Сокровище тамплиеров
Шрифт:
Мессир Анри Сен-Клер отказался от благ, какие давала спокойная жизнь в почётной отставке, и вернулся на королевскую службу. Причём на сей раз служба привела его в чужую страну, где ему пришлось решать новые, незнакомые задачи, требующие от него непривычных навыков и умений. И это в том возрасте, когда многие его ровесники просто умирают от старости! Андре не давала покоя ещё одна мысль: он был уверен, что долг сеньора предписывает Ричарду лично сообщить сыну своего старого верного слуги о кончине последнего. И пока король этого не сделает, внезапно и твёрдо решил Андре, сам Сен-Клер даже не попытается приблизиться к Ричарду Плантагенету. Что же касается двух женщин, жены и сестры
С глубоким вздохом Андре попытался выкинуть все эти мысли из головы. Резко дёрнув за поводья, он развернул коня и вернулся к своему отряду.
Несколько следующих дней, безжалостно муштруя людей, Сен-Клер пытался разобраться в себе и приглушить смутное, но неотступное чувство вины перед Ричардом.
Двенадцатого июля город пал, и всё в мгновение ока изменилось. Боевой дух армии взмыл до небес, неожиданно все снова исполнились воодушевления. Люди с радостью брались за любые поручения: каждый хотел иметь возможность после рассказывать, что именно он делал при сдаче Акры.
Андре, напротив, не желал принимать участия ни в чём, но поневоле оказался в самой гуще событий. Его, как командира отдельного отряда, поставили во главе сотни отборных конников и поручили поддерживать порядок во время передачи крепости христианам. На следующий день после капитуляции Сен-Клер, во главе своего нового отряда, должен был следить за тем, как побеждённые арабы покидают город, который они столько месяцев так отважно защищали.
За их уходом наблюдала огромная толпа: каждый франкский воин, свободный в тот день от дежурства, хотел полюбоваться, как побеждённый враг покинет павшую твердыню. Однако тех, кто ожидал увидеть жалкую вереницу подавленных, сломленных, убитых горем людей, постигло жестокое разочарование.
Неприятельские воины выступили из ворот длинной колонной; они ехали с высоко поднятыми головами, с таким достоинством, что у франков пропала всякая охота потешаться и глумиться над ними. Напротив, христиане взирали на мусульман в полном молчании, исполненные уважения. Никто не позволил себе выкрикнуть оскорбление вслед отступающему противнику.
В сердце Андре Сен-Клера, наблюдавшего за уходом мусульман, зарождалось чувство, близкое к гордости. И он знал, что его кузен Алек тоже гордился бы тем, с каким достоинством эти люди приняли своё поражение, не выказывая перед победителями ни малейшего подобострастия и уныния.
Когда последний из сарацин проехал мимо и в Акре остались только пленники и заложники для Ричарда, Андре подал сигнал, и его отряд пристроился в хвосте колонны арабских всадников, двигавшихся по четыре в ряд. Сопроводив мусульман до границы осадных сооружений, люди Сен-Клера предоставили им возможность удалиться в пустыню — куда бы ни направлялись бывшие защитники Акры.
— Догадывается ли кто-нибудь, почему мы торчим здесь на солнцепёке, как последние идиоты?
Сидя в седле в двух корпусах перед первой шеренгой своего отряда, Андре ясно расслышал этот вопрос. Его задал кто-то из рыцарей, развернувшихся впереди тремя линиями. Сен-Клер не только не попытался ответить, но и не задумался, каким может быть ответ. Внимание его было поглощено другим: что-то ползло под его правой рукой, вызывая почти невыносимый зуд. Вошь или гнида — он не знал, что там за насекомое, и не особо интересовался этим. Он думал только о том, что не может почесаться, поймать назойливую тварь,
помешать ей ползти, потому что она была надёжно укрыта под несколькими слоями пропотевшей ткани, толстым фланелевым подкольчужником, кольчугой и металлическим нагрудником.Андре не мылся уже пять недель и сам чувствовал, как от него разит. Позади были пять недель бесконечных разъездов в пустыне, строжайшей экономии воды и выматывающей бесплодной погони за призраками, за недосягаемыми летучими отрядами, которые порой появлялись на рассвете или на закате, осыпали христиан стрелами и снова бесследно исчезали, затерявшись среди дюн в безбрежном океане песка. Люди за спиной Сен-Клера, его Красный отряд, страдали от всего этого так же, как он сам.
После молчания, показавшегося всем слишком долгим, кто-то впереди Андре ответил на риторический вопрос:
— Да потому что мы и есть идиоты, брат. Чему ты удивляешься? Таково наше призвание, сам знаешь. Именно потому мы приносим обеты бедности, целомудрия и повиновения — ради того, чтобы торчать на солнцепёке, варясь в собственном поту и не понимая, что происходит. И всё это — во исполнение прихоти какого-то безжалостного, слабоумного сукина сына, считающего, что его долг состоит в том, чтобы придумывать испытания для наших бессмертных душ. Вот почему ты здесь, вместе со всеми нами... Потому что ты — тамплиер.
— Молчать! — услышал Андре грозный окрик. — Я не потреплю разговоров в строю. Что за бесстыдство? Вспомните, кто вы и кому служите! Ещё одно такое слово — и виновный будет замурован на несколько дней, чтобы хорошенько подумать об оскорблениях, которые он нанёс Богу и нашему святому ордену!
Это крикнул Этьен де Труайя, и никто из слушателей ни на миг не усомнился, что он не шутит. Маршал славился полным отсутствием чувства юмора и всегда претворял в жизнь свои угрозы. Строжайшая дисциплина и предусмотренные уставом наказания были призваны подавлять в людях природную греховность и не допускать своеволия. Нередко бывало, что возмутителя спокойствия или непокорного гордеца замуровывали в тёмной келье, оставив ему один сосуд с водой, и оставляли там на неделю и более, чтобы, поразмыслив над своими прегрешениями, он исправился и вернулся на стезю спасения.
Теперь рыцари молча и неподвижно сидели в сёдлах, лишь их застоявшиеся кони всхрапывали и переступали копытами. Лошадь, стоявшая перед Сен-Клером, подняла хвост, и Андре бесстрастно смотрел, как она навалила кучу свежего навоза. Слегка подавшись вперёд, Сен-Клер взглянул налево, на фланг облачённых в чёрное франков-госпитальеров. Он гадал, знают ли госпитальеры хоть немного больше его самого о том, зачем и почему их собрали здесь?
Сен-Клер вывел свой отряд в путь перед рассветом. Он получил лишь приказ выступить, без объяснений стоящих перед отрядом задач, что было весьма необычно. Итак, они просто двигались в указанном направлении до тех пор, пока не остановились в пустыне и не заняли место в общем строю.
Госпитальеры, составлявшие левое крыло, растянулись на нижних склонах холма под названием Тел-Айвадида — это была самая крайняя восточная точка, до которой продвинулись христиане. Тамплиеры, как обычно, составили правый фланг, а между формированиями двух духовно-рыцарских орденов выстроились, растянувшись на полмили, крестоносцы-миряне. Перед воинским строем бежала дорога, ведущая на юго-восток, к Назарету (в слепящем полуденном свете её нелегко было рассмотреть), а слева высился ещё один холм, под названием Тел-Кейсан. На холме этом всё было тихо, но тамплиеры знали — там начинается вражеская территория, земля Саладина, которую надёжно удерживают многочисленные отряды одетых в чёрное бедуинов.