Соколов. Дилогия

– Слово дворянина, – мгновенно отозвался я. – Мы вас не подставим, Иннокентий Гурьевич. Молю, расскажите хоть что-нибудь.

Молодой человек прихлебнул немного кофе и тоже достал сигарету. Да блин, их что, Минздрав не предупреждал? Я поспешил открыть окно.

– Господский дом сгорел до основания. Красивая была усадьба. Старинная… Тела еще на экспертизе, но я слышал от специалистов, что ранения имеют и огнестрельный характер, и магический.

Я кивнул. У нас могло быть так же. И вроде так же было с остальными. И правда похоже на почерк Радаманта.

– Но почему у Шуваловых устроили смертную бойню, а нас и других пощадили? – спросил я. – Ну, относительно. Жертвы были, но скорее случайные.

Иннокентий пожал плечами.

– Этого мы еще не выяснили. Но непременно поймем, обещаю.

– Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, – тихо отозвалась Матильда. – Никогда не давай, Кеша.

– Вести дошли до императора, – ответил “ищейка”. – Случай вопиющий, и все Отделение уже взгрели. Так что тут не отвертимся. Виновного найдут и уничтожат.

– Но это будет непросто, – отозвался я. – Раз до сих пор даже не смогли предотвратить новые случаи после нас. И ставки террористы все время повышают.

– Справимся, ваше сиятельство.

Наставница молча покачала головой.

– Хуже всего то, что в свете началась паника, – продолжил Иннокентий. – Когда напали на Соколовых, инцидент удалось замять. Статья Андрюшина прошла почти незамеченной. Ну и мы со своей стороны постарались, чтобы никто не распускал слухи. С Лисницкими было сложнее – это всплыло наружу, однако Корф поднял все связи, чтобы успокоить панику. Но после случившегося с Шуваловыми…

– Потому что это катастрофа! – на грани истерики воскликнула Матильда. – Конечно, что свет паникует. Вместо того, чтобы защищать людей вы все только заминали!

“Ищейка” выдержал поток эмоций наставницы.

– Увы, это не я решаю, Матильда Карловна, – спокойно ответил он, но вид имел виноватый. – Вы прекрасно знаете, что права голоса у меня нет. Однако уже известно, что Его Величество повелел отменить все мероприятия и балы, закрыть салоны. Дворяне в спешке покидают Петрополь.

– Их это не спасет, – возразил я. – Ведь и на Лисницких, и на нас, и на Шуваловых напали загородом.

– Согласен. Кто-то решил временно перебраться в Москву, а то и дальше. Так террористам будет сложнее до них добраться.

Так себе идея. Если Радамант захочет кого-то укокошить, то достанет из-под земли. И под какой-нибудь Рязанью или Торжком будет куда проще организовать нападение незаметно. Я сильно сомневался, что даже тайное отделение располагало настолько гигантскими ресурсами и армией, чтобы приставить к каждому роду охрану.

Так что Радамант, пожелай он угробить еще кого-нибудь с особым цинизмом, своего добьется. Отчего-то я и сам уже начинал в это верить. И панику посеять ему удалось. Несколько спланированных акций устрашения – и вот, даже одаренные Благодатью аристократы уже побежали, поджав хвосты. Может не все. Но женщин и детей точно отправят как можно дальше.

– И отдельная новость для вас, Михаил Николаевич, – Иннокентий перевел взгляд на меня. – В данный момент решается вопрос между правительством и Аудиториумом относительно переноса вступительных испытаний. Не все родители готовы рисковать, особенно после того, что там случилось во время Смотра.

Что ж, тоже логично. Но что мне теперь, застрять у Матильды в Лебяжьем? Готовиться-то надо…

– Это точно? – спросил я.

– Пока нет, ваше сиятельство. Говорю же – вопрос обсуждается. Аудиториум – школа старой закалки, переговоров с террористами ректор вести не хочет и не готов идти на уступки. Возможно, администрации сторгуются на усилении мер безопасности.

Я кивнул.

– Благодарю за информацию.

Матильда поднялась с кресла, подошла к серванту и достала пузатую бутыль. Налила себе, молча взглянула на Иннокентия. Тот мотнул головой.

– Не могу, ваше благородие. За рулем.

Выпив жидкость залпом, наставница поморщилась.

– Я забираю воспитанников и увожу в Лебяжье. Завтра же утром.

“Ищейка” кивнул.

– Мы можем прислать вам дополнительную охрану.

– Спасибо, сами справимся. Да и, честно говоря, не остановит она, если Радамант решит обрушить на нас свой гнев. У Шуваловых была великолепная охрана. Настоящая маленькая армия. А толку?

– Справедливо, – пожал плечами гость.

Я подошел к Иннокентию и наклонился над его ухом.

– Вы обыскивали Андрюшина?

– Разумеется, ваше сиятельство.

– Видели список фамилий из Сената?

“Ищейка” нахмурился, вспоминая.

– Вроде было в описи. Да, что-то точно было… В тетради.

– Обратите внимание на этот список. Все фамилии жертв нападения – оттуда. Возможно, журналист и правда что-то накопал.

Иннокентий с недоумением на меня уставился.

– Откуда вы об этом знаете, ваше сиятельство?

Пришлось быстро вспоминать, что я там наплел в объяснительной.

– Я ведь подошел к Андрюшину в библиотеке, – приняв невинный вид, пожал плечами я. – Пока разговаривали, обратил внимание на книгу и то, что он в ней искал. Там перечень участников Особой комиссии по вопросам ограничения применения Благодати Сената. Мне еще бросилось в глаза, что фамилии были знакомые. Ведь среди них фигурировала и моя.

Разумеется, свою копию списка я ему не отдал. Еще небось самому пригодится. Пусть “ищейки” выполняют свою работу. Зря что ли налог идет в казну?

Иннокентий задумчиво кивнул.

– Благодарю, ваше сиятельство. Попрошу коллег обратить на это внимание, если они еще этого не сделали. Я ведь не занимаюсь непосредственным ведением расследования. Так, на подхвате… А теперь, – он залпом допил остывший кофе и поднялся. – Мне нужно идти. Боюсь, ночью могут вызвать, а хотелось бы успеть поесть переодеться. Благодарю за гостеприимство, Матильда Карловна.

Он слегка поклонился нам с баронессой.

– Еще раз приношу соболезнования. Жаль, что встретиться пришлось по такому поводу.

Иннокентий вышел. Матильда молча прикрыла глаза и снова взялась за бутылку виски. Плеснула в стакан на два пальца и устало опустилась в кресло.

– Кем они вам приходились? – осторожно спросил я. – Шуваловы. Вы очень расстроились, узнав об их гибели.

– Старые друзья семьи. Одна из девиц Шуваловых была моей теткой. Так что, можно сказать, родня, пусть и не самая близкая. – К моему удивлению, Матильда перекрестилась и опустошила стакан. – Упокой Господи души рабов твоих.

Я старался не обращать внимание на это богохульство. Каждый справляется с горем как может.