Сочинские рассказы

Алекс вернулся с лимонадом.

– Предлагаю прогуляться по парку и найти какую-нибудь уютную лавочку, – сообщил он. – За Зелёным театром обычно есть укромные места.

И мы пошли гулять по парку. Маринка вдохновлённо рассказывала Алексу подробности случившегося с ней писательства. Как выяснилось, она даже не знала точно, что написала: вроде бы роман, но, может, и сценарий для будущего киношедевра. С жанром тоже неувязочка вышла – то ли боевик, то ли любовный роман, то ли криминальная драма. Бедняга Алекс тщетно пытался внести ясность, но от его вопросов Маринка отмахивалась и вдохновлённо пересказывала сюжет. Я же разглядывала местные достопримечательности.

Итак, Ривьера. Бывшее имение предпринимателя Хлудова, решившего к концу последнего спокойного века Российской империи разбить прежде невиданный парк. Для этой цели он привозит экзотические растения со всего света и прокладывает аллеи, по которым нынче, как слоны на водопой, носятся отдыхающие. В тысяча девятьсот первом году Хлудов разоряется и продаёт имение государству. А в годы Гражданской войны бравые пролетарии уже рубят экзотические пальмы на дрова для костра революции. Ривьеру восстанавливают в шестидесятые, и её новый облик как нельзя лучше соответствует эпохе – аллея писателей, магнолия Гагарина, на месте прежних деревянных скульптур появляются бетонные изваяния.

Сегодняшняя Ривьера – это смесь дореволюционного очарования, советской эстетики и капиталистического настоящего, с «американскими горками», комнатой ужасов, аттракционами пять, шесть, двадцать пять «дэ» (чем дальше по аллейке, тем большую цифру ощущений обещают афиши), конным театром и театром Зелёным, на сцене которого выступают те артисты, кому не хватает зрителей на «Фестивальный» или пафоса на «Зимний». После строительства «Сочи-Парка» в Адлере Ривьера утратила статус самой крупной площадки аттракционов и стала просто парком, где на относительно небольшой территории можно развлечься с детьми или пошептаться в беседке, увитой розами, со второй половинкой.

Но тогда Ривьера меня очаровала. Она казалась мне просто Диснейлендом, где на каждом сантиметре пространства тебе предлагают сказочные развлечения или угощения. В тирах висели огромные мягкие игрушки, по аллеям бродили ростовые куклы, со стороны «американских горок» доносились истошные крики, а в киоске-домике с розовыми ставнями продавали яблоки в карамели! Я остановилась возле домика, не в силах сдвинуться с места. Самые настоящие яблоки! На палочке! Облитые красной карамелью и посыпанные орехами! Словно сошедшие с картинки английского словаря для детей. У вас был такой словарь в детстве? Если вы из поколения девяностых, то наверняка его вспомните. Малиновый такой, с Микки Маусом на обложке. Внутри были диснеевские герои в разных ситуациях, и все предметы подписаны на английском и на русском. Не знаю, учился ли кто-нибудь по этому словарю, но все мои ровесники с восторгом разглядывали картинки часами. И на одной из страниц были эти яблоки среди других чудесных лакомств, которых мы никогда не видели.

Нет, поймите меня правильно, можно прожить счастливую жизнь и без яблок в карамели. Но с ними-то лучше! Так что Алексу пришлось купить мне яблоко «вот прямо сейчас»! Марина от лакомства отказалась, сообщив, что к сладкому равнодушна и утром плотно позавтракала.

Мы продолжили прогулку. Марина перешла к кульминационному моменту в книге, когда главный герой (которого я так и не смогла представить) бросает всё и приезжает ко второму главному герою – спасать, стрелять в бандитов и готовить хачапури. Да, это самый драматичный эпизод – приготовление хачапури в логове поверженных разбойников, в него заложен высокий символизм, который сможет понять только искушённый читатель. Очевидно, я искушённым читателем не была, потому что высокий символизм казался мне полным бредом. Но меня никто не спрашивал. Я вообще яблочко кушала.

А у яблочка были другие планы. Потому что, как выяснилось, откусить кусок круглого, гладкого, облитого уже застывшей глазурью яблока не так-то просто! Особенно если тебе уже не семь лет и зубы у тебя последние, окончательные, тебе с ними ещё долго жить. И лучше бы в любви и согласии. Нож к яблочку не прилагался. И я мучилась теми же проблемами, что и лиса в бессмертной басне Ивана Андреевича.

Наконец решилась. Чёрт с ними, с зубами. Не оставаться же без яблочка. «Хруп» получился таким громким, что я невольно покосилась на спутников. Но нет, они были слишком заняты беседой. У меня ещё был шанс стереть с моськи красную карамель, пусть даже и рукавом. Однако зубы разомкнуть у меня уже не получилось. Совсем. Карамель намертво склеила челюсти. К тому же я понимала, что, даже если мне это удастся, выглядеть я буду как не очень опрятный вампир после обеда.

А разговор тем временем принимал интересный оборот. От сюжета книги Марина перешла к более насущным вопросам книгоиздания:

– В общем, я не знаю, куда её теперь отправить. Адреса редакций надо раздобыть, что ли… А где их взять? В этом твоём Интернете?

Алекс тяжело вздохнул и начал объяснять, что рукописи сейчас принимают исключительно в электронном виде, что для начала надо текст набрать, а потом через Интернет отправить по сайтам издательств.

– А если украдут рукопись? И издадут под чужим именем?

– Да никто не украдёт! – Шёл второй час увлекательной беседы, и Алекс явно терял терпение. – Кому нужно связываться? Скорее проблема обратить на себя внимание! И вообще, на эту тему тебе гораздо больше Юля расскажет. Она у нас и писатель, и юрист, между прочим. Да, Юля?

На эту тему Юля могла бы очень много сказать. Целую лекцию прочитать часа на три. Об особенностях отечественного книгоиздания, амбициях авторов и той реальности, с которой им приходится сталкиваться. Наверное, моя вдохновлённая лекция о трёх собственных книгах и их мытарствах по издательствам разбила бы иллюзии Марины о лёгком хлебе писателя, а заодно и образ маленькой девочки с яблоком на палочке, каковой я, наверное, показалась. И всегда, чёрт возьми, кажусь рядом с Алексом. А может, Марина бы просто не восприняла меня и мои слова всерьёз. Но, увы, лекции не случилось. Потому что красная карамель была чертовски прочной.

Кобзон и выхухоли (Зимний театр)

Памяти Иосифа Давыдовича

– Да не пойду я! Отстань от меня пожалуйста! – Алекс был искренне возмущён. – Я и так выполнил экзотическую культурную программу на десять лет вперёд! Сначала музей Островского, потом концерт этих… Как их?

– «Тату», – мрачно подсказала я, рассматривая цветок магнолии, распустившийся прямо у нас за окном.

Я уже сто раз пожалела, что потащила его на тот концерт. И что сама пошла, тоже пожалела. Большей халтуры я никогда ещё не видела. Воспитанной на старой эстраде, с костюмами, бабочками и брюками-не-дай-бог-присесть-и-помять, мне было дико видеть, как девчонки в майках, будто завернули на собственный концерт в «Фестивальном» прямо с пляжа, скачут по сцене под фанеру, пиная колонки, а порой и садясь на них. И тщетно я пыталась тогда объяснить Алексу, что просто пыталась побыть как все. Вписаться в интересы своего поколения. Побыла. Не понравилось. Алекс вообще провёл половину концерта в баре, любуясь морем.

– Вот! На «Тату» я с тобой ходил! А теперь ты предлагаешь мне пойти на Кобзона?!

– Поверь, он лучше, чем «Тату». – Я задумчиво посмотрела в кружку с безнадёжно остывшим чаем и вылила остатки в горшок с кактусом. – Тебе понравится!

– Мне?! Кобзон?!

– А ты его слушал? Хоть раз? И вообще, он легенда, понимаешь? Живая пока ещё легенда. И если есть возможность сходить на его концерт, ею надо пользоваться. Он больше не гастролирует, вообще-то. И тот факт, что он решил отметить юбилей в Сочи, огромная удача!

Алекс смотрел на меня как на сумасшедшую. Как будто мы с ним не на сайте Лещенко познакомились…

Самое обидное, что без него мне на концерт никак не попасть. Я и десять лет спустя могу заблудиться в любимом городе, а тогда, в первое лето, путешествие из Адлера в центр Сочи казалось мне кругосветкой. И я не нашла ничего оригинальнее, чем надуться. Знаете, когда ты вроде бы делаешь вид, что всё нормально, но на самом деле нет. Ровным голосом отвечаешь на вопросы, обед готовишь, пыль вытираешь. Но всем вокруг срочно хочется найти пятый угол.