Собственность Короля

Нахожу нашу с Греем переписку и коротко пишу ему, что послала цветы Кузнецовой от ее имени. Если все пройдет как я задумала, она обязательно перезвонит, чтобы поблагодарить. Нужно, чтобы для него это не стало снегом на голову.

Глава двадцать первая: Влад

Я просыпаюсь от того, что кто-то, блядь, громко сопит мне в левое ухо.

Бодаю головой подушку, чтобы накрыться ею и вернуться обратно в сон. Еще пытаюсь ухватить его приятные отголоски: море, солнце, бриз по пяткам и почему-то оглушительный аромат кокоса, который я жру прямо со скорлупы. И было там еще что-то, что я отчаяннее всего пытаюсь вернуть, но, сука, сопение не сводит на нет все попытки.

Сдаюсь, открываю глаза.

На соседней подушке растекшееся женское лицо. Распухшие губищи занимают не меньше трети всего «фейса», если не больше. Ладно, чего уж там — когда эта блонди накануне забористо мне отсасывала, я была даже рад, что ее рот похож на пылесос. И выполняет примерно ту же функцию. Нельзя быть снобом, особенно, когда идея остаться ночевать втроем пришла в мою дурную голову.

Да, нас тут трое. Третья — тоже блонди, я все-таки вызвонил подружек — тоже где-то рядом. Пока я чувствую только ее длинные когти у себя на заднице, которые она периодически пытается в меня воткнуть. Поворачиваюсь на спину, сползаю до края кровати, встаю и растягиваю затекшие мышцы. Жалюзи плотно закрыты, а где в этом номере часы — хрен его знает. Мой телефон пиликает где-то под кроватью, но сегодня суббота, все рабочие вопросы я стараюсь закрыть до выходных, так что кто бы там меня не домогался — это может подождать.

Заваливаюсь в душ, пару раз попеременно меняю воду то на холодную, то на горячую, пока мышцы не приходят в тонус, а в голове не проясняется. Оцениваю вид своей заросшей рожи в зеркале и мысленно машу рукой — да пофигу, и так норм. Побреюсь уже в воскресенье.

Когда возвращаюсь обратно в номер, девочки уже тоже потягиваются.

Голые и пиздец какие. Просто, как говорит один мой горячий турецкий приятель — пЭрсЫк.

— Я шампанское с клубникой заказала, — мурлыкает та, что сопела мне в ухо.

— Иди к нам, — соблазнительно зазывает правая.

Они не близняшки и даже не сестры, насколько мне известно, и если присматриваться — не сильно-то и похожи. Но кто из них Света, а кто Вероника — я понятия не имею. Знаю, что так их зовут, но чтобы не обижать девочек (все-таки они старались опустошить мои яйца после долго воздержания), называю их всякими расхожими прозвищами — киса, малыш, прочая лабуда.

Раздумываю, стоит ли нырнуть к ним еще разок, но телефон снова звенит и мои белобрысые красотки превращаются в шипящих на солнце гарпий. Ладно, придется ответить, а то так и будет наяривать, а жарить двух сочных тёлок под аккомпанемент стандартной мелодии яблофона — это прям стрём.

Кузнецова.

Я разглядываю ее имя на экране.

Не отвечаю. Даю ей дойти до предела дозвона и молча смотрю на еще один пропущенных. В кучу к десятку других. От нее же.

Нихуёво так. Смахивает на телефонное домогательство.

Что-то случилось, м?

Но пока я задумчиво натягиваю трусы и брюки, она блядь, снова звонит.

Ладно, может, у нее там стремительные роды и я единственный человек во всем этом городе, который может отвезти ее в больницу?

— До тебя вообще не дозвониться, Грей! — сразу в штыки и орет как не в себя.

— Я еще сплю, Оль. — Зеваю.

— Спишь? Ты на время смотрел?

Приходится порыскать на кресле в поиске часов. Присвистываю, когда понимаю, что уже за полдень. Нихуево так вчера покувыркались. Придерживаю телефон плечом, пока расчехляю жалюзи. Солнце моментально заливает комнату до самой противоположной стены. Блондиночки, как вампирши, вскакивают с постели и несутся вдвоем в душ. Мысль о том, чтобы поскорее отвязаться от Кузнецовой и присоединится к ним, конечно же, приходит мне в голову, не не вызывает отклика в теле.

— Я… слушай, прости, что так начала с крика, просто… — заикается Оля, опуская тон до покладистого. — Хотела поблагодарить тебя за цветы и за слова, и за все…

— М-м-м-м-м-м… — Только и могу выдать я, абсолютно, мать его, ни хрена не понимая из того, что она несет.

— Я сначала расстроилась, что ты не приедешь на похороны — мне так не хватает твоей поддержки, Влад. Эти дни… были очень тяжелые.

«Я примерно понял по твоим пьяным звонкам в два часа ночи», — мысленно отвечаю я, но вслух просто издаю какие-то условно поддакивающие звуки. Что, блядь, за цветы?

— Но потом я прочитала то, что ты написал на открытке и… — Кузнецова всхлипывает, на мгновение напоминая мне историю нашего знакомства, когда я застукал ее в лаборатории, рыдающей над сломанным ногтем. — Я все время повторяла в голове твои слова и только благодаря этому смогла пережить весь этот кошмар. Грей, ты просто… Ох, я очень скучаю.

Да что она, черт подери, такое несет?

Какие цветы? Какие слова? Последнее, что вырывалось из моего рта было примерно «да, детка, глотай!» и говорил я это одной из белобрысых голов, а не своей бывшей жене.

— Влад? — нарушает долгу паузу Кузнецова. — Ты вообще слышал, что я только что сказала?

— У меня тут важный телефонный звонок, я перезвоню.

Сбрасываю, выдыхаю, оглядываюсь в поисках чего-то холодного и с пузырьками, но на глаза попадаются только разорванные квадратики фольги от презервативов.

Спускаюсь вниз, на стойке администратора быстро оплачиваю все, что заказали «сестрички» и вываливаюсь наружу, прямиком в магазинчик напротив. Хватаю бутылку минералки, выпиваю и только потом расплачиваюсь.

А ведь не бухал вчера.

Так, что Оля там несла про цветы и слова?

Никаких цветов я ей, само собой, не посылал. А даже если бы вдруг это сделала моя внезапно отрастившая разум и самостоятельность правая пятка, она бы точно не стала пихать в букет открытку. Кто-то сделал это вместо меня — не нужно обладать навыком дедукции, чтобы прийти к этому выводу. Кто?

Слова.

Слова, блядь. Что Кузнецова аж прослезилась.

Явно женских рук дело.

Я не хочу думать, что постаралась Нимфетаминка, но кроме нее больше тупо некому.

Набираю ее номер, пока жду порцию кофе, который суетливо варит бариста-пухляш.

— Твоих рук дело? — спрашиваю без приветствия, как только гудки в динамике сменяются коротким: «да?»

— Что? Влад, я…

— Мне сейчас все утро наяривает моя бывшая и пиздит о каких-то цветах и словах, от которых она чуть не кончила над гробом своей мамаши. Это. Твоих. Рук. Дело? — по словам на тот случай, если она снова захочет прикинуться шлангом.

— Я же сообщение тебе отправила, — растеряно говорит Аня.