, — и те, которые не умели вывести их из разнообразия современных фактов, ничего не понимают в экономическом движении современного мира».

Надобно притом заметить, что хотя крупные капиталы легче увеличиваются, нежели мелкие, но зато они нелегко удерживаются в одних руках в течение нескольких поколений. Жизненный опыт гласит, что поддержать крупное состояние почти так же трудно, как и основать его. Нужно значительное умение, чтобы получать большой доход с обширных предприятий. Это умение редко передается из рода в род. Если же прибавить к этому, что крупные капиталы часто дробятся по наследству и что большой доход есть вместе и большой соблазн, то понятно, что количество крупных состояний вообще весьма невелико. Основанные на большие капиталы предприятия могут долго держаться, но обыкновенно они переходят в другие руки. Есть, конечно, обстоятельства, при которых крупные капиталы растут с необыкновенною быстротою. Когда в обществе открываются новые поприща для промышленной деятельности, требующие громадных затрат, предприимчивые люди в короткое время составляют себе колоссальные состояния, хотя и тут нередко те, которые легко обогащаются, легко и разоряются. В обыкновенном же ходе вещей быстрый рост крупных капиталов находит себе постоянное противодействие в присущем им стремлении к дроблению.

С другой стороны, навстречу этому движению идет постоянное поднятие уровня массы. Это относится не только к мелким капиталам, но и к рабочему классу. На этот счет в той же книге Леруа-Болье собрано множество данных, которые едва ли оставляют место для сомнения.

В Англии в течение XVIII века заработная плата увеличилась почти вдвое, между тем как цена хлеба понизилась. Такое же повышение произошло и в XIX столетии, хотя с промежутками обратного хода. Если сравнить заработную плату с ценностью зернового хлеба, то оказывается, что при Елизавете можно было заработать квартер (11 четвериков) пшеницы в 48 дней, в XVII веке — в 43 дня, в первой половине XVIII— в 32, с 1815 по 1850 г. — в 19 дней, в 60-х годах — в 15 или не более 20, а в настоящую минуту еще в меньшее время [252] .

252

 Эти последние цифры заимствованы у Рошера: Roscher W.G.F. Grundlagen der Nationalokonomie. § 172. Кэрд рассчитывает, что со времен Елизаветы заработная плата увеличилась в 6 раз, а цена хлеба только удвоилась. Чтобы заработать 1 бушель пшеницы, теперь нужно вдвое менее времени, нежели в 1770 г. См.: «Times», 25 ноября 1881 (Weekly Edition).

То же самое относится и к Франции. В конце XVII века нужно было от 30 до 32 рабочих дней, чтобы заработать гектолитр зернового хлеба (3, 8 четверика), в 1819 г. достаточно было от 16 до 18 дней, ныне нужно не более 10 или 11. Сообразно с этим возрастает потребление пшеницы: в 1825 г. потреблялось на человека 1 53/100 гектолитра, в 1835 г. — 1 59/100, в 1852 — 1 85/100, в 1866 — 2 2/100, наконец, в 1880 г. — 2 27/100, то есть в течение 56 лет потребление возросло на 50%, между тем как не только не уменьшилось, но увеличилось еще потребление мяса. Рассчитывают, что с 1820 г. до 1870 г., потребление вообще растительных веществ увеличилось во Франции на 20% на человека, потребление животных веществ — на 30%,. туземных напитков — на 80%, а потребление разных веществ утроилось. В 1812 г. потребление мяса равнялось 17 16/100 килограмма на душу, в 1862 г. — 25 10/100 килограмма. И это увеличение относится не к одним высшим классам, а главным образом к низшим. В Мюлузе, где большинство населения состоит из рабочих, в 1857 г. потреблялось мяса 55 20/100 килограмма на душу, в 1877 г. — 4 60/100 И если ценность мяса в это время возросла, то еще в большей степени возросла заработная плата. Рассчитывают, что в 1760 г. ежегодный заработок семейства земледельческих рабочих равнялся 126 франкам, в 1788 г. — 161 франку, в 1813 г. — 400 франкам, в 1840 г. — 500; ныне же он доходит до 800 или 900 франков; то есть с конца XVIII века заработная плата повысилась на 400 процентов, между тем как доход с поземельной собственности возрос только на 140 процентов. В новейшее время в особенности заметно это повышение. Рабочие без харчей, получавшие прежде 1 франков 50 сантимов, теперь получают 3 франка в обыкновенное время и до 7 франков во время уборки. Рабочие с харчами, получавшие от 1 франков до 1 франков 25 сантимов, теперь получают от 1 франка 75 сантимов до 2 франков, и пища гораздо лучше. В виноделии с 1855 г. заработная плата удвоилась: с 1 франка или 1 франка 25 сантимов она поднялась до 2 франков или 2 франков 50 сантимов [253] .

253

 Эти последние цифры взяты из статьи: Clave. La situation agricole de la France // Revue des Deux Mondes (10 февраля 1880 г.).

Общий уровень заработной платы во Франции в последние 50 лет поднялся на 80 и даже на 100 процентов. Вследствие этого постоянно увеличивается благосостояние рабочего класса. Об улучшении жилищ свидетельствует постоянное уменьшение количества Домов с 1, 2 и 3 отверстиями и умножение имеющих 4 или 5. В Мюлузе с 1854 до 1877 г. Общество рабочих домов продало 945 домов, более нежели на 4 миллиона франков, и все эти дома были куплены рабочими. Около четверти народонаселения в них живет. Об удешевлении всех предметов, производимых на фабриках или привозимых издалека, и говорить ничего. Конкуренция капиталов и удешевление средств перевозки делают их доступными для массы.