Соль под кожей. Том третий

Ему все равно.

Даже если я наизнанку вывернусь — ему все равно.

И мне, как ни странно, становится легче и спокойнее. Вот этого Дмитрия Шутова я очень хорошо знаю, могу по прищуру его глаз узнать каждую его мысль, что он хочет, чтобы я сделала, а чего — не делала. Что бывает, когда он вздергивает одну бровь, а когда — две. Какой трёхэтажный зарядит, когда морщит нос.

Это тот человек, которому я писала все эти годы, а в ответ слышала только казенные фразы и редкие фоточки.

Я вспоминаю, как отправила ему фото со свадьбы, где я была в чертовски красивом белом платье, надеясь, что хотя бы это заставит его прикусить палец (и не важно, что все это было просто частью моего плана), а в ответ…

«Ну и кто у нас муж… был?»

Он так сказал.

Он слышал об этом впервые.

— Это ведь не ты мне писал, — я нервно смеюсь.

Молчит, каменеет буквально на глазах.

— Ясно.

— Умница моя, — ледяным голосом моего Дьявола, того, который с пляжа, который учил жизни, который командовал, как и во что мне одеваться, заново прививал пищевые привычки и исправлял мою башку наравне с психологом. А может даже лучше.

— Кто мне писал, Шутов? Твоя помощница? Или ты заморочился и нанял специального человека? Или… Ну, конечно. — Хочется обхватить себя руками, чтобы позорно не развалиться перед ним на части. Но он же увидит, поймет, на раз-два просчитает. — Это Юля, да? Та твоя недожена? Или уже жена?

— Это был бот, Лори, — спокойно и глядя мне прямо в глаза. — Программа. Синтезированная личность. У тебя была стая версия, в новой таких косяков уже нет — она эмпатична, умеет генерировать правильный набор эмоций, умеет работать с загруженным материалом. Обучается под конкретного пользователя. Сейчас бы ты точно не заметила разницы.

А самое смешное, что я же об этом уже слышала — новый директор по развитию «ТехноФинанс» уже два месяца плешь проедает, что нам срочно нужна «ИСЛ», якобы она умеет хорошо структурировать материал, внедряется во все рабочие процессы и одна может заменить работу целого отдела аналитики и БИМСов. Только ничего общего с «IT» эта разработка не имеет, там вроде вообще какие-то швейцарцы всем рулят. Хотя…

Это же Шутов, я вот ни капли не удивлюсь, если и «швейцарцы» окажутся липовыми

— Ну и как тебе такое, Илон Маск? — выдаю известный мем. — Получается, ты у нас чертов гений. Ничего, что я не на «вы», дышу рядом и бесполезно сжигаю кислород?

— Я как раз раздумываю над тем, что из перечисленного запретить в первую очередь.

— А ты не думай, зачем? Тратить на меня бесценные ресурсы своего мозга — это же практически нулевой КПД (коэффициент полезного действия)! Лучше подсуети еще одного бота, а то знаешь — тот у меня внезапно перестал работать. Тебе прислать отчет об ошибке?

— Не стоит, — дергает бровью. — Ты невнимательно меня слушаешь, Лори. Я же сказал, что у тебя старая версия — в новой такие сбои исключены.

Чувствую, что в моих легких резко заканчивается кислород, а вдохнуть, пока Шутов рядом, я просто не могу. Как будто мои внутренности отказываются приниматься пропитанный его особенным запахом воздух.

У меня сейчас будет истерика.

Я это чувствую на подкорке, примерно как эпилептики за несколько секунд до приступа ощущают покалывание во рту. Но я лучше сдохну, чем покажу ему свою слабость. Снова.

Бот, твою мать.

Подхожу к кровати.

Хватаю сумку, достаю телефон, набираю своего водителя и прошу приехать за мной как можно скорее.

Боковым зрением замечаю, что Шутов внимательно следит за каждым моим движением. На секунду в голове мелькает крамольная мысль, что я хочу, чтобы он меня остановил: схватил, сжал в объятиях. Господи. Да пусть бы уже стал тем долбанным абьюзером и просто решил за нас обоих. А потом я понимаю, что никогда бы этого ему не простила.

И он это, конечно, тоже прекрасно знает.

Потому что дает мне уйти.

Глава шестая: Данте

Я легко могу ее остановить.

Мне для этого даже напрягаться особо не нужно — сейчас я уже в форме, а Лори растеряна, на взводе и у нее явно ноль сил, чтобы отбиваться от любой моей попытки скрутить ее в бараний рог и привязать к кровати.

Но я не делаю ничего из широкого спектра своих возможностей.

Кроме разве что одного.

Подхожу к окну палаты — отсюда как раз открывается вид на вход. Лори нет несколько минут, но потом она появляется со стаканчиком кофе в руке. Ну или чай, или что она там сейчас пьет.

Подношу телефон к уху, жду, пока ответят на гудки.

— Дмитрий Викторович, — голос моего начальника охраны.

— Валерия Дмитриевна Ван дер Виндт, — диктую ее имя, пытаясь разглядеть через стекло и тусклый свет выражение лица моей маленькой обезьянки. Или она сейчас Завольская? Нет, вряд ли. — Организуй охрану, но острожно — клиент трепетная лань, если узнает — будет много ненужного шума.

— Взял в работу, — отчеканивает солдафонским голосом. Правду говорят, что спецура — это навсегда, кувалдой не выколотить. — Объем работы, Дмитрий Викторович? Программа «максимум»?

Это значит, что за мою Лори будут не просто «водить», но возьмут под контроль ее телефон, переписки, все социальный связи, на карандаше будет каждый ее контакт, все места, в которых она бывает, что там делает и сколько времени. Я легко могу знать о каждом ее шаге, как знаю о том, что делает и чем живет Марина, с кем трахается няня моей дочери и кому торчит денег сынок няни моей дочери.

Вижу подъезжающую к крыльцу машину — ту самую, что была возле дома Рогожкиной.

Водитель выходит, открывает ей заднюю дверь, но Лори не спешит садиться в салон. Мысленно делаю пометку, что если ей, не дай бог, вот сейчас забаранится самой сесть за руль — я в окно выпрыгну, но не дам ей этого сделать. Но моя обезьянка просто допивает содержимое стаканчика, прилежно выбрасывает его в урну, садится в машину и уезжает.

Все это время мой начальник безопасности безропотно, не перебивая, висит на связи.

— Нет, — скрепя сердце, — просто держать руку на пульсе, чтобы никто не обидел.

Водитель ее, если честно, выглядит как сопля.

Из больницы еду домой — в свою огромную двухэтажную квартиру.

Дизайнерскую, блядь, так что в ней даже ходить стрёмно, чтобы не повернуть какую-то ебучую статуэтку и не нарушить фэншуй. Завариваю себе зеленый чай, тот который со вкусом тухлой рыбы. Ненавижу, как оно во рту, но эффект для мозга примерно как от крепкого кофе.