Согрешить с негодяем

Прямо как куры, которые бегут кто куда, завидев лиса.

Но были и другие. Эти с завидным хладнокровием, выстроившись в ряд, ждали, пока леди Бектон представит его. Последней в строю оказалась невысокая седовласая дама, которая как раз в это время рассматривала какой-то ботанический образец, забранный в рамку.

– Леди Ариэль, – обратилась к даме графиня, тронув ее за плечо. – Если вы оставите на секунду экземпляр конопли посевной Cannabis savita ,я представлю Вас лорду Хэдли – известному чемпиону по плаванию.

Позади Лукас услышал какой-то всплеск, словно одна из старушек пролила чай.

– Я знакома с джентльменом. – Леди медленно обернулась. Огромные очки в стальной оправе придавали ей вид удивленной совы. – Мы виделись на балу у леди Уилтон. В дополнение к вашим спортивным достижениям вы прекрасно читаете стихи, сэр.

– Мне льстит, что вы запомнили такие подробности. – Лукас поднес ее руку к губам. Он почувствовал себя не польщенным, а скорее смятенным. Лимерики, которые ей довелось тогда услышать, были откровенно неприличного свойства и могли вогнать в краску любого матроса.

– Невозможно забыть, например, ваш шедевр «Одна дама из города Эксетер превзошла красотой всех окрестных гетер…» Дальше, помню, последовало нечто восхитительное. А уж когда вы провели параллель между мужскими головами и головками… – Леди Ариэль помолчала. – Знаете еще какие-нибудь?

– А то. Только большинство из них невозможно читать, стоя перед дамой.

– Тогда станьте сбоку от меня, лорд Хэдли. В моем возрасте мало что может шокировать. Помимо того, я ученый, и по этой причине стараюсь держать свой ум открытым для разных вещей и явлений.

Что ж, может, еще не все потеряно, подумал Лукас.

– Увы, – вздохнула леди Бектон. – Мне придется покинуть вас в тот момент, когда вы заговорили о самом интересном. Однако лорд Хайстрит зажал мистера Баттела в угол, и если я не вмешаюсь, боюсь, сойдется с ним врукопашную. Они все никак не могут решить, следует ли запретить музыку Бетховена в приличном обществе или не следует.

Лукас засмеялся:

– А я-то полагал, что интеллектуальные собрания проходят чинно и благородно.

– О, вы не поверите, что иногда тут происходит, – отозвалась леди Ариэль. – Я совершенно точно знаю: когда ученые пускают в ход тяжелую артиллерию, то могут заварить такую кашу, по сравнению с которой Трафальгарская битва покажется студенческой регатой.

Откашлявшись, он решил нащупать брод.

– Леди Бектон упомянула о вашем интересе к науке.

– В известной степени она права. Я принадлежу к небольшой группе образованных дам, которые принимают участие в еженедельных собраниях, чтобы обмениваться мнениями по широкому кругу животрепещущих вопросов.

Включая итальянские способы занятия сексом. Лукасу захотелось узнать: им это интересно с точки зрения биологии? Или физики?

– И в самом деле, – вежливо поддакнул он. – Кажется, наша хозяйка упоминала об этом и о том, что ваша сестра принимает там участие заодно с маркизой Джаматти и внучкой герцога Клайна.

– А еще маркизой Шеффилд, – добавила Ариэль.

– Ах да. Ваш главный эксперт по химии. – Он махнул рукой проходившему мимо лакею и взял у него с подноса два бокала шампанского. – Раз уж ее тут нет, можно без опаски выпить вина.

Толстые стекла очков, казалось, усилили вспышку негодования в ее глазах.

– Вообще-то, сэр, Кьяра исключительно серьезный ученый. Ее работа, да и все остальное, выше всяких похвал.

– Я и не собирался ставить это под сомнение. Кстати, мой дядя, сэр Генри Фелпс, разделяет ваше мнение. – Лукас помолчал, а потом кинулся вперед очертя голову. Нужно было во что бы то ни стало завоевать пожилую даму. У него было ощущение, что она станет мощным союзником, несмотря на свой миниатюрный вид. – Ему очень хочется, чтобы леди Шеффилд провела экспертизу древнего трактата по медицине, который он недавно открыл. Но увы и ах… – Граф тяжело вздохнул. – Она отказалась.

Ариэль сдвинула брови.

– Отказалась? Это не похоже на Кьяру. Она никогда не отказывается поделиться своими знаниями с другими учеными. Мы все читали статьи вашего дяди, и он настоящий ученый.

– Судя по всему, такое мнение не распространяется па меня. Именно я отвозил ей рукопись. Леди Шеффилд отправила меня восвояси, даже не взглянув на пергамент. – Он чуть-чуть отпил из бокала. – Такая жалость. Дядя полагает, что это давным-давно пропавший труд какого-то грека с потешным именем – Гип… Гиппопотам, что ли?

Ариэль задохнулась.

– Гиппократ?

– Да, совершенно верно. Что тот, что другой, – мне все едино. – Не переигрывает ли он? Лукас знал за собой такую слабость.

– Пропавшая рукопись Гиппократа? – Она задумалась. – Хм. Я переговорю с Кьярой на следующем собрании. Может, мне удастся вам помочь.

– Буду вам очень признателен, – обрадовался Лукас. – Что бы я мог для вас сделать, леди Ариэль? Скажите, я непременно сделаю.

Она хрустнула тонкими пальцами.

– Тогда, может, вы сумеете унять этого грязного писаку из «Морнинг газетт»? Того, кто стряпает колонку со сплетнями.

– Только не говорите мне, что вы плохая девочка. – Лукас сохранял легкомысленный тон, а сам удивился, почему вдруг она заговорила на эту тему. В последние дни Лукас не удосужился заглянуть ни в одну газету. Может, леди Шеффилд допустила какой-нибудь промах и сейчас это станет объектом торга? Тогда он не задумываясь будет использовать любые средства – честные и нечестные.

– Речь не обо мне. В моем возрасте не попадают в неприятности. – Ариэль вздохнула. – Я переживаю за Кьяру. Вы лучше, чем кто-либо, знаете, как газетчики любят делать из мухи слона.

– Боюсь, в моем случае сплетни не сильно преувеличены, – буркнул он.

– В ее случае они извращают все, – заверила его Ариэль. – Семья Шеффилд через прессу распространяет о ней порочащие слухи. Им не удалось обвинить ее в убийстве, следствие не подтвердило эту версию. Теперь они надеются получить опеку над ее сыном и над значительным наследством, которое ему досталось.