Соль под кожей. Том третий

Узнал — и решил, что я просто зацепилась за повод отправить его в отставку.

Решил, что я все-таки выбрала.

— Мы виделись где-то неделю назад, — продолжает Юля. — Адвокаты Шутова надавили на хитросделанных юристов моего мужа, и он согласился дать мне развод на условиях, которые полностью меня устраивали. Я взяла шампанское и приехала к нему, чтобы отпраздновать. Ну и да, если что, секс меня тоже бы устроил. Он роскошный мужик, солнышко, если у тебя на него большие планы, придется привыкать к мысли, что желающих залезть к нему в постель будет легион. Богатый, красивый, умный — на Шутова всегда будут смотреть телки, Валерия. Но в конечном итоге значение имеет только то, на кого будет смотреть он.

— И что было дальше? — Нервно жду продолжения еще одной маленькой истории. Может, она нарочно приберегла самое «сладкое» на конец, чтобы разбить мои заново отстроенные надежды.

— Ничего. Выпила шампанское в гордом одиночестве, а потом он меня просто отвез домой. Потому что это Шутов — он не позволит выпившей и не очень вменяемой женщина садиться за руль. Идеальный мужик. И явно крепко на тебя залип.

Я сглатываю, пытаюсь вдохнуть, потому что глупое сердце начинает тарахтеть как старый двигатель — рвано и громко.

Залип?

Только и всего?

— Я одного не понимаю. — Юля снова проверяет телефон, на этот раз нервно цыкая. — Почему ты до сих пор его не заарканила?

— Потому что у нас статус «все сложно».

— Чушь собачья, — отмахивается как будто прожила минимум на три века больше меня, хотя мы почти ровесницы. — Приехала, трахнула — раз и еще раз, и еще, пока кончалка не успокоится, а потом садитесь и разговариваете.

Я закатываю глаза, вспоминая брошенное им тогда: «… пока я не проверил, какой мокрой ты стала просто от того, что я засунул язык тебе в рот, как и другим до тебя». То, что он не спит с Рудницкой совсем не означает, что в это время, вот прямо сейчас, в жизни Шутова нет какой-то другой подходящей постельной «грелки».

— Я знаю такую породу мужиков. — Выражение лица Юли такое мечтательное, как будто мы обсуждаем романы Джейн Остин. — Долго брыкаются, не хотят носить поводок, огрызаются и не пускают никого дальше койки. А потом встречают «свою женщину» и все — цепляются в нее зубами, и дальше как в дурацких сказках — долго и счастливо, до крышки гроба.

«Ты самый дорогой для меня человек, Лори…»

«Я могу жить с поломанным сердцем, но не без тебя…»

«Шутов решил проблему…» — так сказал Вадим.

«Не выёбывайся, Лори…»

— Мой муж мог по десять раз на дню признаваться мне в любви, а еще чаще — клясться в верности. — Юля уже встала, накидывает пальто и незаметно, парой взмахов руки, поправляет абсолютно идеальную укладку. — Но это не помешало ему сломать мне нос и пару ребер, и трахать все, что не приколочено. Так что мужик, который просто молча берет и делает — это вот прям как надо. Если, конечно, ты взрослая умная девочка, которой нужны поступки, а не ссанина в уши. Все, прости, мне правда пора.

Я пробую губами как будто ставший ледяным кофе.

Согреться никак не получается.

Но когда в моей чашке ничего не остается, я встаю, сажусь в машину и диктую водителю адрес этого придурка.

Глава тридцать четвертая: Лори

Я нарочно прошу водителя остановить подальше, чтобы немного пройтись под дождем и успокоить скачущее галопом сердце. Пока ехала — в голове промелькнул миллион вариантов что будет, когда Шутов откроет дверь и увидит меня на пороге. Будет рад? Пригласит войти и начнет расспрашивать детали моего плана по уничтожению Угорича? Или как в старые добрые времена, скажет, что предпочитает держать наше общение в рамках телефонных звонков и переписок?

Пару раз подмывает набрать его номер и сказать, что я почти на пороге его дома, но все время что-то останавливает. Хотя, глупо врать самой себе, как будто я действительно не знаю, почему до сих пор ему не позвонила. Боюсь услышать что-то типично шутовское, от чего ноги сами унесут меня на другой край земного шарика.

Чтобы пройти на территорию закрытого ЖК, охранник на пропускном пункте интересуется, кто я и к кому.

— Валерия Дмитриевна Шутова, — говорю первое, что приходит на ум. — К брату. В гости.

Он почему-то даже со списком жильцов не сверятся — сразу пропускает. Наверное, все дело еще и в моем виде — в черном платье-футляре, длинном пальто и сумкой от известного бренда я меньше всего похожа на любительницу наводить на квартиры богатеньких буратино.

У Димки совмещенная квартиру — кто бы сомневался.

В старом, отреставрированном доме, занимает третий и четвертый этаж из четырех.

На лестнице топчусь как трусливая школьница, которая принесла валентинку своему очень взрослому и строгому учителю.

Мысленно считаю до трех и нажимаю на кнопку звонка.

Тишина. С той стороны не слышно ни звука. Даже намека на хоть какую-то музыку.

Хотя, наверное, звукоизоляция тут тоже идеальная.

Или его нет дома? Вообще не в городе? Вот же лягушка-путешественница.

Достаю телефон, пролистываю нашу короткую переписку, как будто в ней могут быть подсказки, в какой точке Вселенной в эту секунду может находится Шутов. Вадим сказал, что он «уладил вопрос» с Завольским, это было позавчера. Значит, как минимум два дня назад он точно был здесь.

Но мое бессмысленное мысленное расследование перебивает выразительный лязг замка.

Делаю глубокий вдох, мысленно готовлю фразу: «Я тут только что кое о чем поговорила с Рудницкой…», но в итоге не произношу ни звука, потому что губы и язык смерзаются в одну совершенно лишенную речевых функций конструкцию.

Дверь мне открыл не Дима.

— А вы кто? — быстро шарит по мне взглядом девчонка лет двадцати, и хмурится.

— Валерия, — говорю, кажется, просто на рефлексах.

— И я Валерия, — фыркает она. По глазам вижу, что чем больше на меня смотрит — тем больше злится. — Тебе чего?

— Мне бы Дмитрия Викторовича, — начинаю понемногу приходить в себя. И медленно закипать. Хотя, нет, блин, закипаю я со скоростью марсианского лета! Делаю шаг вперед, отталкиваю мелкую выскочку плечом внутрь и с грохотом закрываю за собой дверь.

— Да ты кто вообще такая?! — орет малолетка, размахивая у меня перед глазами тонкими ручонками.

Что это за странный запах от нее?