Сократ

Чтоб у тебя было представление, до чего доходит этот Аристофан, посылаю тебе два образчика из этой комедии.

"У нас хозяин Демос из Пникса; он брюзга, глухой старик, капризен, груб и до бобов охотник... Он в этом месяце купил раба, кожевника, по роду пафлагонца, распрощелыгу, преклеветника!" (Это он про кожевенника Клеонта, понял?!) И дальше - то-то рот разинешь!

"О презренный крикун! Захлебнулась земля твоей наглостью. Всюду царит лишь она. Суд, казна, и собранье народа, и архивы полны только ею. Взбаламутил ты грязь, ты весь город смешал, оглушил громким криком Афины, и за взносами дани следишь ты со скал, как в морях рыбаки за тунцами" 1.

1 Перевод К. Полонской. Аристофан. Комедии в двух томах. М., 1954, т. 1, с. 102, 117.

Этого, милый Фокион, по-моему, достаточно, и ты поймешь, что не могу я тебе сказать, как будет с войной, раз все тут у нас запуталось. Кто может предвидеть, до чего доведет нас Клеонт?

Желаю вам хорошей жизни, тебе, Леониде и детям. Да будет Деметра ко всем благосклонна, и пусть добрый бог Пан хорошенько охраняет ваш дом и стада".

4

– Главк, эй, Главк! Слышишь меня?

– Еще бы! Тебя, Сократ, поди, и на Сунионе слыхать! Иду!
– Главк по-прежнему статен и крепок.
– Вот ты и снова к нам заглянул! Все Гуди тебя приветствует, и первым - твое поместье!

Оба рассмеялись слову "поместье", дружески похлопали друг друга по плечам.

– Хочешь молока с лепешкой?

– Нет, благодарю, - сказал Сократ.
– Поем, когда солнце поднимется над Кеем.

С ходу поднялись на холм, к винограднику.

– Как здесь дышится!
– вздохнул всей грудью Сократ.
– В городе-то мы дышим грязью да помоями...

– И вонью из дубильни Клеонта, так?

– Клянусь псом, прямо задыхаемся!
– отвел душу Сократ.

Они взяли мотыги и принялись окапывать кусты винограда.

Сократу повезло - в Главке он нашел добросовестного помощника: он отдает Главку часть урожая, а тот - уже со своими детьми - ухаживает за Сократовым виноградником, собирает виноград и оливки, давит их и возит Сократу в Афины оливковое масло, соленые оливки, хорошо перебродившее вино, даже делится с ним теми драхмами, которые выручает за избыток урожая с участка Сократа.

Философ же иногда ходит в Гуди - поработать на винограднике и удовольствия ради.

– Я как Антей, - говорит он.
– Руками-ногами должен держаться за землю, чтоб не лишиться силы!

Взяв горсть земли, Сократ размял ее, дал высыпаться сквозь пальцы.

– Здесь я всегда радуюсь жизни, хотя она порой и колет меня пуще тернового венца, - сказал он Главку.
– Здесь я забываю о падении нравов в Афинах. Здесь, с мотыгой в руке, я с самого утра любуюсь солнцем, тогда как афинские улочки все в тени. Здесь после доброй работы сажусь я с тобой и с твоими детьми за чашу вина, и это заставляет мою кровь обращаться быстрее, все черные мысли уносит ветер с гор, и я снова становлюсь прежним жизнелюбом, который и родился-то, смеясь во весь рот!

Потом Главк-младший запряг осла и повез в Афины для Сократа несколько мехов перебродившего вина и соленые оливки. Философ весело шагал рядом с повозкой, распевая:

Упал я в высокие травы,

И молвил Эрот златоглавый,

Взмахнув серебристым крылом

Над моим безобразным лицом:

"О жалкий, напрасны грезы твои

Ты недостоин любви!

А тем временем вокруг стола во дворе Сократова дома собрались, как обычно, его друзья, ученики: Симон, Критон, Критий и молоденькие Антисфен с Эвтидемом.

Они ждали Алкивиада - тот, избрав политическое поприще, задержался сегодня в совете - и Сократа, который должен был вернуться из Гуди. Симон разделил на равные доли еду - по обычаю, каждый принес с собой что мог. Только Критон всякий раз приносит столько, что хватает и на ужин Сократу, и на весь следующий день.

– Дарион, хоп!
– донесся с улицы звучный голос, и великолепный пес редкостной породы стрелой перемахнул через ограду и дружески обнюхал собравшихся, хорошо ему знакомых. В калитке появился Алкивиад в лазурном хитоне и белой хламиде, расшитой золотыми цветами лотоса. У всех прямо дух захватило от восхищения этим прекрасным образом - один лишь Критий сжался от зависти и прикинулся равнодушным.

Душа Крития полна желчи: что бы ни вытворял этот смазливый молодчик, все равно соберет дань восхищения! Такой щеголь - и бродяга Сократ! Ха, то-то зрелище для афинян, эта парочка! Но я-то знаю, почему Алкивиад любит показываться в обществе Сократа. Беспутный, необузданный расточитель хочет внушить Афинам, что он, племянник Перикла и возможный преемник его в должности стратега (а для этого ему нужно завоевать большинство голосов в экклесии), как родного отца или старшего брата, чтит философа, этот образец скромности, справедливости, мудрости. Глядите, мол, мужи афинские, дивитесь! По виду вертопрах, в душе-то я человек такой же праведный, как мой учитель, и таким же я буду, когда стану вашим вождем... И этак грациозно сделает ручкой - аристократ, в сравнении с которым я, Критий, выгляжу серой мышью...

– Где Сократ?
– спросил вновь пришедший.

– В Гуди, - ехидно ответил Критий.
– Виноградник рыхлит. Шел бы и ты с ним вместе землю копать.

– Неплохая идея!
– улыбнулся красавец.
– Алкивиад в винограднике, с мотыгой! Полагаете, это было бы мне к лицу?

– А что тебе не к лицу, тщеславная душа?
– осклабился Критий; он заметил - молоденький Эвтидем, прельщенный красотой Алкивиада, нежно погладил ему щиколотку. Алкивиад легонько отстранил Эвтидема и нетерпеливо заходил по двору.

– Жду не дождусь узнать мнение Сократа об Аристофановых "Всадниках". В театре к нему нахлынуло столько народу, что мне не удалось с ним поговорить.

Эвтидем, отвергнутый Алкивиадом, явно расстроился. И Критий взял его под свое крылышко. Усадил рядом с собой, стал гладить по голове, по лицу...

И тогда пробудилось в Критий страстное желание...

С улицы донеслась песня, заглушаемая грохотом повозки.

– Сократ!

Симон открыл ворота, и Главк-младший, следуя за Сократом, ввел во двор упряжку.

Пришлось прервать бурные приветствия - надо было убрать на место привезенное и откупорить один мех для сегодняшнего ужина.

Сократу и Главку помогали в этой работе Антисфен и Симон. Накачали воды из колодца, принесли кратер для смешивания вина с водой, черпачком разлили вино по чашам. Главк тотчас уехал восвояси.

– Итак, друзья!
– поднял Сократ чашу, когда все уселись за стол. Земля, наша древняя мать, шлет вам привет из Гуди!
– Он глянул на Алкивиада.
– Что это с тобой, милый? Отчего такое мрачное лицо? Чем ты встревожен?