Соколов. Дилогия

Память прежнего Миши не подкинула ничего важного по теме. А что я вообще знал о бабушке кроме того, что она преданно работала на благо нашего рода вот уже шесть десятков лет? Она происходила из семьи польских графов Лендовских. Лендовские тоже отличились под Константинополем и получили Осколок. Но род их угас по прямой линии, Осколок перешел младшей, Краковской, ветви. А бабушка после замужества за моим делом была отсечена от своего рода и перешла в наш. Таков закон. Жена всегда принадлежит роду мужа.

Но что она принесла с собой? Какие таланты? Почему прежний Миша ничего об этом не помнил?

– Идем, Мишенька, – бабушка указала на дверь. – Прогуляемся, и ты расскажешь мне о своей беде.

Мы вышли, я помог ей спуститься по лестнице.

– Пойдем к дубу, – распорядилась она.

Я с сомнением взглянул на ее трость.

– Идти далековато. Не устанешь?

– Так нужно, мон шери. Идем к дубу. Рассказывай.

От нее можно было не утаивать – в конце концов именно она затащила меня в этот мир. Поэтому я рассказал ей обо всех злоключениях, связанных с применением силы из родового источника. И о случае с Ирэн, и о вчерашнем попадании под прицел Тайного отделения.

– Словом, я начинаю сам себя опасаться, Ба, – закончил я, когда мы почти подошли к дубу. – Может, Род ошибся и я не самый сильный дух?

– Род никогда не ошибается, Мишенька, – покачала головой Ба. – Мы лишь воззвали к нему, а он сам выбрал тебя. Из всех духов, связанных с нашим родом во всех мирах, он выбрал именно тебя.

– Но почему?

– Потому что Род посчитал, что ты справишься лучше всех.

Я почесал пятерней макушку.

– И все равно верится с трудом. Я ведь у себя был… Никем.

– У тебя доброе сердце и смелая душа, Мишенька. Род посчитал, что ты заслужил второй шанс. Но у всякой награды есть цена. Поэтому тебе надлежит вынести весь тот груз, что на тебя падет.

– Это я понимаю. Но почему не получается удержать силу под контролем?

– Потому что тебе что-то мешает. И мы должны понять, что именно. Или кто.

Мы подошли к корням дуба. Бабушка отпустила руку, шагнула вперед и поклонилась до земли.

– Приветствую тебя, могучее древо, – нараспев проговорила она. – Выслушай своих потомков, Род, и помоги.

Она обернулась, вскинула седые брови и едва заметным жестом поманила меня вперед. Я тоже вышел и поклонился, повторив ее слова. Бабушка удовлетворенно улыбнулась.

– Не жалей почтения для родового древа, Михаил. Никогда не жалей. Род сильнее и крепче, когда его чтут, помнят и возносят хвалу. Дела – хорошо, но и слово доброе лишним не будет. Понял?

– Да, бабуль.

Она отступила на шаг и плотнее замотала пуховый платок.

– А теперь прикоснись к древу и задай ему вопрос. Пусть Род ответит и покажет тебе то, что должно.

– А ты?

– Я помогу тебе. Провести по самому древу и лабиринтам Рода не смогу – это ты должен сам. Я останусь здесь, поддерживая твою силу. Прикоснись к коре – войди в поток, Мишенька. И не бойся. Ничего не бойся, что бы ты там ни увидел.

Я кивнул и медленно приблизился к дубу. Сейчас его сила обрушилась на меня еще даже до того, как я дотронулся до старой коры. Меня окатила волна необузданной мощи – но волна родная, знакомая.

Закрыв глаза, я обнял ствол обеими руками и прижался к дереву так тесно, как только смог. Не знаю, почему, но мне захотелось сделать это именно так – словно силу, что была внутри меня, притягивало магнитом к той, что текла в дубе.

Сначала в глазах все потемнело, но секундой позже я увидел знакомый белый свет. Он охватил меня, поглотил всего – и я словно провалился в океан концентрированной силы, растворился в нем, теряя телесную оболочку. Так высвобождался дух – мой чистый дух, свободный от воспоминаний. Но теперь я себя ощущал. Осознавал, помнил, кем я являлся и зачем пришел.

– Род, помоги мне, – обратился я, и мой голос звучал странным эхом. – Помоги мне совладать с той силой, что дарована.

Я поплыл вперед сквозь молочно-белый туман, а сверху сверкала звезда, которую я уже когда-то видел. Я искал белое дерево, по ветвям которого мог забраться наверх, приблизиться к пылающему шару…

Но что-то перегородило мне дорогу. Силуэт, фигура, подобная тем полупрозрачным духам, которых я видел в прошлый раз. Но он был здесь единственным, больше никого я не увидел. Ни других духов, ни даже древа.

Силуэт поплыл мне навстречу и завис передо мной. А затем начал изменяться, становиться плотнее, терять прозрачность. Голова обрела форму, начали проступать черты лица…

И на меня уставился горящими ненавистью глазами прежний Михаил.

– Самозванец, – прошипел дух.

Глава 5

Дух окончательно обрел плотность. Казалось, можно протянуть руку, дотронуться – и почувствовать его. Но я не стал. Судя по всему, мне сейчас здесь были не рады.

– Чего обзываешься? – ответил я, глядя на лицо духа прежнего Миши.

Шизофрения какая-то, словно говоришь с зеркалом, только зеркало не копирует твои жесты, а живет собственной жизнью.

– Ты украл у меня… все!

Я пожал несуществующими плечами.

– Не то чтобы я сильно этого хотел. И если уж говорить начистоту, то все, что с нами произошло – дело рук твоих отца и бабушки. Это их решение. Они провели ритуал, воззвали к Роду… И, к слову, теперь у меня оказалось до чертиков проблем после этой их инициативы.

Дух отступил на шаг – если в этом молочно-белом пространстве вообще можно было оперировать понятием расстояния. Изменился в лице – лик прежнего Миши стал скорбным, но в то же время в нем отчетливо считывалась даже не злость – ярость.

– Я знаю, что они это со мной сделали! – дрожа от обиды, крикнул он. – Но они не понимали, на что меня обрекли! Я… Я не могу их за это простить. Ни их, ни тебя.

Ну начинается…

– А я-то здесь при чем? – ответил я. – Меня Род выбрал. Так себе лотерейный билетик, скажу тебе. Ибо проблем у твоей семьи порядочно. Но раз уж меня насильно воткнули в твое тело, надо барахтаться. К слову, старшим родичам досталось за тот ритуал так, что я теперь должен горбатиться на Тайное отделение и рисковать собственной задницей ради призрачного шанса исправить то, что натворил твой прадедушка, – я сам не заметил, как начал распаляться, выплескивая все то раздражение, что копилось во мне с момента пробуждения в чужом мире. – Тьфу ты, блин. Не уважаемый графский род, а букет проблем!

Но дух словно меня не слышал. Он смотрел куда-то сквозь меня, и было видно, что у него с трудом получалось оставаться собранным, плотным, непрозрачным.

– Они… Они убили меня, – с горечью прошептал он. – Убили собственного сына. А я ничего не сделал, чтобы заслужить такое наказание!

– Уверен, они думали, что все будет не так. И технически – тебя не убили. Иначе Род бы этого не одобрил.

– А как? – Дух наконец-то смог на мне сфокусироваться и посмотрел прямо в глаза. Вместо зрачков у него горели две светящиеся точки. – Они запороли ритуал, и теперь из-за них я здесь! Болтаюсь между старым телом и… не знаю, чем-то, не имея возможности ни вернуться, ни отправиться дальше! Один, в этой бесконечной пустоте… Что я им сделал? Я ведь никогда серьезно не грешил. Вел себя тише воды ниже травы, старался выполнять все, чего от меня требовали. Ведь все надежды были на Петра – он с девятым рангом, он самый сильный, он – надежда всей семьи. Всегда только и разговоров было, что о Петре-наследнике да об Оле – девице на выданье. А я… Я бы и хотел себя проявить, да кто мне дал?