Соль под кожей. Том третий

Я трагически закатываю глаза.

С одной стороны, разыгрывать комедию уже вообще нет смысла — Завольский выдал мне «черную метку» и даже если он до сих пор продолжает думать, что моя беременность может быть делом рук его покойного сыночка, это никак не помешает ему убрать меня с дороги. Регина наивно думала, что ребенок в животе — это стопроцентная бронь от любой жести, за что и поплатилась.

Я ежусь от холодка неприятных воспоминаний, потому что до той истории я до конца не понимала, что за человек Завольский на самом деле.

С другой — мне не хочется снова быть там, внутри, одной.

— Иногда мне хочется послать тебя как следует вместе с этими твоими безобразно… бескомпромиссными аргументами.

Дима с довольной лыбой во всю рожу берет меня за руку, и мы вместе заходим внутрь.

Вот так же, рука об руку, я готова пойти с ним на смертную казнь, потому что ощущение его крепкой теплой ладони дает безграничный заряд уверенности моему дурному предчувствию, что все это может быть не очень хорошей идеей.

Но все проходит на удивление хорошо.

Дима молча ждет меня под кабинетом, потом сопровождает от врача к врачу (слава богу, сегодня у меня просто плановый осмотр), а потом буквально с рук на руки передает моей чудесной и супер-понимающей Ирине Федоровне.

Она не спешит пригласить меня в кабинет, листает результаты сегодняшних осмотров и изредка поглядывает на Диму.

— Можем сделать 3D УЗИ сегодня, — выдает вдруг, — и… эм-м-м… молодой человек может поприсутствовать. У нас по плану через две недели, но никаких проблем, если пройти сегодня.

— Можно будет посмотреть ребенка? — слышу сзади странно приглушенный голос Шутова.

— Да, послушать, как бьется сердце, — заманивает она, видимо прекрасно зная, что нужно говорить мужчинам, чтобы сгладить их неловкость. — Мы еще не делали Валерии этот вид УЗИ, но можно будет посмотреть полностью трехмерное изображение ребенка.

— А это безопасно? — Его лицо вдруг вытягивается, потому что он только сейчас подумал эту мысль, когда отыгрывать назад уже почти поздно. — Я имею ввиду, оно как-то отличается от обычного?

— Почти как на живую резать аппендицит, — не могу не подернуть этого чертового гения, который в уме складывает, умножат и возводит в степень шестизначные числа, но ни черта не знает об обычном женском УЗИ.

Ирина Фёдоровна приструняет мой черный юмор строгим взглядом и терпеливо объясняет Шутову, что это та же стандартная процедура и со мной во время проведения точно ничего не может случиться.

Давно я не слышала его таким взволнованным. Точнее — не слыша никогда вообще, и была уверена, что эта циничная гадина не способен на такие слишком уж человеческие эмоции.

— Уверяю вас, что современная пренатальная диагностика целиком и полностью безопасна, — терпеливо объясняет Ирина Фёдоровна. — А Валерия у нас просто стойкий оловянный солдатик и ответственно выполняет все рекомендации.

После этих слов ладонь Димы ложится мне на предплечье, поглаживает, чуть сжимая пальцы вокруг руки. Очень простой жест, максимально нейтральный, но я не могу отделаться от мысли, что именно так должен делать каждый мужчина, когда его беременную женщину нахваливает ее очень строгий врач.

— Ты же не против? — У Шутова такое странное лицо в этот момент, как будто он уже рассмотрел вариант моего «против» и он ему совсем не понравился.

— Не-е-е-ет, — немного заикаюсь от неуверенности, потому что до сих пор не знаю, поступаю ли правильно, идя на поводу у этой затеи.

Это же ребенок от другого мужчины.

Насколько безопасно показывать его Шутову? В плане того, что вдруг он после этого станет относиться ко мне… по-другому? В памяти сразу всплывает масса фильмов, сериалов и книг, где беременность от случайного секса разрушала многолетние отношения и разводила людей по разные стороны настоящего и прошлого. Но судя по лицу Шутова — он беспокоится не меньше, а то и больше чем я.

Мы заходим в кабинет УЗИ. Моя доктор обменивается парой слов с медсестрой и доктором (я не уверена, но, кажется, она говорит, что нужно подстраховаться) и кивает на кушетку. Я уже знаю процедуру, так что пока присаживаюсь на край, чтобы снять туфли, Шутов уже тут как тут: присаживается на корточки, снимает мою обувь и парой поглаживающих движений расслабляет мои ступни.

— Лори, чтобы я тебя больше в таких туфлях до родов не видел, хорошо? — Он все еще очень смущен, но уже в своем репертуаре — поигрывает мускулами, показывая, кто в доме хозяин. Нужно отметить, делает Шутов это крайне редко. В миллиарды раз реже, чем пытаются качать права мамкины достигаторы с пятью копейками в кармане и пивными сиськами размера «XXL».

— У меня было важное совещание, на котором пришлось выступать возле доски в полный рост и доказывать инвесторам, какие мы молодцы и почему разные грязные слухи вокруг кампании — не повод выводить капитал из фонда развития.

— Лори, помнишь, что мы говорим в таком случае? Фак ю, Спилберг.

Я задумчиво укладываюсь на кушетку, расстегиваю и немного приспускаю брюки, а потом приподнимаю блузку. Кажется, впервые не сожалею о том, что у меня уже не виден ни один «кубик» моего идеального пресса, и что живот уже все-таки заметно выпирает, хотя вся моя одежда еще абсолютно мне в пору. Разве что кроме парочки юбок, которые и так давно пора было выбросить.

Шутов стоит надо мной и как замороженный пялится на живот.

— Что? — Я приподнимаюсь на локтях, чтобы убедиться, что за этих пару секунд с моим телом не произошло ничего странного.

— А ты точно беременная? Просто, я имею ввиду… ну ты вроде бы говорила, что…

— У Валерии такая генетика, молодой человек, — очень деликатно вмешивается в наш разговор Ирина Фёдоровна, давая отмашку медсестре выдавить гель мне на живот. — Будет у нас до тридцатой недели как тростиночка, потом надуется, родит — и снова тростиночка.

— Мед в уши, — не могу сдержать смешок.

Я пару раз пыталась представить свой послеродовой период, перечитала тонну обсуждений и пришла к выводу, что вернусь к силовым тренировкам не позже, чем через месяц после родов. Нужно только провести разведку боем по агентствам по поиску нянь — кажется, с этим в наше время настоящая проблема.

— Ну что, готовы? — Ирина Фёдоровна показывает Диме, чтобы встал справа, откуда лучше вид на монитор.

Когда доктор начинает водить валиком по животу, и на экране появляется картинка, я чувствую пощипывание в груди, как будто там завелась стая колибри. Сначала почти ничего не понятно и вообще не разобрать, и не отделить одну от другой части тела, но потом изображение в одно мгновение становится совершенно четким.