Сохранить тебя

– Ой, - та немало удивилась неожиданному подарку, - это мне?

– Да. Это оберег для бани.

Сейчас даже создание таких мелочей казалось ей важным. Девушка хотела оставить что-то после себя, но оставить не для города, а для близких, пусть это и было бы чем-то небольшое. Главное, чтоб оно не имело срока годности: для Берта таким подарком стали ножницы, а для Те Ци - маленькая брошь в виде глубокой тарелки с лапшой.

– Что же, спасибо, - бабушка спрятала лягушонка в чемоданчик, - но это не спасёт тебя от приёма лекарств.

– Я и не надеялась, - засмеялась Окане.

После ухода Желейны сон пришёл быстро, ведь её лекарства всегда клонили в сон. Так, верно, она и проспала бы до самого утра, если бы посреди ночи внезапно не ощутила, что её кто-то несёт. Сквозь сон слышались сдавленное дыхание и глухой стук сердца, а рядом с собой ощущалась чья-то широкая грудь… Поборов наконец чары Морфея, Окане открыла глаза и поняла, что лежит на кушетке в мастерской. Лежит на животе; голова её повернута набок, отчего виден был только вход. Позади кто-то шебуршал, и по известным косвенным признакам девушка догадывалась, кто это мог быть.

– Учитель?

Его ноги тут же появились в поле зрения. Мастер присел, и взгляду предстал он целиком: выглядел мужчина ещё хуже, чем в последний раз, потому что сильно исхудал и зарос.

– Лежи тихо, больно не будет.

Окане не верила, ведь в этот раз её рука и ноги были прикованы к кушетке, что само по себе пробуждало страх. Мастер осторожно разрезал ночнушку на её спине, что девушке совсем не нравилось, но она сразу всё поняла, когда тот положил протез рядом. Что ж, если учитель попросил потерпеть - надо было потерпеть. Руки его, несмотря на размер, были аккуратны. «Хирург» мягко вёл ими по спине, что-то отмечая на коже; «пациентка» молча ждала. Спустя короткий промежуток времени нахлынуло непривычное ощущение: он накладывал на её тело что-то тонкое, холодное и колючее. Уколы от «чего-то» ощущались по-разному, но где-то столь сильно, будто под кожу загнали иглу во всю длину. Окончив, мужчина снова сел.

– Дальше будет нужна твоя энергия. Изобретение заработает без сбоев только в случае, если ты наполнишь его силой. Оно не будет отвергнуто и не нарушит законы природы, однако сейчас будет особенно тяжело. Несмотря на боль, ты должна держаться, пока я не скажу. Поняла?

– Поняла, - серьёзно ответила Окане.

Действие напоминало зарядку второй кожи: она направила энергию во всё тело, и сразу же ощутила то, о чём предупреждал Мастер - каждая иголочка, ранее пронзавшая тело, стала похожа на раскаленное клеймо, загоняемое под кожу. Огонь будто испепелял изнутри, и казалось, что по венам течёт не кровь, а раскалённое железо. Все мышцы будто крутило разом. Девушка сразу потеряла счёт времени: мучения длились и секунду, и одновременно бесконечно долго; в момент, когда Мастер произнёс долгожданное «хватит», она сразу упала в обморок. Силы оставили «пациентку» окончательно.

Окане пришла в себя только утром. Случилось это вместе с отвратительным ощущением того, что всё тело, в том числе и потерянная рука, зудит… Резко сев, она откинула одеяло и чуть не закричала: рука была на месте! Точнее, на месте был протез, который сделал Мастер, но он был настолько похож на руку, что она и сама не сразу поняла, что это протез. Приподняв руку и осмотрев её, девушка заметила, что по пальцам поверх кожи бежит тонкая золотая нить. Нить эта продолжилась на руке, и, огибая плечо, уходила за спину; на второй руке красовалась такая же. Окане подошла к зеркалу, скинув ночнушку, обернулась, и увидела нечто необыкновенное: золотистая нить оплетала и всю её спину, и всю шею, напоминая разветвлённую нервную систему. Новая же рука слушалась идеально, и теперь (кроме пары синяков) от последствий неудачного эксперимента не осталось ни единого следа… Мастер превзошёл самые смелые её ожидания. Он взаправду исправил всё, что произошло; сдержал обещание, и благодаря этому она вновь сможет творить. А, значит, сможет и спасти Лину! К тому же, Мастер подкинул решение: если получится запереть остатки магии в теле Лины, то эксперименты над ней ставить уже не смогут, а, значит, непременно отстанут. Переодевшись, она направилась в комнату Мастера, где тот спал крепким сном. Окане знала, что последний месяц мужчина жертвовал сном ради того, чтобы помочь ей, любимой дочери, потому и не стала его будить, оставив записку на столе. Выйдя из дома, она первым делом связалась с Раймондом; парень, правда, оказался занят, и к дому Лины пришлось отправиться одной. Как и ожидалось, стража перед домом не впустила, но девушка оттого не сильно переживала. Они с Линой давно научились обходить этот запрет: обогнув дом, Окане нырнула в лиственные кусты, за которыми пряталась дырка в заборе; осторожно пробираясь по территории особняка, она поднялась на большое ветвистое дерево. В один из дней специально для удобства Лины она сделала незаметные ступеньки. Само дерево было столь огромным, что одна из веток его подобно мосту лежала прямо к заветному окну, что обычно оставалось открыто. Оказалось оно открытым и сегодня; прокравшись и убедившись, что Лина в комнате одна, Окане запрыгнула на мягкий красный пол внутри. В интерьере особняка преобладали красные и белые цвета, но особенно ими пестрела большая, с бежевыми стенами и мебелью красного дерева комната Лины. Рядом с окном в ней стоял письменный стол, а на другом конце, завешанная тяжёлыми красными шторами, находилась двуспальная кровать, и Окане без оглядки направилась к ней. Девушка лежала под бордовым одеялом; лицо её заметно осунулось, щёки впали, руки исхудали. Когда-то прекрасная девушка теперь скорее напоминала скелет, обтянутый кожей…

– Лина, - подозвала Окане.

Та медленно приоткрыла глаза, слабо улыбнувшись.

– Сегодня такой сладкий сон, - прошептала она, протягивая руку. Глаза девушки стали совершенно потухшими и чёрными… В сравнении с тем, что видела Окане раньше, они казались пустым сосудом, когда-то запасавшим ушедшие ныне жизненные силы.

– Лина, - подруга заплакала, схватив её за руку, - это не сон.

– Раймонд говорил, что ты потеряла руку. Так что точно сон, ведь ты цела. Я так рада, Окане. Рада увидеть тебя в последний раз, пусть и во сне… Я так устала от кошмаров.
– голос этот был слабым и тихим, и потому подруга не осмеливалась прерывать её, пусть и хотелось сказать очень многое.

– Мастер всё исправил, Лин. Он всё исправил. Потерпи немного, я скоро тебя заберу. Всё будет хорошо, Лин. Мы с Мастером что-то придумаем… Ты только дождись, ладно?
– голос Окане дрожал.

– Всё хорошо. Тан убежал, так что всё хорошо.

– Твой друг тебя не достоин. Никто тебя не достоин, Лин. Ты - самая выдающаяся, самая сильная девушка. Я прошу тебя лишь об одном - держись, - взмолилась гостья.

– Спасибо тебе. Спасибо, что была моей подругой. Я не жалею, - она закрыла глаза, тут же погрузившись в сон; даже такой короткий диалог отнимал у измученной жертвы экспериментов слишком много сил.

Окане понимала - нужно спешить. Она должна остановить всё это. Остановить любой ценой. Даже если Лину придётся выкрасть - и на это девушка была готова. Она всё сделает ради неё.

Глава 14 СНПВСЗ

Глава 14. СНПВСЗ

Совершенная нежность превращается в совершенное зло

Иногда Раймонд ощущал своё бессилие перед судьбой. Однажды, сильно разозлившись, он хлопнул дверью кабинета Балама и, мрачный, пошёл обратно, к своему рабочему столу… Плохо было решительно всё: синяя униформа удушала, а обида и злость на темнокожего начальника с чёрной душой сковывала. Балам был глух к его просьбам расследовать дело Лины, а родители её закрылись сразу, никого не пуская в своё поместье. Окане же по большей части находилась дома: хоть Мастер и сделал ей протез руки, создавать артефакты, как то было раньше, девушка уже не могла, изыскивая теперь новый способ. В том числе и это заботило верного друга, ведь она опять забыла обо всём на свете, и, не замечая ни часов, ни дней недели, как одержимая корпела над артефактами… От очередного удара спасало лишь то, что пришлось начать все сначала. Раздражённый своей жизненной ситуацией, Раймонд упал на стул, ещё и задев ненароком ворох рабочих бумаг, что с характерным шумом разлетелись по полу.

– Да чтоб их!
– выругался он, подбирая листки.

– День только начался, а ты уже ворчишь, - едва ли не пропела за спиной Мей.

Хоть были они не просто коллегами, но ещё и одногодками, тёплых дружеских чувств между парнем и девушкой так и не возникло.

– Да иди ты, - Раймонд одарил её злым взглядом.

Как и в любые другие дни, сегодня коллега его слабо придерживалась дресс-кода: синие плотно облегающие штаны, белая блузка с парой расстёгнутых наверху пуговиц, пиджак на одном плече, короткие волосы, для чего-то ещё и завитые под каре и огромные круглые очки на носу, через которые она смотрела сверху вниз с некоторой издёвкой.

– Смотрю, день не задался, - усмехнулась Мей, прикрывая алые пухлые губы ладошкой с идеальным маникюром. Вот уж за чем-чем, но за ногтями девушка следила всегда - и пилила их по три раза на дню, и устраивала себе минуты отдыха, чтобы слишком им не вредить… Раймонд её наплевательскому к работе отношению даже завидовал.

– Иди-ка… Лесом, - еле сдержался юноша, складывая бумаги на место.

– Да что мне твой лес?
– она заняла место напротив, как обычно и располагались их рабочие места.
– Зайду - съедят же сразу.

В отличие от талантливого парня, у Мей не имелось большого потенциала в магии; быть может, именно потому-то она и не слишком концентрировалась на работе, понимая, что повышение с такими навыками не светит.

– Ладно, извини. Перегнул.

– Извинения от сильнейшего мага отдела. Вау, - фальшиво растянула она, - сегодня точно снег пойдёт!

– Что толку от этой силы?
– буркнул «сильнейший маг» себе под нос, осознавая, что сил остановить Окане ему не хватит в любом случае.

– Раймонд, а хочешь совет?
– хитро спросила девушка, в такие моменты похожая на лисицу.